Тайная капитуляция - Аллен Даллес

Едва добравшись до дворца, Вольф и Дольман узнали от одного из офицеров о только что отданном танковому подразделению вермахта приказе окружить дворец. Вольф немедленно приказал семи полицейским танкам, находившимся под его командованием, расположиться в дворцовом парке. Он также поднял по тревоге несколько подразделений своей мобильной охраны и приказал им организовать круговую оборону здания. Таким образом, около двух часов ночи были сделаны приготовления для небольшой войны между самими немцами из-за акта о капитуляции. Все несуразицы и конфликты операции «Восход» достигли апогея – СС на стороне капитулянтов, высшее командование армии им противостоит. Именно тогда Вольф направил Александеру просьбу о вмешательстве союзных парашютистов.

Прежде чем соперничающие силы действительно вступили в бой друг с другом, у Вольфа зазвонил телефон. Это был Кессельринг, которому только что сообщили, что приказы о капитуляции распространены во всех германских частях на Итальянском фронте. Он обрушил на Вольфа град самых жестких обвинений. По его словам, он хорошо знал, что Вольф был движущей силой всей цепи событий, приведшей к появлению таких приказов. Он обвинил Вольфа и его соратников в военном мятеже. Вольф вновь начал просить Кессельринга присоединиться к войскам и дать добро на капитуляцию.

Это был длинный телефонный разговор. Он продолжался с двух часов ночи до четырех часов утра. Вольф просил закончить бессмысленную борьбу. Он напомнил Кессельрингу, что каждый час означает потерю все новых жизней и разрушение все большего числа германских городов. Он сказал, что они все согласились в безнадежности продолжения Германией войны, которая и так длится уже слишком долго, которая уже проиграна.

Временами разговор затухал, а то и вовсе прерывался. Порой в него включались генерал Вестфаль, начальник штаба Кессельринга, и майор Веннер, адъютант Вольфа. Нетрудно представить себе эту картину – обезумевшие, измученные люди в двух штабах убеждают друг друга в последние часы войны.

Вольф рассказал Кессельрингу всю историю операции «Восход», шаг за шагом, объясняя свои действия на каждом этапе. Зная о страхе Кессельринга перед тем, что Советская Европа окажется конечным результатом германской капитуляции, он закончил следующим аргументом (Дольман, стоявший рядом в течение всего разговора, цитировал слова Вольфа): «И это не просто военная капитуляция с целью избежать дальнейших разрушений и кровопролития. Прекращение огня сейчас даст англо-американцам возможность остановить продвижение русских на запад, противостоять угрозе захвата Триеста войсками Тито и восстанию коммунистов, которые пытаются установить Советскую республику в Северной Италии…[26] Поскольку смерть фюрера освободила вас от вашей клятвы на верность, я умоляю вас, как высшего командира во всем альпийском районе, искренне и с величайшим чувством повиновения, дать задним числом вашу санкцию на самостоятельные действия, к которым нас подтолкнула наша совесть».

В 4 утра 2 мая разговор между Вольфом и Кессельрингом закончился обещанием Кессельринга сообщить свое окончательное решение в течение получаса. Вскоре после половины пятого Вольфу позвонил Шульц и сказал, что ему только что звонил Кессельринг. Он одобрил капитуляцию и отозвал приказы на арест Витингофа, Рёттигера и других.

Когда рано утром в Больцано прибыл Ран и вошел в курс событий, он понял исключительную важность того, чтобы Кессельринг еще и восстановил Витингофа на посту командующего, – момент, упущенный во время последнего телефонного разговора с Шульцем. Ран пояснял, что капитуляция в Казерте была подписана от имени Витингофа. Если кто-то из подчиненных офицеров проявит непокорность в исполнении капитуляции, он легко сможет оправдать это, заявив, что отстранение Витингофа делает недействительным акт о капитуляции. Союзникам следует также опасаться, что распоряжения, касающиеся капитуляции, не будут уважаться, если Витингоф будет в немилости.

Вольф и другие понимали резонность суждений Рана, но они уже и так достаточно многого добились от Кессельринга. Они предложили, чтобы на этот раз Ран позвонил сам. После нескольких «кислых и недовольных замечаний», как описывает это Ран, Кессельринг уступил его аргументам и восстановил Витингофа, которого, к его великому удивлению, поспешно пригласили из его горного убежища назад в Больцано.

Что же тем временем думали в войсках союзников, по мере того как приближались к завершению бои у подножия Альп в Северной Италии? Генерал Люсьен К. Траскотт-младший, затем ставший командующим американской 5-й армией, находившейся на острие наступления, описывает напряженное состояние в войсках в брошюре, выпущенной позже для личного состава этой армии.

Некоторые командиры союзников знали, что ведутся переговоры и что они достигли критической точки, но точное время реальной капитуляции, если она произойдет, было никому не известно. «Понедельник 30 апреля, – пишет Траскотт, – был днем беспокойного ожидания. Смогут ли германские офицеры добраться до штаба Витингофа и не перехватят ли их американские солдаты? Подтвердят ли Витингоф и Вольф подписи своих представителей? Не произойдет ли утечка информации, которая может все испортить?» Пока не было получено четкого сообщения, нельзя было давать никакой информации о происходящем, чтобы не разрушить тщательно разработанные планы преждевременным празднованием.

Действительно, планировалось генеральное наступление союзников, но в последний момент оно было остановлено. Поступило распоряжение наступать лишь в случае, если капитуляция сорвется. Кто мог что-то сказать? Германский командующий и его переговорщики за это время могли быть арестованы, они могли быть мертвы. Генерал Траскотт полагал, что нельзя доверять телефону или радио, чтобы сообщать известие о грядущей капитуляции.

Однако 2 мая те, кто слушал радио, поймали радиообращение к германским войскам, переданное в эфир из Больцано и приказывающее прекратить огонь.

2 мая, в 2 часа дня местного времени, немецкие солдаты начали складывать оружие. Война в Италии завершилась.

Глава 14

Последствия

Витингоф, восстановленный в командовании после экстраординарных событий в Больцано ночью с 1-го на 2 мая, подобрал подходящего подчиненного, чтобы разработать сложные детали претворения капитуляции в жизнь. Это задание он поручил генералу Фридо фон Зенгеру унд Эттерлину, выпускнику Оксфорда, возглавлявшему годом раньше оборону немцев на Монте-Кассино. Зенгеру было приказано явиться в штаб генерала Марка Кларка во Флоренции в сопровождении полковника фон Швайница, сыгравшего большую роль в капитуляции немцев и хорошо знакомого командованию союзников. Третьим участником этой последней делегации и представителем Вольфа был профессиональный специалист по связям полковник Дольман. Поскольку Дольман участвовал в переговорах почти с самого начала, было вполне логично, чтобы он участвовал в их завершении. Эти трое, эскортируемые американскими и британскими офицерами, прибывшими в Больцано для встречи с ними, выехали на юг, во Флоренцию. Там 4 мая они встретились с генералом Кларком. Пока подчиненные занимались вопросами разоружения германских войск, восстановления порядка в Италии и работой по сохранению секвестированных произведений искусств, генерал Кларк и Зенгер, противники, всю итальянскую кампанию смотревшие в лицо друг другу сквозь прицелы, обсуждали тактику и стратегию войны. Генерал Кларк изложил свои взгляды в книге «Рассчитанный риск». Когда он спросил Зенгера, почему немцы остались к югу от По, чтобы оказаться там разбитыми вдребезги, вместо того чтобы отойти на север в горы, где их никто бы не тронул довольно долго, Зенгер, пожав плечами, ответил одним словом: «Гитлер».