Манипуляция продолжается. Стратегия разрухи - Сергей Кара-Мурза

«Демократическая революция» в СССР показала, что означает для человека отмена обязанности жить. В советское время эта обязанность воплощалась во множестве тиранических требований — мыть руки перед едой, делать прививки от тифа и кори, не тыкать вилкой в розетку и производить плановый капитальный ремонт жилых домов. Невыполнение этих требований влекло за собой наказание. Все эти требования были отменены, одно за другим, в годы реформы. Символическим действием государства стала ликвидация Госстандарта, который превращал главные конкретные требования в законы. Инерция культуры и воспитания еще в какой-то мере заставляет людей соблюдать нормы и запреты, но эта инерция иссякает.

Потрясение от катастрофы на СШГЭС заставляет нас оглянуться и начать разговор. Достаточно материала для него дают два заключения об аварии, подготовленные «Ростехнадзором» (3.10.2009) и депутатской комиссией Госдумы (25.12.2009). Но прежде чем перейти к ним, обратим внимание на установки и поведение «гражданского общества» и некоторых чиновников.

Вот, на следующий день после аварии бывший министр и видный идеолог реформ Евгений Ясин заявил: «Я уверен, истинная причина — в безалаберности и наплевательском отношении к строительным стандартам. В этом смысле можно, наверное, провести аналогию с Чернобылем» [123].

К строительным стандартам катастрофа на СШГЭС не имеет никакого отношения, авария произошла с машиной (гидроагрегатом). О проекте и состоянии гидротехнических сооружений СШГЭС — разговор совершенно особый, и суждение Ясина в нем смысла не имеет — вряд ли он отличает строительство здания (скажем, Чернобыльской АЭС) от строительства машины (реактора).53

Качество построенного в СССР оборудования было удостоверено Приказом РАО «ЕЭС России» от 13 декабря 2000 года, когда СШГЭС была формально введена в строй. У А.Б. Чубайса не было мотивов перехваливать советские машины. В Заключении к Акту приемки было отмечено: «Все энергетическое высоковольтное оборудование и другая аппаратура изготовлены отечественной промышленностью. На СШГЭС такое оборудование, как гидротурбины, гидрогенераторы, являются головными агрегатами и находятся на уровне лучших мировых образцов, а по некоторым электромеханическим параметрам превосходят их» [125].

«Акт технического расследования причин аварии» «Ростехнадзора» напряженно ждали полтора месяца. Как только он был опубликован, в него стали вчитываться множество людей — и сразу обмениваться впечатлениями.54 Содержание Акта вызвало тяжелое чувство. Комиссия явно уходила от главных вопросов или топила их в массе неважных частностей. Странно было и то, что расследование причин аварии было поручено «Ростехнадзору» — заинтересованной организации, несущей ответственность за те нарушения, которые и привели к аварии. К тому же в составе этой комиссии 19 из 29 членов — чиновники «Ростехнадзора».

В одном из отзывов на этот Акт сказано: «Российская техническая интеллигенция оказалась несколько шокирована небрежностью, с которой был подготовлен акт расследования. В наиболее четкой и ясной форме критическое отношение к акту «Ростехнадзора» сформулировал глава Института энергетической политики, бывший замминистра энергетики Владимир Милов, который напомнил, что «Ростехнадзор» — заинтересованное лицо, которое уполномочено осуществлять постоянный контроль за безопасностью эксплуатации и функционирования промышленных объектов.

«По нормальной логике, такого рода акт должен был бы содержать краткое описание произошедших событий, методологию и логику проверки, основные версии аварии, отрабатывавшиеся при проверке, внятные выводы, — утверждает Владимир Милов. — Попробуйте найти в акте что-нибудь из этого» [62].

Здесь мы рассмотрим только те выводы Акта, которые касаются социальной проблематики и указывают на угрозы экономике России. Итак, состояние гидроагрегата (ГА-2) непосредственно перед аварией описано в п. 4.4: «Амплитуда вибрации подшипника крышки турбины ГА-2 с 08 час. 00 мин. до 08 час. 13 мин. увеличилась на 240 мкм (с 600 до 840 мкм при максимальном значении до 160 мкм)».

Представляя Акт «Ростехнадзора», его глава Н.Г. Кутьин сказал, что авария длилась всего 7 секунд. За это время снизу на генератор и крышку стала действовать «подъемная сила» величиной 4,7–6 тыс. т. Она за доли секунды выросла до 20 тыс. т, сорвала крышку и «выстрелила» генератором ввысь [126].

Как возникла эта подъемная сила? Ведь это — небывалое явление, а в Акте о нем вообще не сказано ни слова, как будто речь идет о каком-то банальном событии. Одно это повергло в недоумение тысячи технически образованных читателей. Ведь в норме «небывалые явления» вытеснены из техносферы массой предохранительных механизмов — технических, культурных, административных. Но раз уж они прорываются через эти заслоны, каждый такой случай представляет собой огромную ценность, оплаченную разрушениями и человеческими жизнями. Аварии и катастрофы — один из важнейших источников знания о техносфере, а техносфера — важнейшая часть хозяйства страны. Как же можно пройти мимо, не заострить внимания на таком явлении!

В научном обзоре в сентябре сказано: «Вырывание крышки турбины и выталкивание гидроагрегата вверх не были предусмотрены ни в каких проектных аварийных сценариях. Подобная авария казалась совершенно невероятной, и специалисты в большинстве вряд ли бы поверили в ее возможность, если бы она не произошла» [127].

Такая же ситуация возникла в результате Чернобыльской катастрофы. Тогда изучавшая ее «комиссия Легасова» собрала большой массив информации, в котором было много «сгустков нового знания», обещавшего важные прорывы во многих областях науки. Новые представления о техногенных рисках и необычном поведении систем «человек — машина», еще весьма предварительные, вызывали жгучий интерес во всем мире. Западные университеты и инженерные общества зазывали к себе для лекций и бесед любого советского ученого, хоть немного знакомого с материалами этой комиссии.55 Какой контраст с материалами нынешних комиссий! А ведь Интернет открывает исключительные возможности для мобилизации коллективного разума.

В Интернете на сайте гидроэнергетиков 14 октября появились критические комментарии к Акту. Возможно, эти комментарии ошибочны. Но они высказаны в среде специалистов, и было бы естественно для комиссии «Ростехнадзора» дать по ним разъяснения. Иначе зачем вообще было публиковать Акт? После его публикации прошло много времени, но никаких объяснений от членов комиссии по поводу конкретных замечаний не последовало. Нет объяснения необычного феномена, но нет и признания, что перед нами — проблема, требующая глубокого исследования. Комиссия выбрала худший вариант — умолчание.

Говоря о причинах аварии, будем совмещать данные Акта «Ростехнадзора» (далее Акт) [125] и «Доклада Парламентской Комиссии по расследованию аварии на Саяно-Шушенской ГЭС» (далее Доклад) [128]. Хорошим сжатым докладом об аварии можно считать и «Особое мнение» члена Парламентской Комиссии, депутата Госдумы С.Г. Левченко [129].

Выберем из этих документов главные условия, которые сделали возможной аварию, а потом и непосредственно привели к ее возникновению.

С.Г. Левченко пишет: «Авария, произошедшая на Саяно-Шушенской ГЭС имени П.С. Непорожнего 17 августа 2009 года, расследование причин этой аварии показали, что состояние дел на этой ГЭС и причины, приведшие к аварии, не являются ни исключительными и характерными только для этой ГЭС, ни результатом стечения негативных обстоятельств, а системным событием. Вследствие проводимых все последние годы реформ в энергетике отрасль подошла к критическому состоянию. Авария на СШГЭС и другие аварии, произошедшие и происходящие в последнее время, подтверждают вывод о том, что наступил кризис системы управления энергетикой, созданной в результате реформ… В Уставах новых энергокомпаний утверждена одна цель: получение прибыли. Ответственность Советов Директоров и Исполнительных органов за ненадежность электроснабжения национальных потребителей полностью отсутствует…

При практически выработанном нормативном сроке эксплуатации гидротурбин, станция находится в усиленном режиме эксплуатации: выработка электроэнергии нередко превышает проектную. То есть задания по выработке электроэнергии и многократному постоянному изменению нагрузки от Системного оператора не учитывали фактическое состояние оборудования» [129].

Каковы были конкретные изменения в состоянии СШГЭС, вызванные «сменой цели производственной деятельности» и создавшие предпосылки для аварии?

Самым очевидным стало резкое сокращение инвестиций, вплоть до изъятия из отрасли амортизационных отчислений на обновление основных фондов. С.Г. Левченко пишет: «На протяжении длительного периода (более 15 лет) энергетическая отрасль страны испытывала хронический дефицит инвестиций. В период экономического спада 90-х годов прошлого века кратное снижение вводов мощности электростанций (в три раза) и электрических сетей (почти в пять раз), а также резкое сокращение объемов регуляторных ремонтных работ (почти в четыре раза) привели к росту степени износа основных фондов» [129].