Принцесса и Золушка - Джуд Деверо

– С ума сходит, это уж наверняка. А ты, случайно, не рассказала ей, куда мы направились?

– Ну как я могла, я же была Сарой. Ты забыл...

Он вел ее домой, и Ариэль шла, прижавшись к его плечу. Дэвид улыбался, счастливый этой мягкостью; его тронула усталость Ариэль.

Пока она была в душе, Дэвид торопливо обшарил чердак, откладывая вещи, которые могли бы пригодиться для завтрашних дел. Конечно, не очень хорошо оставлять Ариэль одну, но его не будет всего несколько часов. Сегодня, спасаясь от навязчивых женщин, он вдруг вспомнил свои вылазки в отдаленные части Королевского острова. Тогда, в лагере, ребята ходили в поход искать горячие источники. Он пошел один и в другую сторону. И нашел – не источники, но кое-что очень интересное.

Глава 19

– Дэвид? – прошептала Ариэль. Она стояла на пороге спальни, одетая только в ночную рубашку, которую ей одолжила Филлис и потому слишком просторную, и неуверенно вглядывалась в полумрак комнаты. – Ты здесь?

Когда они возвращались из паба, небеса вдруг разверзлись, и началась гроза. Ливень был такой, что молодые люди промокли до нитки в считанные минуты. Добравшись до дома, замерзшая Ариэль клубочком свернулась на кровати, спрятавшись под уютный плед и прижав ноги к бутылке с горячей водой. Она слышала, как Дэвид шарит на чердаке, и гадала, что именно он там ищет. И еще она никак не могла выбросить из головы слова Эулы Несбит о том, что Эр-Джей влюблен в Сару. Неужели это правда? И что, интересно знать, эти двое поделывают сейчас?

Ариэль вновь перебирала в уме все, что Сара писала про своего босса. Надо отметить, что Бромптон и его чудачества всегда являлись основной темой ее писем. С кем он встречается, что делает, чье сердце разбил. «Женщины совершают глупости и ведут себя как дуры, – писала сестра. – Они даже не догадываются, что ему нравится бороться за результат, и готовы отдаться ему по первому знаку». А вдруг вся эта буря негодования была лишь прикрытием, за которым кузина прятала свои подлинные чувства? Ариэль усмехнулась в подушку. Если постоянные раздоры и разговоры означают любовь, то она сама, должно быть, влюблена в Дэвида. Именно с ним она может спорить и разговаривать бесконечно.

Влюблена в Дэвида! Какая абсурдная мысль! Дэвид такой скучный, такой правильный...

Ариэль вдруг вспомнила, как он залезал на огромную старую яблоню, что растет за домом Тредуэллов, и срывал для нее самые красные, самые сочные яблоки. Она вздохнула и повернулась на другой бок. И тут же память услужливо подсказала, как часто он выслушивал ее жалобы на тиранию матери и помогал. Только Дэвиду удавалось договориться с мисс Помми.

Когда Ариэль было пятнадцать, он спросил, что она желает получить в подарок на ближайший день рождения. Ариэль поморщилась. Мама наверняка подарит что-нибудь полезное. Или что-нибудь безумно дорогое и красивое, к чему и прикоснуться не разрешит. Она расстроилась и выдала Дэвиду свою самую дикую фантазию:

– Я хотела бы покататься на мотоцикле. И чтобы за рулем сидел парень, затянутый в черную кожу.

– Я спрошу на это разрешение у твоей мамы, – невозмутимо заявил Дэвид, и она в сердцах швырнула в него подушкой.

Но вот наступил день ее рождения. Утром матери кто-то позвонил, что-то срочное требовало ее присутствия, и она уехала. Натягивая перчатки, мисс Помми сказала:

– Я вернусь вечером, и мы разрежем праздничный пирог. Ну и подарок ты, само собой, получишь.

– Да, мама, – ответила Ариэль, а когда мать повернулась спиной, показала ей язык. Одна из горничных заметила шалость и выскочила из комнаты, чтобы не расхохотаться при хозяйке.

Часом позже позвонил Дэвид и сказал:

– Надень что попроще и жди меня.

Ариэль рассердилась: она терпеть не могла, когда он начинал указывать ей, что делать; и матери больше чем достаточно, та вечно командует. Но вообще-то Дэвид не склонен был к тирании, да и голос его звучал так... странно, что она подчинилась. Нашла хлопковые брюки и рубашку, натянула туфли для тенниса и стала ждать.

Когда Дэвид вошел в гостиную, рот Ариэль приоткрылся от удивления: он был одет в черные кожаные штаны и такую же куртку. А в руках держал два шлема.

– Ты готова? – спросил он как ни в чем не бывало.

– К чему?

Дэвид указал глазами в сторону окна. Выглянув на улицу, она увидела у ступеней парадного крыльца огромный черный, с серебром, мотоцикл.

Ариэль поплотнее завернулась в плед и прикрыла глаза, вспоминая тот чудесный день. Они неслись по дороге, и она обнимала Дэвида за пояс и прижималась к его спине.

– Я и не знала, что ты умеешь водить мотоцикл, – сказала она, а Дэвид только рассмеялся в ответ.

Это был самый чудесный день за все шестнадцать лет ее жизни в золотой клетке. Они катались по дорогам и мостам, и волосы Ариэль выбились из-под шлема и спутались от ветра. А потом оказалось, что Дэвид захватил с собой сандвичи, и колу, и фрукты, и даже немного персикового вина, и они устроили чудесный пикник.

И вот теперь Ариэль стояла на пороге его комнаты и ощущала себя ужасно глупо в слишком большой по размеру ночной рубашке. Дэвид лежал на постели и читал позавчерашнюю газету, не обращая на нее никакого внимания. Она внимательно оглядела комнату, надеясь понять, что именно он искал – и нашел ли, что хотел, – на чердаке и в шкафах. Ариэль не удалось заметить что-нибудь новое или необычное, и тогда она кашлянула и сказала:

– Ты сегодня великолепно держался.

– Спасибо, ты тоже. – Он по-прежнему читал газету.

– Прости, что пришлось придумать эту глупость... про то, что ты голубой.

– Ничего. Некоторые женщины сочли, что не стоит тратить на меня время, и я был чертовски этому рад. И без того пришлось нелегко.

Ариэль разглядывала лежащего на кровати молодого человека. Он красив. Она всегда это знала, но как-то не придавала значения. После душа волосы его влажно блестят. Джинсы и белая футболка, полученная от хозяйки магазина, очень ему идут.

– Женщины часто обращают на тебя внимание, да? – спросила она.

– А то! Прям проходу не дают. – Он хмыкнул и, перевернув страницу, продолжал читать. – А что?

Ариэль не знала что, поэтому не стала отвечать. Вместо этого она сказала:

– Я иду спать.

И вдруг поняла, что с замиранием сердца ждет ответа. Но что он должен сказать? Останься?

– Спокойной ночи, – сказал Дэвид. – Увидимся утром.

Ариэль ушла, и тогда он встал, пошел в ванную и, открыв холодный кран, сунул под него голову. Господи, да что же это за наказание такое: они одни в квартире, и Ариэль в одной рубашке, совсем рядом. Дэвид даже не осмелился взглянуть на нее, боялся, что не сладит с собой и набросится на Ариэль. Сегодня, после дня, проведенного среди полураздетых женщин, он не был уверен, что сможет унять свои инстинкты.