Само совершенство. Том 2 - Джудит Макнот

Пол обменялся рукопожатием с Тедом, и Кэтрин, привстав на цыпочки, поцеловала его в щеку.

— До свидания. Спасибо тебе за все. Позвони после того, как переговоришь с ним.

Грустные нотки в голосе Кэтрин и взгляд, которым она проводила удаляющегося Пола, заставили Теда с любопытством посмотреть на жену.

— Твое «до свидания» прозвучало так, как будто ты прощаешься с ним навсегда. Почему?

— Потому что, — виновато потупившись, ответила Кэтрин, — я совершенно ужасная и неисправимая особа, которая просто не заслуживает такого замечательного мужа, как ты.

— Переведи.

— Есть одна деталь, о которой я не сказала ни тебе, ни Полу. Видишь ли, Джулия может думать сколько угодно, что ей нужно лишь прощение Зака. Но на самом-то деле ей необходим он сам. Всегда. И когда он был всего лишь беглым преступником, за которым охотилась вся страна. И сейчас. Если Полу удастся осуществить то, что он задумал, то Джулия получит нечто большее, чем официальное отпущение грехов. Она получит Зака Бенедикта.

— О чем ты говоришь? Этот парень снова стал кинозвездой номер один. Ты же сама видела сегодня его особняк и ту бабу, которая увивалась вокруг него. Неужели ты думаешь, что ради какой-то там Джулии Мэтисон он вдруг решит изменить такой привычный и милый его сердцу уклад?

Кэтрин усиленно делала вид, что чрезвычайно озабочена своим маникюром, но в ее голосе звучала абсолютная убежденность в собственных словах.

— Я читала письмо, которое он ей написал. Это — настоящая любовь. Поверь мне. По крайней мере я в этом убеждена. — Подняв глаза, она продолжила с улыбкой:

— И на его месте я бы сейчас была больше всего озабочена тем, что «малышка» Джулия Мэтисон после всего того, через что ей пришлось пройти по его милости, снова захотела иметь с ним дело. Она ведь очень обижена на него, Тед. Да, она не высказывает этого вслух, но в глубине души она оскорблена тем, как он с ней обошелся. И даже ее вина, за которую она так терзает себя, не оправдывает ни его лжи насчет смерти брата, ни отказа отвечать на ее письма, ни тем более нежелания встретиться с ней, когда он сидел в тюрьме.

— Но ведь в последнее время Джулия очень много смеется, и делает это совершенно искренне, — возразил Тед, отчаянно хватаясь за единственный контрдовод, который он мог привести в этом споре. — Вспомни, как она насмешила нас сегодня, рассказывая историю с пролитым на пиджак любимого директора клеем.

— Она обижена и оскорблена, — продолжала настаивать на своем Кэтрин. — И имеет на это полное право. Честно говоря, мне бы очень хотелось поприсутствовать при том, как она воздаст ему по заслугам за все его «благодеяния» по отношению к ней. Но, к сожалению, об этом пока приходится только мечтать.

— Кэти, а если он не захочет слушать Пола и снова вникать в дело, которое, надо признать, действительно было для него весьма малоприятным?

— Тогда ей придется пережить все самой. В конце концов, у нее же есть Пол. А это очень важно.

Тед включил свет и, немного помолчав, спросил:

— Скажи, а ты на чьей стороне — Ричардсона или Бенедикта?

— Я на стороне Джулии, — лаконично ответила Кэтрин.

Глава 71

Зак сидел в ярко освещенном солнцем солярии и внимательно просматривал финансовые документы, переданные ему Мэттом. Затененные стекла солярия скрывали его от окружающих. Кто-то позвал его, и Зак оторвался от бумаг. Его мало интересовал человек, назвавший его имя, просто хотелось еще и еще раз насладиться знакомым видом из окна и сознанием того, что после столь долгого ожидания он наконец-то снова оказался дома. Он вновь видел ухоженный зеленый газон, который полого спускался к огромному, причудливой формы бассейну, окруженному римскими колоннами и мраморными статуями. По периметру двора располагались многочисленные павильоны для гостей, выдержанные в том же римском стиле, что и сам дом. Все они были до отказа забиты веселящимися гостями. Люди, снимавшие дом в его отсутствие, не стали увольнять старого садовника, и результат был налицо — цветы, деревья и кусты выглядели на редкость ухоженно.

Толстые стеклянные стены солярия несколько приглушали голоса гостей, резвящихся в бассейне, загорающих и играющих на теннисных кортах. Большинство из них сегодня разъедется по домам, чтобы завтра вернуться снова, а потому на восточной стороне двора поспешно сооружался новый белый шатер и расставлялись столы.

— А где же Бенедикт? — настойчиво расспрашивала своих друзей женщина в крошечном зеленом бикини, не подозревая о том, что Зак прекрасно видит и слышит все, что происходит снаружи. — Я здесь с самого утра и до сих пор ни разу его не видела. Мне уже начинает казаться, что он — всего лишь миф, которого на самом деле не существует.

То, что дама в бикини никак не могла увидеть Зака, было совсем неудивительно, так как в крыло дома, где он находился, не пускали никаких гостей, кроме Мэтта и Мередит Фаррел. Только они, его единственные друзья, были допущены во внутреннее святилище дома, надежно укрытое от посторонних глаз. Именно поэтому Зак недовольно скривился, когда услышал еще один женский голос, раздававшийся откуда-то из-за двери в солярий:

— Эй, кто-нибудь видел Зака или нет?

Зак понял, что ему в любом случае придется хоть ненадолго появиться перед гостями, потому что некоторые из них не успокоятся до тех пор, пока не увидят его воочию.

Он даже не заметил, как сзади неожиданно подошла Мередит Фаррел и спросила своим идеально поставленным голосом с безупречным произношением:

— А вы случайно не видели Захария Бенедикта?

— Боюсь, что нет, — улыбнулся Зак, вставая ей навстречу.

— Жаль, а то все его так ищут, — в тон ему ответила Мередит, протягивая руку.

Поцеловав Мередит в щеку, Зак вдруг задумался о том впечатлении, которое произвела на него жена Мэтта. Честно говоря, не зная ее, он был несколько предубежден и считал, что Мэтт просто не может объективно оценить свою собственную жену. Но после встречи с Мередит он понял своего друга. Мередит Бэнкрофт Фаррел была наделена всем — красотой, талантом, фантастическим самообладанием, которое ей справедливо приписывала пресса, но при этом в ней не было и следа той светской холодности, надменности и выхолощенности, которые он ожидал увидеть. Наоборот, в ней присутствовала та нежность, мягкость и чуткость, которые Зак Всегда уважал и ценил в женщинах.

— Я слышал, — доверительно сообщил он, — что Бенедикт — чрезвычайно необщительный человек, который просто терпеть не может всякие приемы и вечеринки, особенно такие, как эта.

— В самом деле? И почему же?

Встретившись взглядом с очень серьезными глазами Мередит, Зак еще раз предпринял попытку превратить все в шутку.