Криоожог - Лоис Буджолд

"Как нам?" – подумал Джин. – "Пусть у нас тоже так будет". Он с новым интересом поглядел на консула Форлынкина.

– Лейтенант Йоханнес сказал, что мне надо выпустить их в сад. – Мина наморщила лоб, явно решая, насколько это хорошая идея. За ее спиной Йоханнес разводил руками, очевидно намекая, что не желает делить консульство с сотней живых проворных паучков. Похоже, в чем-то Йоханнес слишком ограничен, подумал Джин.

– Отличное замечание, – тактично одобрил Форлынкин. – Полагаю, их паутина будет очень красиво смотреться на рассвете, вся в утренней росе.

Джину пришлось спешно читать лекцию о том, какие пауки плетут паутину, а какие – нет, и как зависит рисунок паутины от того, на какую жертву она рассчитана. Тем временем Мина отошла в сторонку, выбрала самые красивые цветы и выпустила на них все паучье семейство.

Йоханнес тихо пожаловался Форлынкину:

– Когда она сунула эту коробку мне под нос, меня чуть не стошнило.

Форлынкин весело прищурился:

– Вот уж не знал, что ты страдаешь арахнофобией, Трев.

– Хочешь сказать, наш сад теперь наводнят гигантские пауки?

– На самом деле, – вмешался Джин, – большую часть склюют куры. – Йоханнес впервые покосился на птиц с живым интересом. – Только Мине не говорите.

– И не подумаю! – согласился Йоханнес и, вежливо кивнув маме и тете Джина, ушел в дом.

Не прошло и пяти минут, как задняя дверь снова хлопнула, правда, гораздо тише, и в сад вышел Ворон-сенсей. Джин никогда не был так рад новому лицу – взрослые как раз затеяли разговор про занятия в школе, которые он пропустил, и решали, что и когда с этим делать. Ворон-сенсей махнул всем рукой – Мина энергично замахала в ответ – и остановился у стола, вопросительно глядя на тетю Лорну.

– А-а. Сестра-сан?

Джин не думал, что в тете Лорне можно легко узнать старшую мамину сестру – она была ниже, полнее, с кудрявыми волосами и раздражительная. Хотя вся ее раздражительность куда-то делась, когда она широко открытыми глазами уставилась на эскобарского хирурга. Форлынкин поспешил их друг другу представить, и тетя Лорна по-настоящему улыбнулась и пожала ему руку, а когда Ворон-сенсей повернулся поздороваться с Миной, шепнула маме:

– Ты не говорила, что твой доктор так выглядит…

– Привлекателен и функционален, – заметила мама. – Мне сказали, у его клиники серьезная репутация на Эскобаре.

На минуту консул Форлынкин наморщил лоб, словно решая, как лучше выглядеть – привлекательно или функционально, но остановился на варианте "дипломатично", который ему подходил больше всего.

Ворон-сенсей, вернулся к столу, полюбовавшись паучьим семейством, и по маминому кивку Джин уступил новому гостю свой стул. Он ничего не прогадал: теперь он стал у маминого плеча и прижался к ней, а она обняла его за талию. Лаки, поворчав, когда ее перестали гладить, спрыгнула с колен.

– Я решил, вы будете рады узнать, госпожа Сато, – начал Ворон-сенсей. – Прошлым вечером нам удалось вернуть мистера Кана и миссис Хослу, и сегодня утром я провел оживление их обоих. Рад сообщить, осложнений никаких. Оба быстро заговорили, связно и вразумительно, а потом уснули. Как только у вас пройдет насморк, вы сможете поехать в криоцентр и увидеться с ними.

Джин почувствовал, как мама вздрогнула; она благодарно прикрыла глаза:

– Спасибо за прекрасную работу, доктор.

– В самом деле, – подтвердил консул Форлынкин. Он склонил голову, с беспокойством поглядывая на маму, и лишь когда она открыла глаза и расслабилась, откинулся на спинку стула. – А как скоро они смогут побеседовать с адвокатами и полицейскими следователями?

– Разумеется, несколько дней им придется провести в биологической изоляции, но я полагаю, что оправятся они почти так же быстро, как госпожа Сато. Уже завтра вечером они будут в состоянии вполне связно дать показания через интерком бокса-изолятора, однако для уверенности я назвал полиции в качестве срока послезавтрашнее утро.

– А что по поводу их физической безопасности?

– Об этом позаботилась мисс Куделка в рамках системы безопасности новой клиники в целом. Она, оказывается, специалист по таким вещам. Вы знаете, что ее мать служила телохранительницей барраярского императора, когда тот был ребенком? Знания, которые ей дала Служба безопасности, она передала своей семье.

– Да, кажется, лорд Форкосиган рассказывал что-то такое перед своим отъездом. Похоже, он знаком с самыми разными людьми. Вполне можно ожидать, учитывая его происхождение.

– А что это за лорд как-бишь-его там? – не поняла тетя Лорна.

– Что или кто? – уточнил Ворон-сенсей. – Хотя, как я понял, для него две эти вещи неотделимы друг от друга.

– И то, и другое.

– Он расследует какое-то страховое мошенничество, – подсказал Джин. – Его босса зовут Грегор. Он часто про него говорил.

Форлынкин заморгал, Ворон-сенсей рассмеялся, а Джин смущенно переступил с ноги на ногу.

– А что не так? – спросил он.

– Ну… да, – Форлынкин снова улыбнулся. – Это император Грегор Форбарра. Лорд Аудитор по личному приказу императора расследует всякого рода мошенничества и, гм, прочие сложные ситуации, которые могут нанести вред Империи. Он занимается этим на самом высоком уровне и практически бесконтрольно.

– Он как-то сказал про себя, " мое место – у стремени императора", – поделился Ворон-сенсей. – Я, правда, не совсем понял, что это означает: то ли стража, который скачет на лошади бок о бок со своим командиром, то ли человека, который придерживает ему стремя, когда тот садится в седло. В любом случае, на мой взгляд – очень барраярское выражение.

– Скорее первое, – прокомментировал Форлынкин. – Хотя и второе тоже не лишено смысла.

Мама с интересом склонила голову. Тетя Лорна вытаращила глаза.

– Я не знал, что он такой важный человек, – признался Джин, вспоминая, как впервые встретил оборванного, заблудившегося нарика. И как странно тот себя вел потом и болтал без умолку. Майлз-сан никогда не задирал нос и не важничал. С другой стороны, он всегда вел себя так, будто правила написаны не для него.

– Его отец, граф Эйрел Форкосиган – вице-король Сергияра, – объяснил Форлынкин заинтересовавшимся родственницам Джина, – а его мать, знаменитая графиня Форкосиган – вице-королева; это ее собственный титул, а не в качестве супруги, они с мужем соправители. Вице-королевство стало венцом долгой карьеры графа Форкосигана на службе Империи.

– Майлзу трудно угнаться за таким образцом, – вставил Ворон.

Джин подумал про своего папу. Смерть навсегда заморозила его во времени, как не сможет никакая криозаморозка. В этих постепенно тускнеющих воспоминаниях Джину всегда будет семь лет. Не семнадцать, не двадцать семь и даже не какие-то непонятные тридцать восемь. На что это похоже, когда вы с папой оба взрослые? Странная, неуютная и привлекательная мысль.

– Королевство? – расслышала последнюю фразу Мина, которая подошла и прижалась к маме с другого боку. – Значит, папа Майлза-сан – принц?

– Вице-король – это… хм. – Форлынкин помолчал, подбирая слова специально для девочки. – Император Грегор не может находиться на трех планетах сразу. Поэтому он сам почти всегда живет на Барраяре, а на две остальные планеты посылает других людей, чтобы те представляли его власть. На Комарре это Имперский Советник, а на Сергияре – вице-король вместе с вице-королевой. Это одна и та же должность, только называется она по-разному, потому что планеты сильно отличаются. – Он покосился на маму Джина, проверяя, нравится ли ей описание его родины.

– Значит, они вроде… императорских заместителей? – уточнил Джин.

Форлынкин одобрительно поднял брови.

– На самом деле, да. Только их назначают, и когда они отслужат свой срок, то уходят. А императорский титул – это своего рода пожизненный приговор. – Сухая усмешка скользнула по его губам.

– Получается, у Майлза-сан важная работа и важная семья, – решила проверить свои догадки Мина. Интересно, она сейчас снова думает про пони?

Тетя Лорна поморщилась:

– Наверняка важную работу ему и устроили эти самые важные родственники.

– Нет, – задумчиво опроверг ее предположение Ворон-сенсей. – Я считаю, что Майлз получил свою работу потому, что он – пронырливый хорек. Он вечно все вынюхивает, разыскивает… Чертов гиперактивный маньяк – вы, наверное, и сами это заметили. – И откровенно добавил: – К счастью для меня и всего моего семейства.

– Ну-у… – неопределенно протянул Форлынкин. Очень дипломатично, отметил Джин.

Джин завистливо вздохнул:

– А я бы хотел хорька!

Мама чуть не подавилась. Форлынкин покосился на нее, на Нефертити, засунувшую нос в клумбу с фиалками, и возразил:

– Ты только что получил льва… почти льва. Может, пока хватит мечтать о пополнении своего зверинца?