Сердце зимы - Роберт Джордан

– А каков будет ваш совет? – спросила Илэйн, когда Норри закончил доклад, хотя и не нуждалась в его совете. По правде говоря, ей и прежде не нужны были советы. Все это происходило слишком далеко и вряд ли могло оказать влияние на Андор. Многие же сообщения просто не важны, хоть и дают представление о событиях в других странах. Тем не менее от Илэйн ждали такого вопроса, даже если обоим собеседникам известен ответ – который она уже получила: «Ничего не делать», – и обычно Норри с ответом не тянул. Но на этот раз, хотя Муранди не так уж далеко и события в ней нельзя было назвать неважными, он колебался, задумчиво шевеля губами. Норри бывал медлителен и порой занудлив, но колебался он нечасто.

– В этом случае, миледи, у меня нет совета, – наконец промолвил он. – В обычных условиях я бы посоветовал послать к Роэдрану эмиссара, чтобы попытаться выяснить его цели и причины происходящего. Возможно, он испуган событиями на севере или же набегами айильцев, о которых мы столь наслышаны. И еще, хотя за Роэдраном никогда не замечали амбициозности, он может предпринять поход в северную Алтару. Или в Андор, в нынешних обстоятельствах. К несчастью... – По-прежнему прижимая папку к груди, он повел одной рукой в сторону и вздохнул – то ли виновато, то ли огорченно.

К несчастью, Илэйн пока еще не королева, и с ее посольством Роэдран встречаться не станет. Если ее притязания на трон окажутся тщетными, а он примет ее посланца, то добившийся успеха претендент может впоследствии в качестве урока оттяпать кусок Муранди, тем паче что лорд Луан с компанией уже занял часть спорной территории. Благодаря Эгвейн о событиях на границе Андора и Муранди Дочь-Наследница была осведомлена лучше старшего писца. Свой источник информации Илэйн раскрывать не собиралась, но решила успокоить огорченного Норри. Должно быть, именно об огорчении и свидетельствовали его поджатые губы: знает, что нужно сделать, и не понимает, как это сделать.

– Я знаю о целях Роэдрана, мастер Норри. Он нацелился на саму Муранди. Андорцы в Муранди приняли вассальные клятвы от мурандийской знати на севере, отчего остальные занервничали. И есть крупный отряд наемников – вообще-то это Принявшие Дракона, но Роэдран считает их наемниками. Он тайно их нанял, чтобы они, после ухода прочих армий, оставались в стране. Прикрываясь тем, что они якобы представляют угрозу Муранди, он планирует воспользоваться этим и покрепче привязать к себе знать. И чтобы потом, когда угроза исчезнет, никто не решился бы отколоться. В будущем, в случае успеха его плана, Роэдран, возможно, будет представлять некоторую опасность – первым делом ему захочется вернуть те северные земли, – но в настоящее время для Андора он не столь важен.

Глаза Норри расширились, он, изучая девушку взглядом, склонил голову сначала к одному плечу, потом к другому. И, облизнув губы, сказал:

– Это многое объясняет, миледи. Да. Да, объясняет, – он вновь провел языком по губам. – Мой корреспондент в Кайриэне отметил еще одно обстоятельство, о котором я... мм... забыл упомянуть. Как вы, возможно, осведомлены, о вашем намерении получить Солнечный Трон там хорошо известно, и оно пользуется широкой поддержкой. Судя по всему, многие кайриэнцы в открытую высказывают готовность выступить в Андор и помочь вам обрести Львиный Трон, дабы вскоре вы смогли занять и Солнечный. Думаю, вам, наверное, не требуется моего совета относительно подобных предложений?

Илэйн кивнула, как ей показалось, вполне вежливо в подобных обстоятельствах. Помощь из Кайриэна куда хуже армии наемников, уж слишком много войн случалось между Андором и Кайриэном. Он не мог об этом забыть. Халвин Норри никогда ничего не забывал. Так почему он решился рассказать, а не промолчал, позволив событиям захватить Илэйн врасплох? Она могла ни о чем не подозревать до самого прибытия ее кайриэнских сторонников. Неужели на него произвела впечатление выказанная ею осведомленность? Или же он почувствовал опасение, что она узнает и то, о чем он умолчал? Норри терпеливо ждал – высохшая цапля в ожидании... чего – рыбы?

– Мастер Норри, пусть подготовят письмо, за моей подписью и с моей печатью. Его нужно будет разослать по всем главным Домам Кайриэна. Начать надо с изложения моих прав на Солнечный Трон как дочери Тарингейла Дамодреда, далее отметить, что я явлюсь заявить о своих правах, когда в Андоре станет поспокойнее. Укажите, что я не приведу с собой солдат, так как понимаю, что андорские солдаты на кайриэнской земле по праву возбудят против меня весь Кайриэн. Закончите выражением моей признательности за поддержку, предложенную мне, и выскажите мою надежду, что всякие раздоры в Кайриэне можно будет уладить миром. – Разумный прочтет смысл послания между строк, а если повезет, то разъяснит его и тому, кто не настолько сообразителен.

– Искусный ответ, миледи, – сказал Норри, ссутулив плечи в подобии поклона. – Я распоряжусь о послании. Позвольте спросить, миледи, найдется ли у вас время подписать счета? Ах, неважно. Я попозже пришлю кого-нибудь за ними. – Отвесив вежливый поклон, столь же неуклюжий, как и прежде, он собрался было уйти, но замешкался. – Прошу простить мою смелость, миледи, но смею заметить – вы очень напоминаете мне покойную королеву, вашу матушку.

Глядя на закрывшуюся за Норри дверь, Илэйн терялась в догадках, числить ли его в своем лагере. Управлять без клерков Кэймлином, не говоря уже об Андоре, невозможно, а у старшего писца достанет при желании власти поставить королеву на колени. Но похвала – это еще не заявление о верности.

На долгие раздумья ей времени не дали, поскольку, едва Норри удалился, вошли три служанки в ливреях с серебряными подносами, которые они поставили в ряд на длинный стол у стены.

– Главная горничная сказала, что миледи забыла послать за обедом, – промолвила, присев в реверансе, круглолицая седовласая женщина. Потом она указала на своих более молодых спутниц, которые сняли с подносов высокие крышки: – Поэтому она оставила выбор за миледи.

Ах да, выбор. Глядя на подносы и качая головой, Илэйн напомнила себе, сколько времени минуло после завтрака, который она наскоро проглотила с восходом солнца. На тарелках обнаружились нарезанное седло барашка под горчичным соусом, жареный с сушеным инжиром каплун, сладкие хлебцы с кедровыми орешками, суп-пюре из картофеля и лука-порея, капустные рулеты с изюмом и перцем, грушевый сок, не говоря уже о маленькой тарелочке с яблочным пирогом и еще одной, с пропитанными вином бисквитами с вареньем, увенчанными густыми сливками. Пар поднимался над двумя широкими серебряными кувшинами с вином – на случай, если она окажет предпочтение какому-то определенному сорту пряностей. В третьем кувшине был горячий чай. И в угол одного подноса, едва ли не пренебрежительно, были задвинуты тарелки с той едой, какую она всегда просила в это время дня – жидким мясным супом с овощами и хлеб. Рин Харфор не одобряла такого питания и называла Илэйн «худой как щепка».