Планета Шеол - Кордвейнер Смит

Кэшер увидел опрокинутый конус смерча в полукилометре. Смерч подбирался к машине.

Косиго угадал мысль Кэшера и сказал:

— Найдите ответ задачи: кто первым будет на шоссе: мы или он?

Транспортер подпрыгивал, кренился, вертелся волчком.

В ветровое стекло Кэшер уже ничего не видел, но Косиго, наверное, знал, что делает. Тошнота в животе, падение, удар — и скрежет ножей.

Косиго, не моргнув глазом, отстегнул сетку и с улыбкой повернулся к Кэшеру.

— Смерч догонит нас через минуту, но это не страшно. Мы на шоссе, я уже привинтил машину.

— Привинтил? — выдохнул Кэшер.

— Теми большими винтами по бокам. Они предназначены для ввинчивания в дорогу. Все местные дороги из неоасфальта, они самовосстанавливаются. Когда исчезнет последний человек на последней планете, они останутся. Хорошие дороги. — Помолчав, он добавил: — Ураган идет.

Ветер ударил транспортер, но машина сидела плотно, словно срослась с дорогой. Косиго нажал две кнопки, повернул верньер, прищурился, оценил показания приборов и нажал на большую кнопку возле сиденья. Взрыв, как от динамитной шашки. Кэшер открыл было рот, но Косиго остановил его жестом и быстро завертел диски на консоли. Изображение на ветровом стекле поблекло и выцвело, возникла карта — ярко-красная, с четкими золотыми линиями. По карте рассыпалась дюжина ярких световых кружков. Косиго пристально их рассматривал. Потом карта померкла, затянулась рябью, растворилась в красном хаосе. Косиго ткнул в кнопку, ветровое стекло снова стало прозрачным.

— Что это было?

— Маленькая радарная ракета. Я установил высоту в двенадцать километров, чтобы посмотреть на погоду. Смерчи гуще обычного, но мы доедем. Вы обратили внимание на верхний правый край?

— Верхний правый? — переспросил Кэшер.

— Да. Видели, что там было?

— Ничего, — ответил Кэшер, — ничего там не было.

— Совершенно верно. Что это значит?

— Не понимаю, — удивился Кэшер. — Это значит, что там ничего нет.

— Опять верно. И я вам скажу — там никогда ничего не бывает.

— Чего не бывает?

— Ничего. Никаких смерчей. Это к востоку от Амбилокси. Бьюрегард. Там ничего не происходит.

— Не бывает плохой погоды? Никогда?

— Никогда, — подтвердил Косиго.

— А почему?

— Она не разрешает, — невозмутимо объяснил Косиго, как будто этим все было сказано.

— Там работают погодные машины? — Кэшер ухватился за единственное рациональное объяснение.

— Да.

— Каким образом?

— Она платит за них.

— Как она может платить за погодные машины?! — воскликнул Кэшер. — Генриада — банкрот!

— Только не та часть, которая принадлежит ей.

— Хватит наводить тень на плетень! — сказал Кэшер. — Кто она такая? Что здесь происходит? Расскажите, наконец!

— Цепляйте сетку, — посоветовал Косиго. — Я не загадки загадываю, меня просто просили не болтать.

— Потому что ты забывщик?

— А это причем? Не надо так со мной разговаривать. Я не животное, не квазичеловек. Я ваш слуга на несколько часов, но я — человек. Скоро все узнаете. Держитесь!

Транспортер затормозил, шипы вгрызлись в упругий неоасфальт. Винты тут же воткнулись в покрытие и завертелись. Кэшер испугался, что глаза выскочат из орбит из-за инерции торможения, потом он почувствовал удар смерча и вцепился в подлокотники. Смерч дернул транспортер, потом еще и еще. Винты-штопоры держали, Кэшер чувствовал напряжение машины, сопротивление всасывающей силе торнадо.

— Спокойно! — прокричал сквозь бурю Косиго. — Я помогаю винтам, включаю сопла на крыше. Эти машины с дороги трудно сковырнуть.

Кэшер попробовал расслабиться.

Хобот смерча, словно живой хищник, дернул машину еще пару раз и ушел прочь. На этот раз ветрокитов Кэшер не заметил. Только дождь, ветер и ураган листьев. И пустота, Вихрь ушел. Какие-то прозрачные силуэты устремились за ним в погоню гигантскими гарцующими прыжками.

— Дикари, — пояснил Косиго, без интереса взглянув на них. — Приспособились жить на Генриаде. Они почти животные. Мы уже близко к землям госпожи, и здесь они нападать побоятся.

Кэшер О’Нейл был больше не в состоянии задавать вопросы.

Транспортер вывинтился и помчался по узкому извилистому неоасфальтовому шоссе. Казалось, машина сама была рада движению и хорошей работе.

V

Кэшер не заметил, когда воющая ураганная пустыня Генриады перешла в прекрасные безмятежные владения господина Мюррея Мадигана. Он помнил свое ощущение, но не мог вспомнить самого момента. Городишко Амбилокси не оставил следа в его памяти: он был таким обычным, таким старомодным. Вдоль дощатых тротуаров сидели старики, судачили и глазели на приезжих. Послеполуденный покой. Между машинами вдоль главной улицы стояли на привязи кони. Мирная картинка из древнего прошлого.

Ураганов и смерчей не было в помине, так же как упадка и разрушения, типичного для мест вокруг особняка Ранкина Майклджона. Квазилюдей и роботов попадалось мало — или же они были очень ловко скрыты под обликом людей и в толпе совершенно не выделялись? Ну как запомнить такое место — тихое и заурядное? Даже дома были нормальные, без укреплений. Об ураганах здесь не знали. Тех самых, что привели некогда процветающую Генриаду в нынешнее жалкое состояние. Косиго, имевший обыкновение констатировать очевидное, отметил:

— Погодные машины. Они работают здесь. Другие предосторожности не нужны. Но остановку в городке он делать не стал — ни для отдыха, ни для заправки, ни чтобы перекусить. Он ловко вел громадину-бронетранспортер, который выглядел нелепо среди мирных и беззащитных местных машин, вел уверенно, как по хорошо знакомому маршруту, изъезженному уже не раз.

За городской чертой он прибавил скорость, но не слишком — от смерчей убегать не было нужды. Пейзаж был земной: много влаги и зелени. Вдоль шоссе стояли старые башни противоракетных радаров. Кэшер не мог понять, зачем они здесь нужны. Судя по виду, башни давно отжили свой век.

— Зачем здесь противоракетные радары? — спросил он, наслаждаясь возможностью вертеть головой, — сетку он давно отстегнул.

Косиго посмотрел на него страдальческим взглядом.

— Противоракетные радары? Не знаю такого слова, но, кажется, должен бы знать…

— Радар — это устройство, которым ты пользовался во время урагана, чтобы видеть препятствия на пути.

Косиго вовремя взглянул на дорогу — они чуть не врезались в дерево.

— Это? Так это искусственное зрение. А почему вы его называете «противоракетным радаром»? Этих штук здесь больше нет — только на этой машине и у хозяйки, может, она сейчас видит нас на своем приборе.