Слепой Орфей - Александр Мазин

– Не выйдет,– отрезал он.– А теперь я тебе кое-что покажу.

Он открыл холодильник, натянув перчатку, вытащил из мешка коричневый огрызок с палец величиной, кинул в тягу.

Бесноватый глядел жадно, веревки натянулись, как струны.

Стежень зажег горелку, закрепил огрызок в лапке штатива, поднес пламя.

Одержимый глядел не мигая. Изо рта его текла слюна и розовела, смешиваясь с кровью.

«Шанс! – подумал Глеб.– Какой шанс!»

Огрызок горел медленно, словно нехотя, чадил.

Стежень отошел от тяги. Бесноватый не обратил на него внимания, смотрел, как обугливается кусок старой плоти.

Телефон стоял на шкафу. Стежень набрал номер, покосился на бесноватого… Глядит, завороженный…

– Андрей? Это Стежень. Я его отвлек. Рискнете?

– Сколько у нас времени? – быстро спросил Ласковин.

– Не знаю. Мало. Рискнете?

– Да.

– Удачи!

Глава четвертая

Фрупов выехал на несколько минут позже Ласковина, но приехал раньше, поскольку от Мытнинской до Восстания – рукой подать. Припарковался укромно, в переулке Ульяны Громовой. Ждал. Недолго. И пары минут не прошло, как с Жуковского вырулил Ласковинский «ауди». Фрупов увидел, как Андрей вылез из машины, огляделся. Машину Фрупова он «в лицо» не знал. Неудивительно, поскольку Владимир позаимствовал ее пятнадцать минут назад. Кричать «ау!» Ласковин не стал. Отодвинулся к решетке, в тень.

Фрупов перешел на другою сторону – машин и прохожих не наблюдалось.

Ласковин увидел его, шагнул навстречу. Наметанный глаз Фрупова усек оттопыренный карман куртки.

– Далеко? – спросил Андрей.

– Нет.

Обогнув массивное здание (школа, кажется), прошли вдоль глухой каменной стены, затем, оставив слева теннисный корт, перебрались через завалившийся, подпертый стальными распорками забор. Потом дворами – в нужную подворотню. Можно было, не напрягаясь, подойти с Маяковского, но не было гарантии, что главный подход не просматривается.

Чтобы определить, где именно прячут девушку, Фрупову пришлось посуетиться. Возможных мест было шесть. Или больше, если допустить, что о каких-то Владимир не знал. Последнее, впрочем, сомнительно. «Квартирный фонд» курировал сам Фрупов. Естественно, он озаботился устроить парочку «независимых» нор, в одной из которых и прятался нынче. Наверняка аналогичные «лежбища» имелись у всех лидеров «исполнительного»: Кимыча, Михаила и прочих. Но это сейчас не имело значения. Бесноватый Ликанов подгреб под себя организацию, а не конкретного лидера.

К счастью, надежды Владимира оправдались: власть твари не распространялась на всех рядовых сотрудников «исполнительного». А среди рядовых сотрудников было несколько людей Фрупова. Людей, преданных ему лично, которым наплевать, что Владимира объявили «нехорошим парнем».

Фрупов поднял личные связи (риск, но оправданный) и узнал (среди прочих новостей), что в одну из конспиративных квартир вчера срочно, курьером, доставили тампаксы.

Напрашивалось два вывода. Один – прямой, второй – косвенный: Михаил охрану не инструктировал. Он бы такой утечки не допустил.

Искомая квартира имела два выхода. Оба – действующие, и оба наверняка на контроле. Зато – шестой этаж. Последний.

На верхней площадке лестницы (традиционно засранной) – окошко на крышу. Стараясь не греметь, Ласковин и Фрупов перебрались через конек, съехали вниз. Маленькая оградка на краю выглядела достаточно прочной.

Вниз по стене они соскользнули одновременно. Темное окно. Светлое – через одно справа.

Ласковин вспомнил, как (Бог знает как давно) он вот так же висел на стене перед темным окном…

– Стекло обычное? – тихо спросил он.

– Да. Не трогай.– Фрупов, встав на подоконник, просунул лезвие ножа в щель (рассохшееся старое дерево) между рамой и форточкой. Нажал, толкнул – открылась.

– Кухня,– шепотом произнес он.– Давай, мне не пролезть.

Ласковин вынул из кармана «беретту» – еще выпадет! – передал Фрупову. Затем рыбкой, впритирку, нырнул в форточку. Оп-па! Руки коснулись линолеума, спружинили – практически бесшумное падение. Сбоку метнулась стремительная тень… Кошка. Андрей застыл на корточках, прислушался. Кошка тоже. Глаза ее сверкали, словно драгоценные камни. Где-то по соседству бубнили голоса. Открываясь, створка окна предательски скрипнула. Ласковин застыл, но вроде шум никого не встревожил.

Фрупов спрыгнул на пол, протянул Ласковину пистолет, поднял большой палец, затем, нагнувшись, стал развязывать ботинки. Андрей последовал его примеру. Первым в коридор выскользнул Фрупов. Он знал планировку.

Кусочек мертвой плоти догорел, и Стежень вложил в штатив новый. Лапки держателя накалились – от плоти сразу же потянулась струйка дыма.

Одержимый шумно выдохнул. Стежню показалось: у него из ноздрей вытек такой же желтый липкий дым…

Дверь в комнату была открыта. Слабый свет квадратом падал на коридорный пол. В комнате двое смотрели телевизор. У обоих пристегнутые подмышечные кобуры. Обоих Фрупов знал: ликвидаторы Михаила. Волки. Тронув плечо Ласковина, показал на ближнего, провел пальцем по горлу. Андрей покачал головой. Телевизор создавал неплохой фон: голливудские гангстеры сводили счеты, но Ласковин знал: кто-нибудь из двоих противников обязательно среагирует. Учует. Причем парочка из тех, кто умеет выживать. Значит, нужен трюк.

Андрей вынул «беретту» – Фрупов отчаянно замотал головой, но Ласковин только улыбнулся – и, присев, пустил пистолет по полу. Как кегельный шар. «Беретта» скользнула по ковру и застыла как раз между двумя креслами. Оба бойца мгновенно развернулись и уставились на пистолет. На долю секунды, но большего и не требовалось. Ласковин прыгнул на того, кто дальше. Большой палец его правой руки воткнулся в ямку под горлом, и одновременно левой Андрей рубанул по шее. За спиной он услышал негромкий шум, хруст и нечто вроде сдавленного вздоха. Повернувшись, убедился: Фрупов не сплоховал. Второй боец отвоевал свое. Крови было значительно меньше, чем на экране, но зато смерть была самая что ни на есть реальная.

Фрупов выдернул нож, вытер об обивку кресла. Вопросительно посмотрел на Ласковина.

– Сколько комнат? – спросил тот.

Владимир поднял три пальца.

Вторая комната – окна во двор – оказалась закрыта. Но внутри горел свет.

Фрупов спрятал нож, вынул маленький двуствольный «МСП», кивнул Ласковину. Тот рывком растворил дверь. Фрупов выстрелил даже раньше, чем Андрей успел оценить ситуацию. Дважды. Прямо в грудь сидевшему на стуле человеку. Человек обмяк.

«А пистолет действительно бесшумный»,– оценил Ласковин.

На диване у окна – женщина. Глаза красные, лицо зареванное, но тем не менее вполне привлекательное. Одежды – минимум. Трусики и нечто вроде потрепанной, оборванной снизу майки. На лодыжке стальной браслетик – цепочкой к батарее.