Книга домыслов - Эрика Свайлер

Энола перестала вертеть в руках карты.

– И это все? Ты решил, что все мы утонем? – Покачав головой, она сказала: – Это безумие. Тебе просто хочется в это верить. Ты слишком долго жил в одиночестве в этом проклятом доме. – Сестра посмотрела на стол, на свои руки, на карты. – Думаешь, мы такие же, как она?

– Нет, – сказал я, очень надеясь, что сестра мне все же поверит.

– Ты несешь полную чушь, – вздохнув и подавшись вперед, сказала Энола. – Она просто очень расстроилась из-за всего, что с ней случилось. Больше так жить она просто не могла. Я тебе уже говорила, что этот журнал – полная чушь. Забудь о нем. Собирай вещи, перебирайся к нам. Мы как-нибудь устроим тебя на ночь. Убирайся поскорее из этого чертового дома. Если Фрэнку он нужен, пусть забирает. Там было слишком много смертей. Дом в любом случае скоро развалится. – Потянувшись ко мне, она сжала мою руку. – Послушай! Извини, что так долго не приезжала. Извини, ладно? Собирай вещи и переезжай сюда. Не привози с собой журнал. Договорились?

Энола смотрела на меня с убийственной серьезностью, словно это я представлял собой жуткую проблему, словно это не она недавно испугала до смерти двух девчонок.

– Что не так с твоим гаданием?

– А что в этом такого? – быстро отозвалась сестра. – Такое иногда случается, если кто-то вмешивается. Если затемняется атмосфера, можно все перепутать. – Энола отмахнулась. – Мне надо все здесь очистить.

– Я видел журнал и знаю, что ты натворила.

– И что же я натворила?

– Испортила его. Вырвала все страницы с рисунками карт Таро. Мне бы хотелось знать, зачем ты это сделала.

– Я на твоей стороне.

Сестра поправила на голове косынку и вытерла под глазами расплывшуюся черную тушь, отчего стало ни лучше, ни хуже. Мы смотрели друг на друга.

Дойл проскользнул обратно в шатер. Посмотрев на нас, он мягкой поступью подошел к Эноле.

– Мужик! Оставь ее в покое.

Его рука, покрытая темными извивающимися щупальцами, обвила ее плечо. Казалось, эта рука собралась удушить сестру. Энола взяла его за локоть. Этот простой жест сказал мне, что его выступления, преодоленные мили и все, что он ради нее сделал, не пропали даром. Что бы Энола ни говорила, она его любит.

– Ладно, – согласился я.

– Собери вещи и приезжай. Хорошо? Избавься от Фрэнка, – сказала сестра.

– Переночуешь в своей машине. Я так часто делал. Проще простого, – заявил Дойл.

Они принялись, перебивая друг друга, обсуждать, где и как меня разместить, а я смотрел на Энолу и видел перед собой дрожащий призрак страха. Она может лгать себе, лгать Дойлу, но я понимал, что меня она услышала и испугалась.

– Я приеду, но позже, – пообещал я и вышел из шатра.

Надо подумать, как поступить с Алисой.

А еще следует позвонить Черчварри.

Глава 20

Пророчица сбежала. Возможно, она уже мертва. Изменение дальнейших планов пребывания в Берлингтоне.

Трудно было представить, насколько сильно расстроился Пибоди в связи с бегством Рыжковой. Чего только стоило горе Амоса!

Не желая покидать фургон наставницы, парень сделал его своим домом. Он не хотел проводить дни в обществе Пибоди, который носился с жалостью, словно с одним из своих жилетов. Хуже всего было ночью. Во снах Амоса были только мадам Рыжкова и карты.

Поняв, что поиски бесполезны, они покинули Берлингтон и провели день среди грязи, камней, колей, проложенных колесами телег, и одиночества. Той ночью парень просто лежал, обнимая Эвангелину. Утром она перенесла все свои вещи в фургон Амоса. Когда объятия девушки не успокаивали, он старался уловить слабый запах горелого шалфея и представлял себе, как Рыжкова спорит относительно причитающихся ей денег с Пибоди или обсуждает вышивание крестиком с Сюзанной. Постепенно до сознания Амоса дошло, что же означает проткнутое насквозь сердце Тройки Мечей. Рыжкова разбила ему сердце.

Он проводил еще больше времени с Лакомкой, которой было все равно, может ли он говорить, работает ли он или просто предается горю. Доброта и пища были тем, что понимала Лакомка и чем можно было подкупить ее сердце.

Однажды, поздно вечером, Амос пошел проведать маленькую лошадку, собираясь побаловать ее диким луком, и застал там Бенно. Акробат гладил животное по лбу. От неожиданности Амос едва не вывалился из двери фургона, но Бенно его удержал.

– Извини, я не хотел тебя напугать. Мне надо с тобой поговорить. Я чувствую на душе груз и хочу его снять с себя.

Голос его был чуть громче шепота. Глаза блестели из тени. Лакомка фыркнула и принялась нервно перебирать копытами. Амос скормил ей лук и присел на корточки возле Бенно, вопросительно приподняв голову.

– Я видел кое-что, чего мне не следовало видеть. Эвангелина и мадам Рыжкова. Незадолго до ухода прорицательницы они ссорились. Тогда я не придал этому значения, но когда Рыжкова ушла, я начал задумываться.

Амос вздрогнул.

– Я решил рассказать об этом из предосторожности и потому, что ты всегда был ко мне добр. Ты никогда не задумывался о том, где прежде жила Эвангелина? Она меня пугает. Теперь ты обо мне все знаешь. Я открыл тебе, кем был прежде. Надеюсь, ты мне доверяешь. Можешь ли ты сказать то же самое в отношении Эвангелины?

Бенно положил свою руку Амосу на плечо, словно хотел опять его поддержать, не дать упасть. Во рту у парня стало горько от подступившей желчи. Он сплюнул на солому. Бенно подался вперед и замер у двери.

– Иногда трудно как следует позаботиться о самом себе, – задумчиво произнес акробат. – В таких случаях надо обращаться к друзьям. Впрочем, я могу ошибаться. Я хотел просто предупредить тебя и снять бремя со своей души. С моей стороны это весьма эгоистично. Ну вот, что сказано, то сказано. Я хочу только, чтобы ты задался вопросом: «Почему она себя топит?»

Бенно провел большим пальцем по сбитым костяшкам левой руки.

– И еще: почему Рыжкова нас покинула?

Акробат спрыгнул на землю и оставил Амоса наедине с его мыслями.

Прошел час, прежде чем парень почувствовал себя в состоянии покинуть свое пристанище.

Пибоди дал Амосу достаточно времени, чтобы он мог прийти в себя, но после того как в двух городах парень лишь слонялся без дела да чистил стойла животных, хозяин увлек его в сторонку для серьезного разговора.

– Надо работать, Амос.

Пибоди усадил парня у своего стола и потрепал ему волосы, которые без платка начали сваливаться и теперь висели грязными сосульками.

– Лень – наш враг. Никогда еще лень не наполняла мужчине кошелек.

Амос воззрился на него с несказанным удивлением, тогда Пибоди пояснил свою мысль:

– Деньги имеют свойство изменять мировосприятие. Мы найдем, чем тебе заняться, мальчик мой. Ничто не поднимает в такой мере дух, как работа.