Право на жизнь - Дмитрий Коростелев

Данила кивнул и Кубат умчался навстречу разбойникам. Что поделаешь, начальник стражи был еще из той, старой закалки, сильный, выносливый, и коня себе подстать подобрал. Даже раненый, не пытался спасти собственную шкуру, не испытывая обреченности, он в то же время не боялся смерти. И сейчас, как настоящий воин решил умереть в бою. Да не просто умереть, а хотя бы ценой собственной жизни попытаться приостановить нападавших.

От повозки отделилась черная тень. Данила даже слышал хриплое дыхание. Тень упала рядом с ним, и воин узнал хозяйку.

— Я не могу там… одна, — пролепетала она. — Мне страшно.

— Не бойся, — утешил ее Данила. — Калика — сильный. Он их всех в бараний рог скрутит…

Северьян несся через поля, слыша, как свистят над головой стрелы. В руке он крепко зажал арбалет. Палить из него не прицельно бесполезно, только зря, считай, вырвался. А двое разбойников, заметив Северьяна, кинулись ему наперерез, вскидывая арбалеты. Запах конского пота пропитал воздух насквозь. Северьян уже слышал, как сухо клацают пружины, выпуская в его сторону смертоносные железки. Русич пригнул голову, надеясь, что болты пролетят мимо. Зря надеялся. Конь под ним, всхрапнув, завалился на передние лапы. Изо рта его хлынула кровь. Северьян чудом не сломал себе шею, перекувырнувшись, даже не выронил арбалет. А всадники неслись на него, надеясь растоптать, размозжить, вмять в сухую землю. Убийца не паниковал, не пытался бежать. Дождался нужного мига, и присев, спустил крючок. Всадник дернулся, откинулся навзничь. Стрела нашла щель в его шлеме. Северьян оказался метким стрелком.

Убийца еле успел отскочить в сторону, уворачиваясь от копыт обезумевшей лошади, как сзади просвистело лезвие меча. Перекатившись на бок, он отбросил бесполезный арбалет. Второй всадник, выстрелив, не стал тратить время на перезарядку. Выхватил из ножен двуручный меч и бросился на Северьяна. Русич выхватил клинок, выставил блок. Скрежетнула сталь, Северьян отлетел от удара на добрых десять шагов. А на него уже несся всадник, и конь его, черный и злобный, занес копыта. Еще мгновение, и убийца прыгнул вперед, прямо под копыта. Клинок взвился, как живой, лезвие пробило круп, да так и осталось в мощной туше. Конь заржал, кровь, горячая и густая хлынула из раны. Всадник дико закричал, когда мерин рухнул навзничь. Неподъемная туша придавила ему ногу. Северьян поднялся, отряхнулся. Повезло, ничего не скажешь. Врагу так не повезет. Разбойник лежал и тихо стонал, но, увидев приближение русича, замахал руками, закричал:

— Нет! Не убивай!

Северьян хмыкнул.

— Ну почему вы все так боитесь смерти.

Двуручный меч был невероятно, непривычно тяжелым. Северьян поднял его, занес над извивающимся телом и воткнул, что было силы. Раздался тихий хруст, будто ветка треснула под ногами. То крошились под натиском чудовищного клинка ребра. Потом лезвие вошло во что-то мягкое. Разбойник конвульсивно дернулся, и затих. На губах пузырилась кровавая пена, клинок пробил сердце.

Быть безоружным на поле брани — сродни самоубийству. Северьян затравленно оглянулся. На него неслись еще трое. И эти, видя неудачи своих соратников, не собирались драться с чужеземцем на мечах. Арбалеты их были взведены и направлены в сторону Северьяна. Убийца так и не успел взять меч. Слишком уж рискованно было подставляться.

— Не убивайте меня! — Заорал дурным голосом Северьян.

Всадники засмеялись, опустили арбалеты.

— Ты свинья! — Крикнул один. — Ты убил наших друзей, а потому умрешь.

Сейчас надо было немного потянуть время. Северьян плюхнулся на колени, громко причитая и продолжая ныть. Руки юркнули в голенище сапог, нащупывая кинжалы. Когда убийца распрямился, нелепо, как показалось со стороны, взмахнув руками, двое разбойников уже отправились в мир иной. Третий еще не понял в чем дело, а когда понял, спустил крючок. Но Северьяна на прежнем месте уже не было. Он, петляя, бежал к одиноко стоящему коню. Коню без седока.

Меч юркнул в руку как живой. Еще мгновением ранее клинок валялся среди травы, а сейчас он уже был в руке убийцы. Холодная сталь приятно тяготила руку. Северьян больше не скрывался, бросился с криком на вооруженного арбалетом всадника. Тот лихорадочно, трясущимися руками вставлял новый болт.

Клинок летел быстрее молнии. Но еще быстрее разбойник зарядил арбалет. Выстрелил почти в упор, не целясь. Северьян почувствовал, как что-то впивается в живот, и невероятная сила срывает его с лошади. Земля перевернулась перед глазами, все вспыхнуло на миг и погасло.

Глава 36.

Кубат знал, что идет на смерть. Он и так уже был мертвым. Болт пробил печень и Кубат уже чувствовал, как пересыхает во рту, густеет слюна. Бок отдавался болью при каждом скачке. Земля была неровная, а конь несся, как безумный. Во все стороны летели клочья пены. Кубат видел, как сбили с лошади новичка, видел, как Северьян прыгнул, убив сразу двух. А потом болт сбил его с лошади. Всадник выстрелил в упор, тут сложно было промахнуться.

Тот, кто мог изменить ход битвы, был мертв. Теперь настала очередь Кубата. Воин не спешил, медленно извлек из ножен тяжелый двуручный меч, слушая тихий скрежет, как музыку. Ему не нужен был арбалет. Когда в руке славный клинок, больше ничего и не надо. Конь отозвался на призыв хозяина, и галопом понесся к убийце Северьяна. Всадник не успел перезарядить арбалет. Не успел он и выхватить меч. Клинок Кубата разрубил его надвое, до седла, несмотря на доспехи из дамасской стали. Казалось, рукой начальника стражи управлял сам Перун, столь жесток был удар. Кровь хлынула густая, темная, с ног до головы забрызгав Кубата.

— Перун, я иду к тебе! — Прорычал начальник. Чудовищный меч его взвился над головой, конь встал на дыбы, и кинулся на ближайших разбойников. Сразу четыре бросились на Кубата. Щелкнули пружины. Все болты нашли цель. Боль была дикая, она разрывала на части, но именно она помогала держаться в седле. Голова слетела с плеч разбойника, как качан, другой попятился, но поздно. Меч, как копье, вошел в прорезь шлема, да там и завяз. Из щели брызнула кровь, всадник откинулся в седле. Что-то злое, острое ужалило в спину. Кубат развернулся, дикий, неотвратимый. Разбойник проткнул его насквозь, но начальник стражи все еще был жив. И огромная, притороченная к поясу палица вдруг оказалась у него в руке. Голова разбойника смешно смялась, во все стороны полетели ошметки мозга. Оставшийся попятился, но палица достала и его. Кубата шатало. Он немного промахнулся, но все-таки удар нашел цель. Плечо разбойника, защищенное доспехом, вмялось, расплылось. Всадник вскрикнул. Кубат заставил его замолчать, размозжив череп, как тыкву. Даже шлем не помог.