Лазурь и Пурпур. Месть или Любовь? - Энни Вилкс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
.
Как унизительно! Служанка, ни капли не смущаясь, осмотрела ее везде, словно породистую кобылу перед продажей. Когда Кьяра повернулась к ней спиной — и лицом к витражному стеклу, — она вдруг поняла, что стоит перед незашторенным окном совсем голая!
В смущении закрывшись руками, Кьяра увидела Олтара в отражении и, поняв, что это значит, задохнулась от возмущения. Впрочем, воин смотрел в другую сторону, словно не замечая открывшейся возможности, перебирая какие-то свитки, так что вместо возмущений Кьяра боком отодвинулась, чтобы не видеть отражения мастера безопасности, а значит, и спрятаться от него.
То, как Олтар иногда смотрел, пугало ее. «Змейка» звучало из его уст почти ласково, вместе с тем издевательски и подначивающе, словно это было больной романтической игрой. Иногда в глубине темных глаз словно зажигался огонь, и тогда кривая усмешка заостряла лицо мастера безопасности. Эта ухмылка тоже смущала Кьяру: он будто бы презирал ее, но и был заинтересован, ждал реакции, наслаждался возможностью приказать ей замолчать и тем, как она отказывалась слушаться.
— Не вижу никаких посланий или чего-то необычного. Очень чистая белая кожа, без пятен и даже родинок, — уверенно сказала служанка.
— Хорошо, — глухо отозвался Олтар.
Кьяра, уже надевшая исподнее, раздраженно посмотрела на служанку и громко сказала:
— Одеться мне одной можно?
— Лукация, оставь ее, — распорядился Олтар все тем же отстраненным тоном.
Девушка склонилась, прежде чем выйти, и Кьяра ощутила укол вины: безымянная ведь не была ни в чем виновата.
— Извини, что накричала.
Лукация испуганно взглянула на Кьяру, потом почему-то на ширму. Снова наклонила голову и, больше не поднимая глаз, убежала.
— Ты нервируешь своим панибратством слуг, — заметил Олтар из-за ширмы.
Его близость заставила Кьяру ускориться: кажется, никогда еще она так быстро не одевалась! Завязки рубашки все никак не хотели слушаться, так что она просто стянула их узлом вместо красивого бантика, и набросила поверх колет.
Воспользовавшись долгожданным одиночеством, Кьяра запустила руку в рот — корень языка чесался, будто на него что-то налипло, и только после приказа Олтара девушка поняла, чем это может быть. Она сняла с языка тонкий слой кожи и тут же зашлась в приступе тошноты, еле сдерживая позывы, так мерзко это было — кусок ее собственной плоти, тонкий, белый, бескровный, как бумага, а на нем выделялись кровью буквы.
«Твоя слюна — быстро усыпляющий яд. Олтар собирается нас убить. Я люблю тебя».
Какая мерзость!
И как эффективно!
Наверно, Дэмин знал, что ее осмотрят, и вот так… Бррр.
«Это самый невероятный способ передать послание, что я когда-либо видела. Свет, да я даже представить такого не могла, — содрогалась Кьяра, истирая пальцами тонкий кусок кожи в пыль. — Он безумец. И гений, безусловно».
Значит, Дэмин еще и вооружил ее! В способе Кьяра увидела острую иронию лекаря, разозлившегося, что Олтар называет девушку змейкой, и давшего змее возможность кусаться.
Кьяра почувствовала, как расплывается в улыбке. Она не спеша застегнула колет и поправила волосы.
«Ну, держись, самоуверенный гад!»
29. Кьяра
— Олтар, — низким, грудным голосом обратилась к мастеру безопасности лекарь Йолана. — После всего, на что я пошла ради тебя, ты мне не доверяешь достаточно, чтобы избавиться от старика и оставить меня единственным лекарем при дворе?
Выглядела Йолана как королева. Она сменила привычное одноцветное одеяние оттенка спекшейся крови на легкое, прошитое серебром красное платье, поверх тугого корсажа которого струился тончайший жемчужный шелк, соблазнительно оттенявший глубокое декольте и тонкую талию. Смоляные волосы Йолана убрала рубиновыми нитями вверх, открыв изящную шею. Многослойная юбка платья шелестела, когда женщина делала шаг.
Роскошное, непрактичное, почти неприличное одеяние в стиле наложниц, а не лекаря! Но с какой бы неприязнью Кьяра ни глядела на Йолану, не признать, что та выглядит великолепно, не могла.
Наверно, Олтар тоже был в восторге от выразительных взглядов, которые женщина бросала на него из-под тяжелых ресниц. Йолана стояла совсем рядом с ним, ее изящная кисть играла с перевязью плаща.
Купольный щит, который Олтар установил, не давал Кьяре выйти за пределы софы, и она была вынуждена слушать все эти отвратительные сальности.
Кьяра устало отвела глаза. Могли бы и постыдиться. За Лиамею было обидно до слез.
— Ты — расчетливая змея, Йолана. Ни один мужчина в своем уме не доверится тебе, — усмехнулся Олтар. — Шен остается.
— Как больно! — страстно выдохнула целительница. — Твои подозрения ранят меня в самое сердце. — Руки ее уже очутились под плащом мужчины. Краем глаза Кьяра видела, как Йолана бесстыдно гладит мускулистые плечи Олтара. — Я привела тебе и Дэмина, и ключ к его сотрудничеству. Именно я так удачно оказалась рядом с императором во время его кончины, я все время здесь, под твоими руками, а ты ставишь под сомнение мою верность.
— Йолана, — укоряюще усмехнулся Олтар, склоняясь к женщине. — Ты ни с кем меня не путаешь?
— Вот поэтому я с тобой на одной стороне, — вдруг гортанно рассмеялась целительница, отстраняясь. — Потому что ты не слеп. Ты прав, я легко предам тебя. Но пока никто не может предложить мне больше, чем ты, так что я вся твоя.
Последние слова прозвучали так, будто Йолана не просто торговала собой, но и находила в этом истинное удовольствие. У Кьяры было ощущение, что она подглядывает в замочную скважину, и при том — что ее считают настолько малозначительной, что относятся к ней как к мебели, которую никто не стал бы стесняться. Может, купол скрывал ее от Йоланы? Та и взгляда не бросила в сторону девушки с момента, как впорхнула в кабинет Олтара.
— Эликсир? — оборвал заигрывания Йоланы мастер безопасности.
— Конечно. — Женщина вложила в широкую ладонь два пузатых стеклянных флакона, обвитых медным кружевом. Бедро ее невзначай касалось бедра мастера безопасности. —
