Неувядаемый цвет. Книга воспоминаний. Том 2 - Николай Любимов

Ну, а судьи кто? И как они судят? И в какого аспида вымахнул, однако, бывший до революции помощником присяжного поверенного Малянтовича, бывший меньшевик Вышинский, которому Малянтович доверял защиту кухарок, в недалеком прошлом – скромный помощник Луначарского, начальник так называемого Главпрофобра, ведавший преимущественно покраской и побелкой высших учебных заведений, а ныне – прокурор Союза CCP!

– Взбесившихся собак я требую расстрелять – всех до одного! Боже праведный! Как мы не сошли с ума от одного этого кровавого визга?.. Только существо воистину «зляе зверей» могло так выразиться в присутствии обреченных,

В исступлении заплетык у Вышинского языкнулся, и слово «собака» он отнес к мужскому роду.

21 августа, на вечернем судебном заседании, Вышинский сделал заявление, опубликованное в газетах 22-го:

На предыдущих заседаниях некоторые обвиняемые (Каменев, Зиновьев и Рейнгольд) в своих показаниях указывали на Томского, Бухарина, Рыкова, Угланова, Радека, Пятакова, Серебрякова и Сокольникова как на лиц, причастных в той или иной степени к их преступной контрреволюционной деятельности… Я считаю необходимым доложить суду, что мною вчера сделано распоряжение о начале расследования этих заявлений обвиняемых в отношении Томского, Рыкова, Бухарина, Угланова, Радека и Пятакова, и в зависимости от результата этого расследования будет Прокуратурой дан законный ход этому делу. Что касается Серебрякова и Сокольникова, то уже сейчас имеются в распоряжении следственных органов данные о том, что эти лица изобличаются в контрреволюционных преступлениях, в связи с чем Сокольников и Серебряков привлекаются к уголовной ответственности.

А на другой день на второй странице «Известий» и «Правды», в верхнем правом углу мы прочли, видимо, в последнюю минуту подверстанные строки:

ЦК ВКП(б) извещает о том, что кандидат в члены ЦК ВКП(б) М. П. Томский, запутавшись в своих связях с контрреволюционными троцкистско-зиновьевскими террористами, 22 августа на своей даче покончил жизнь самоубийством.

Томского уже не было в живых, но весть о его самоубийстве втиснули в сверстанные номера, – вот отчего крики «Распни, распни его» раздались и после того, как он ушел из жизни. В том же номере «Правды», где сообщалось, что Томский покончил с жизнью все счеты, приведены выступления рабочих на московском заводе «Серп и молот». Некий Угреев порскнул:

Цепь преступлений тянется и к Бухарину, Томскому» Рыкову, Пятакову и Радеку… Раскрывается новое гнездо… Мы требуем немедленно расследовать это дело.

Другой рабочий, по фамилии не названный, будто бы заявил:

Презрения в наших глазах заслуживают и Бухарин, Томский, Рыков, Радек, Пятаков, которые из-под полы протягивали руку этим мерзавцам.

В том же номере «Правды» напечатано письмо работников Государственного украинского академического ордена Ленина Театра оперы и балета, «Гоп мои гречаныки» подпели москалям:

…сорваны маски и с правых – Бухарина, Рыкова, Томского, Угланова, – явных двурушников, нашедших общий язык с троцкистско-зиновьевской бандой убийц.

Последняя должность бывшего лидера профсоюзов Михаила Павловича Томского – директор Объединенного государственного издательства (ОГИЗ’а). Из препарированного газетного отчета, напечатанного в «Правде» от 22 августа под заглавием «На партийном собрании в ОГИЗ’е» и начинающегося: «В ОГИЗ’е третий день идет партийное собрание…», все же явствовало, что Томский держался мужественно. Он никого не окатил помоями, ни на кого на донес. В чем же он, собственно, признался? В том, что в 29-м году вел переговоры с Каменевым о создании блока. Но, позвольте, когда же это было? А потом, переговоры-то ведь ничем не кончились. Блок-то ведь не состоялся! Еще Томский признался» что Зиновьев звал его к себе на дачу, что лидер «рабочей оппозиции» Шляпников, вернувшийся из ссылки» зашел к нему. «На квартиру к Томскому заходил и Угланов», – многозначительно добавляет автор отчета. Ну, заходил, а дальше что? Мало ли кто к кому заходит! Угланов и Томский – старые знакомые, единомышленники, почему же им было и не встретиться и не поговорить по душам? Еще Томский признался, что в 29-м году он жаловался Каменеву на плохое отношение к нему в партии, что его «бьют, обижают», что потом Каменев заходил к нему в ОГИЗ, – а Каменев не мог к нему не заходить, поскольку директор издательства «Academia» был ему подчинен, – но что беседовали они, как буквально выразился Томский, «обо всем и ни о чем».

Обо всем и ни о чем… Метче и правдивее невозможно определить разговор и «левых», и «правых», с 28-го года переливавших из пустого в порожнее и так ни до чего и не договорившихся[34].

Обо всем и ни о чем, – но вышереченный Угреев или, вернее всего» те» кто за пять минут до митинга сунули ему шпаргалку, мигом приготовили из «обо всем и ни о чем» острое блюдо.

«Ведь вчера сам Томский должен был уже признать, что подлая рука тянулась из-под полы правых к банде Троцкого-Зиновьева», – продекламировал Угреев.

Примечательно, что и Угреев, и безымянный оратор прибегают к образу руки» тянущейся из-под полы. Уж не разные ли это варианты одной шпаргалки?

Того, что Угреевы приписали Томскому, в отчете» помещенном в «Правде» и, конечно, профильтрованном и подвергшемся соответствующей обработке, днем с огнем не найдешь. Но поведение Томского все-таки было названо в отчете «подлым двурушничеством» – только на том основании, что Томский не бегал в партийную ячейку каждый раз сообщать, кто у него завтракал, обедал, ужинал или играл в преферанс.

Выстрел из револьвера уберег Томского от телесных и нравственных мук.

Пример Томского оказался заразительным. В разное время покончили с собой начальник Политуправления армии Гамарник» председатель ЦИК Белоруссии Червяков (о нем в газетах от 17 июля 1937 года было сказано, что он «покончил жизнь самоубийством на личной, семейной почве»), председатель Совнаркома Украины Любченко, застреливший сначала жену и дочь, чтобы не оставлять их на муки, а потом себя.

10 сентября я прочел в «Известиях»:

В Прокуратуре Союза ССР

В настоящее время Прокуратурой Союза ССР закончено расследование по поводу сделанных на процессе троцкистско-зиновьевского террористического центра в Москве 19 и 20 августа с. г. некоторыми обвиняемыми указаний о причастности в той или иной степени к их преступной контрреволюционной деятельности Н. И. Бухарина и А. И. Рыкова.

Следствием не установлено юридических данных для привлечения Н. И. Бухарина и А. И. Рыкова к судебной ответственности, в силу чего настоящее дело дальнейшим следственным производством прекращено.