Чужак в чужом краю - Роберт Хайнлайн

class="p1">— Аминь. Я тоже хочу жить, как привык: спать в своей постели — и спать спокойно. Ради Майка я чуть было не согласился провести остаток жизни в бухгалтерских подсчетах. Но меня вовремя осенило: пусть голова болит у Дугласа. Я не опасаюсь, что он начнет красть: только третьесортные политики охочи до денег. Дуглас же — высший сорт. Не кривись, Бен, а молись, чтобы он не свалил ответственность на тебя. Если все будет в порядке, я смогу спокойно заняться своими розами… Труднее было обойти решение по делу Ларкина.

— Мне кажется, здесь ты перегнул палку, Джабл, — вмешался Кэкстон. — Майк мог отписать Дугласу свое имущество, оставаясь при этом королем Марса.

— Бен, мальчик мой, — нежно проговорил Харшоу, — твои сплетни иногда интересно почитать…

— Спасибо.

— …но в политике ты неандерталец.

— Слава Богу, — вздохнул Кэкстон. — Я уж решил, что ты подобрел.

— Когда со мной это случится, пожалуйста, пристрели меня. Капитан, сколько человек вы оставили на Марсе?

— Двадцать три.

— Каков их статус согласно решению по делу Ларкина?

— Я не имею права об этом говорить, — сказал ван Тромп, нахмурившись.

— Тогда не говорите, — посоветовал Харшоу, — мы вычислим его сами.

Доктор Нельсон предложил:

— Я уже гражданский человек, капитан, и могу говорить, что хочу.

— И я, — подхватил Махмуд.

— Хорошо, я скажу, — решился ван Тромп. — Только, Бен, обещайте, что это не выплывет в печати.

— Может, мне уйти?

— Нет, послушайте. Все колонисты отписали свои права правительству, а присутствие Майка на Марсе спутало карты. Я не юрист, но понял, что если Майк откажется от своих прав, то Марс станет государственной колонией.

— А что толку от этой колонии? — спросил Кэкстон. — Я никоим образом не собираюсь умалять ваших достижений, капитан, но общеизвестно, что Марс не представляет особой ценности для человека. Может быть, там нашли что-то настолько ценное и стратегическое, что поставили на нем гриф «смертельно секретно»?

— Нет, все отчетные документы прошли без грифа, — покачал головой ван Тромп, — но ведь и Луна, когда мы туда прилетели, показалась нам бесполезным булыжником.

— Признаю свою ошибку, — сдался Бен. — Жаль, что мой дедушка не купил Лунар Энтерпрайзез. Но Марс-то населен!

— Населен, — с несчастным видом согласился ван Тромп. — Вонючка, объясни ему.

— Бен, — сказал Махмуд, — на Марсе достаточно места, чтобы организовать колонию, и, насколько я могу судить, марсиане не стали бы на нее нападать. Можно лететь на Марс хоть сейчас, развешивать там флаги, но наша колония все равно будет муравейником под стеклом в школьном живом уголке. Я не знаю, на каком мы свете.

— И я не знаю, — кивнул Джабл. — Я вообще ничего не знал, кроме того, что администрация суетится вокруг этих так называемых прав, и тогда я решил, что она тоже не в курсе дела, — и пошел напролом. Нахальство — второе счастье.

Джабл ухмыльнулся и продолжил:

— Перед самым окончанием школы я выиграл диспут, процитировав указ Британской торгово-колониальной комиссии. Мне тогда никто ничего не смог возразить, потому что такой комиссии никогда не существовало. Сегодня утром пришлось вести себя так же бесстыдно. Администрации позарез нужны были права Майка на Марс, и Дуглас боялся, как бы мы не отдали их кому-нибудь другому. А я сыграл на его жадности и страхе и наглядно продемонстрировал глупость решения по делу Ларкина… — Джабл был явно доволен собой.

— И поставил себя в дурацкое положение.

— Бен, — с упреком произнес Харшоу, — они короновали Майка, исходя из своей же логики. Стоит ли напоминать, что лучше быть явным королем, чем тайным претендентом? Старая скатерть и несколько аккордов музыки сослужили Майку хорошую службу: его положение стало более определенным, но никак не более простым. Если ты сюзерен Марса — будь любезен, предоставляй кому концессию, а кому — анклав. Владеть землей еще хлопотнее, чем владеть деньгами. Значит, снова отказываться от своих прав в пользу Дугласа? Этого я делать не хотел, как не хотел делать своего клиента заложником его так называемых прав. Поэтому нужно было показать, что решение по делу Ларкина неприменимо по отношению к Марсу.

Джабл ухмыльнулся:

— Вот и пришлось изворачиваться. Сначала я добился для Майка почестей. А почести оказываются либо монарху, либо… послу. Я стал убеждать публику, что Майк не карточный король — каким он является по пресловутому решению — а посланник марсианского народа! — Джабл передернул плечами. — Это был блеф чистейшей воды, но я рассчитывал на то, что ни Дуглас, ни Кунг не осведомлены в этом деле. Я сильно рисковал: рядом сидели вы — братья Майка. Если бы вы выступили против, мне не удалось бы убедить публику, что Майк — посол Марса.

— Я не воспринял ваше выступление как ложь, — сказал капитан ван Тромп.

— Значит, я случайно угадал?

— Не совсем, — капитан «Чемпиона» заколебался. — Майк не столько посол, сколько лазутчик.

У Кэкстона отвисла челюсть. Харшоу потребовал:

— Объясните, сэр.

— Сию минуту, — сказал ван Тромп. — Мне кажется, что Старшие Братья послали Майка на Землю в разведку. Не поймите меня плохо: я не меньше вашего люблю парня. Однако у него нет причин быть лояльным по отношению к нам, то есть к Земле.

Капитан нахмурился и продолжил:

— Все думают, что марсианский Маугли с радостью вернется на Землю. Ничего подобного! Свен, не дай соврать.

— Майк не хотел лететь на Землю, — подтвердил Нельсон. — Он боялся нас и не подпускал к себе близко. Когда же марсиане велели ему отправиться с нами, он подчинился, как солдат, для которого лучше погибнуть в бою, чем не выполнить приказ.

— Минутку! — перебил Кэкстон. — Вы хотите сказать, что марсиане пошли на нас войной? Это же так нелепо, как нам воевать с Юпитером! У нас гравитация в два с половиной раза сильнее, чем на Марсе, а на Юпитере — в два с половиной раза сильнее, чем у нас. Аналогичны различия в атмосферном давлении и температуре. Марсиане не выдержат наших условий, как мы не выдержим условий Юпитера.

— Вы не далеки от истины, — заметил ван Тромп.

— Какой же смысл нам нападать на Юпитер, а марсианам — на нас?

— Бен, вы что-нибудь слышали