Собрание сочинений (Том 3) - Сергей Алексеев

Улетели фашисты. Подошли к пепелищу командующий фронтом, ближайшие друзья и помощники Рокоссовского генералы Телегин, Малинин и Казаков. Смотрят генералы на Рокоссовского: мол, скажи, Константин Константинович, какое чудо тебя толкнуло нарушить порядок в приёме работников штаба, что увело из дома?

Улыбнулся друзьям Рокоссовский:

- Интуиция.

Время двигалось. Близилась Курская битва.

Когда окончательно стало ясно, что фашисты предпримут прорыв под Курском, ударят и со стороны Орла и Белгорода, возник вопрос: как быть с населением? Раздались голоса за то, чтобы эвакуировать всех мирных жителей с территории Курского выступа.

Вот какой приводился довод: а вдруг осилят фашисты, прорвутся к Курску, что же, снова наших людей к фашистам в рабство?

Генерал Рокоссовский во время спора решительно стал за то, чтобы людей не трогать.

- Ну пустят наши войска фашистов, - сказал Рокоссовский.

- А вдруг не сдержат?!

- Сдержат.

- А вдруг прорвутся?

- Не прорвутся.

- У них же "тигры"! У них "пантеры"!

- Не прорвутся, - опять Рокоссовский.

- Ваши гарантии?

Устал Рокоссовский спорить, сказал:

- Интуиция.

И верно. Не пустили наши войска фашистов. Подтвердились слова Рокоссовского.

После Курской победы, уже после освобождения и Орла и Белгорода, кто-то напомнил Рокоссовскому тот разговор:

- Товарищ генерал, значит, оправдалась, не подвела интуиция?

- Не подвела, - подтвердил Рокоссовский. И следом за этим назвал количество советских танков и нашей артиллерии, нашей авиации и нашей пехоты, принимавших участие в Курской битве. Цифры были огромными. Превосходили наши фашистов в силе. И танков было больше, и самолёты лучше, и артиллерия более мощная. - Была интуиция, - сказал Рокоссовский. Надёжная интуиция.

ПОКЛОН ПОБЕДИТЕЛЯМ

Завершается Курская битва. И вот на привале сошлись солдаты. Курили, дымили, бои вспоминали. Кого хвалили, кого ругали. Озорные слова бросали. Потом притихли. И вдруг заспорили солдаты, кто под Курском лучше других сражался, кто почестей ратных и ратной славы больше других достоин.

- Лётчики - вот кто лучше других сражался, - брошено первое мнение.

- Верно!

- Верно! - пошла поддержка.

И верно, отличились под Курском лётчики. Били фашистов в небе. С неба врагов громили. Тут герой подпирал героя. Сама доблесть надела крылья.

- Лётчикам честь и слава. Почёт наш великий лётчикам, - соглашается чей-то голос. И тут же: - Однако под Курском не лётчики, а танкисты лучше других сражались. Танкисты по праву в первых.

Вот и второе возникло мнение.

- Танкисты!

- Танкисты! - дружно пошла поддержка.

И это верно. Высшей мерой явили под Курском себя танкисты. Грудью своей железной сломили они фашистов. Если скажешь: герои Курска - первым делом на память идут танкисты.

- Танкисты - народ геройский. Нет тут другого мнения, - снова раздался голос. - А всё же если тут говорить о первых, то первыми были под Курском артиллеристы. Артиллеристы, конечно, в первых.

Вот и добавилось третье мнение.

- Артиллеристы!

- Артиллеристы! - дружно пошла поддержка.

И это верно. Герои - другого не скажешь про артиллеристов. Говорили в те годы: артиллерия - бог войны.

- Артиллеристы, конечно, боги, - соглашается чей-то голос. - И всё же если речь тут идёт о первых, то, братцы, не к месту споры, пехота - вот кто законно в первых. Вот кто в боях под Курском сказал своё главное слово.

- Пехота!

- Пехота! - дружно пошла поддержка.

Спорят солдаты. Не рождается общее мнение. Начинается новый круг:

- Лётчики в лучших!

- Танкисты в первых!

- Артиллеристы!

- Пехота, братва, пехота!

Спорят солдаты. Спору конца не видно.

Чем бы закончилось, трудно сказать. Да только здесь пробасил над всеми басами голос:

- Слушай радио! Радио слушай!

Бросились все к приёмникам. В эфире гремит приказ. В честь великой победы под Курском, в честь взятия Орла и Белгорода объявлен салют победителям. В Москве, артиллерийскими залпами. Двенадцатью залпами из ста двадцати четырёх орудий.

И тут же слова о героях битвы: о лётчиках и танкистах, об артиллеристах и пехотинцах. Все они вровень идут в приказе. Все они в главных, все они в первых. Всем им и честь и слава.

Салют в честь войск, освободивших Орёл и Белгород, был первым салютом Москвы победителям. С этого дня и пошли салюты.

Великой победой Советской Армии завершилась грандиозная Курская битва.

РАССКАЗЫ О ГЕРОИЧЕСКОМ СЕВАСТОПОЛЕ

ПЯТЬ И ДЕСЯТЬ

Десять танков ползут по полю. А в обороне лишь пять матросов. Десять танков и пять матросов. Возьми бумагу, реши задачу: кто здесь сильнее, за кем победа?

1941 год. Октябрь. Фашисты прорвались в Крым, подошли к Севастополю. Начались бои на оборонительных севастопольских рубежах. Одна из фашистских танковых колонн приближалась к селению Дуванкой.

Двигались танки. За ними пехота. Место открытое. Вдруг блиндаж. Огонь ударил врагам навстречу. Минута, вторая. И вот четыре танка горят, как порох.

Повернули назад фашисты:

- Там "чёрная туча"!

- Там "чёрные дьяволы"!

- "Чёрная смерть"!

"Чёрная туча", "чёрные дьяволы", "чёрная смерть" - так фашисты называли советских моряков. Боялись они матросов.

В блиндаже под Дуванкоем действительно были матросы. Не туча, правда. Лишь пять человек. Комсомольцы Юрий Паршин, Василий Цибулько, Иван Красносельский, Даниил Одинцов. Пятым - старшим был политрук коммунист Николай Дмитриевич Фильченков.

Отходят фашисты:

- Там "чёрная туча"!

- Там "чёрные дьяволы"!

- "Чёрная смерть"!

Прошло несколько часов, прежде чем фашисты вновь начали здесь наступление. Снова танки ползут по полю. Гудят моторы. Скрипит железо.

- Ближе, подпускай ближе, - командует Фильченков. - Не торопись, ребята!

- Не торопись, Цибулько, - повторяет себе Цибулько.

- Не торопись, не торопись, не торопись, - повторяют Паршин, Одинцов, Красносельский.

- Давай! - командует Фильченков.

Полетели вперёд гранаты. Полетели бутылки с горючей жидкостью. Застрочили потом пулемёты. И снова гранаты. И снова бутылки с горючей смесью.

Застыло, казалось, время. Секунды идут годами.

Вновь отошли фашисты. Переждали. Перестроились. Снова пошли в атаку. В бою матросы. В крови тельняшки. Огонь, как лава, съедает травы.

- Давай, ребята!

- Держись, ребята!

Летят гранаты. Долго длился упорный бой. Но вот у моряков вышел запас патронов. Нет больше бутылок с горючей жидкостью. Вот-вот и конец гранатам.

Тогда поднялся политрук Фильченков. Увлёк матросов вперёд в атаку. Вперёд на танки пошли герои. Гранаты в руки. Навстречу силе. Навстречу смерти. Навстречу славе.

Когда к героям пробилась помощь, бой был закончен. Дымились танки. Их было десять.

Металл и люди. Возьми бумагу, реши задачу: кто здесь сильнее, за кем победа?

Сегодня в небо под Дуванкоем гранёным шпилем поднялся мрамор. То дань бесстрашным, то дань отважным. И сокол плавно парит над полем. Хранит он небо и сон героев.

БОЛЬШАЯ СЕМЬЯ

Произошло это в бригаде морских пехотинцев, которой командовал полковник Пётр Филиппович Горпищенко. Много отважных солдат у Горпищенко. В тяжёлых боях бригада.

На одном из участков обороны бригады сложилось так, что тут против советской стрелковой роты наступало сразу три фашистских батальона. Командир роты незадолго до этого был убит. Заменил командира политрук Кочанов.

Молод совсем политрук Кочанов. Усы всего неделю как бреет.

Любопытно бойцам:

- Посмотрим, какой командир из Кочанова?!

- Усы неделю как бреет!

Молод совсем командир. А тут три батальона фашистов на роту лезут.

Понимает Кочанов: выйдешь в открытый бой - сомнут, раздавят тебя фашисты.

Что же делать? Как сохранить рубеж? Задумался Кочанов, вздохнул сокрушённо:

- Пропадай моя телега, все четыре колеса. Все четыре колеса, повторил Кочанов.

И вдруг...

- Связной! Связной! - закричал Кочанов.

Подбежал связной:

- Слушаю, товарищ политрук, товарищ командир, - поправился.

- Машины сюда, быстро!

Подогнали три грузовые машины.

- Пулемёты сюда, немедля!

Тащат сюда пулемёты.

- Отставить. Не те. Спаренные! Отставить! Не те. Счетверённые!

Были в роте такие противозенитные пулемёты - четыре ствола у каждого. Притащили сюда пулемёты.

- Грузи!

- Залезай!

- Крепи!

Укрепили на грузовиках счетверённые пулемёты. Получились, как встарь, тачанки. Разница только в том - не на конной, на моторной "тачанки" тяге.

Поставил Кочанов "тачанки" в укрытие. Выждал, когда в атаку пошли фашисты. Вот развернулись фашисты широким фронтом. Устремились вперёд на наших.

- Атакуй! - прокричал Кочанов.

Сорвались "тачанки" с места. Рванулись врагам навстречу. Кругами пошли по полю. Заговорили огнём пулемёты. Дружно - в едином хоре. Сразу басят - двенадцать.