Домовой (СИ) - Малунов Николай Александрович "Дневники Бродяги"

Тонкие девичьи пальцы коснулись плеча, прошлись по небритой щеке, взъерошили волосы. Не смотреть! Не смотреееееть! Пусть наваждение само уйдет! Не смотреть!..

- Саш! – дохнул мертвый город ветром в трубе грузовика. – Ты не виноват, - загудели выбитые окна. – Не-ви-но-ва-т, - проскрипели старые качели на детской площадке. – Я тебя не виню, - шептал разорванный на ветру баннер билборда. – Не виню… - шелестели сотни ног по асфальту.

Домовой взвыл. Город. Проклятый, мертвый город! Он играется им, хочет свести с ума!.. Пистолет сам собой скользнул в руку. Можно закончить, начатое тогда дело. Что сложного, приставить глушитель к виску и нажать курок? Вообще ничего, но ведь… Но ведь нельзя так!

- Са-аа-аш, - шептал кто-то в ухо миллионами голосов. – Сынок… Помоги ей!.. Помоги ей…

Наемник дернулся.

- Уйдите! – заорал он, нажимая на крючок пистолета.

Пуля цокнула по стеклу, вторая вжикнула куда-то в район задней двери.

- Уйдите! – орал он, пытаясь заглушить голоса в голове. – Оставьте меня!..

- Саша! – донесся грубый и твердый мужской голос. – А ну, отставить!

Домовой замер. Глаза его устремились вперед. Туда, где в предрассветном мраке, словно из сгустка темноты собиралась фигура. Высокая, лохматая.

- Возьми себя в руки! – донесся голос в голове.

- Не указывай мне! – оскалился наемник. – Ты мне не отец!

Если бы кто-то смог заглянуть в этот момент в кузов перевернутого посреди умершего города грузовик, то, наверное, бы, жутко удивился открывшейся его глазам картине. Посреди салона стоит, размахивая пистолетом здоровенный, плачущий мужик, который рьяно размахивает руками и что-то натужно шепчет. Сумасшедший - подумал бы наблюдатель и наверняка, был бы очень близок к истине.

- Не отец, - опустил голову призрачный Леший. – Но я тебя не этому учил!.. Возьми себя в руки боец! Ты нужен своему другу и той девчонке. Кто их тут еще спасет?!. Ты должен им помочь! Ты должен…

- Я никому ничего не должен! – зажал уши руками Домовой, зажмурившись. – Не я такой! Жизнь такая! – выкрикнул он в последней надежде защититься от голосов в голове.

- Сашенька, сынок, - донесся прекрасный женский голос, и наемник открыл глаза.

Вокруг было все также темно, фигура Лешего пропала. Голос опять звучал лишь в его воспаленной книжными фантазиями голове.

- Саша. Чему я тебя учила? Это не мир такой, а ты такой! Только ты делаешь мир, который тебя окружает! Только ты!..

Наемник застонал, опустил пистолет, сам упал на колени. «Не я такой! Жизнь такая!» проскулил он. «Не жизнь такая. Ты такой!» - упрямо прошептал ветер, и Домовой снова тихо зарыдал.

***

Окончательно очнулся он только к обеду. Голова еще была мутной, во рту стояло ощущение, будто с мертвяком в засос долбился, в глазах скрипел песок. Проморгавшись, попытался собрать мысли в кучу. Странный сон оставил осадок на душе, но не тот, что раньше. Домовой проснулся с четкой уверенностью, что и как ему нужно делать дальше. Что-то сдвинулось в его мозгах сегодня. Всегда он жиль только для себя. Думал лишь о себе.

- Контракт - превыше всего… - передразнил он сам себя, поднимаясь на ноги, тяжело дыша. – Тварью жил, тварью и помрешь…

Первым делом он оттащил в дальний угол убитого мертвяка, завернул его в одеяло, чтобы не набежало кровищи и прочей жижи, да и не вонял особо, затем принялся осматривать имеющееся вооружение. Ему нужно спасти девчонку. Хоть что-то он в этой жизни должен сделать не ради денег, а потому, что должен!

Так. Что у нас тут? Разобранный АГС-30, два ящика гранат к нему, труба РПГ-30 с тремя зарядами, вторая труба «ШМЕЛЯ», с пятью зарядами, ящик различных ручных гранат, патроны под АШ-12 и «Калаш», несколько мин типа МОН-50 и две «МОНКИ-Девяносто»… Два ящика с патронами под крупняк, что на крыше… Не плохо так можно повоевать. Задумчиво разложив и вскрыв все коробки и ящики, крытые в специальном отделении под потолком, задумался. Как вообще можно выбраться из сложившейся ситуации? Был бы грузовик на ходу, то проблем было меньше, но троса в лебедке нет, его уроды какие-то скрутили и не вернули, пока «Тайфун» стоял на «штраф-площадке». Выругавшись, наемник пожелал всем, кто стырил трос, на нем же дружно и повеситься. Солнце уже стояло высоко и, потому, можно было уже наконец-то осмотреться.

Единственным окном, выходящим на улицу, оказалась небольшая бойница в задней двери. Оказывается, грузовик налетел на плотный затор и, подмяв его под себя, опрокинулся, чуть задрав зад. Назад пути не было, как говорится, «Развернулся и алга!»… Тогда что у нас впереди? Впереди ни хера не видно. За ночь мертвяки, в попытке добраться до человеченки, измусолили лобовое стекло так, что через него вообще ничего не видать. Остается только повторить маневр: выбраться наверх через пассажирское и оглядеться. Может быть, все не так и плохо, как кажется на первый взгляд?..

Вылез. Осмотрелся. Да, не так и плохо… Все хуже. Улица сзади забита затором, впереди - мертвяками. Те, разглядев движение, радостно помахивая кишками, с удвоенной скоростью двинулись к перевернутой машине, раззявив пасти.

- Ага, - буркнул Сашка, осматривая дома поблизости, - и я вам тоже рад. Доброго утра!..

Пожелание доброго утра звякнуло отскочившим рычагом и устремилось в толпу. Грохнуло, раскидало ошметки. Голова наемника снова показалась в проеме окна, повертелась. До ближайшего дома рукой подать, «Тайфун» вон, даже задним бампером в стену утыкается. Высоты кузова хватит, чтобы забраться на балкон, а оттуда по квартирам можно подняться на крышу, а там и до самого угла добраться. Но что это даст? Ему бы вон на тот дом, что слева, тогда с него можно увидеть грузовик Кочевника, но, выбирать не приходится. Может там, впереди на перекрестке тварей меньше?

- Слышь! – раздалось внезапно откуда-то сверху. – Руки в гору и вылазий давай!

Опа! Вот это поворот. Домовой прислушался. Говорящие мертвяки? Нонсенс. Они только «Ааааа», «Уааа», да «Ыыыы» умеют, а тут… А тут явно умнее слова, но не на много. Кто ж грозит человеку, который в броневике прячется? Дождаться надо, когда он вылезет, залезет к тебе, вот тогда бери тепленького, да с боеприпасами. А так что? Ха! Выковыряй, попробуй! А если ответочка прилетит? Короче, глупо, не умно!

- Ага, щаз! – отозвался Домовой, пытаясь высмотреть говорившего в боковые окна Камаза над головой, юркнув в салон.

- Вылазий, вылазий, а то я тебе гранатку туда закину…

- А «Шмелем» в ебало если? – в ответ тишина. – Знаешь, что это такое?

- Знаю, - отозвался тот же голос, но уже немного глуше и более растеряно.

Говоривший, видимо отошел от окна. А толку? «Шмель» он же везде достанет… А у него их несколько. Хватит весь дом выжечь…

- А коль брешешь?..

- А проверить не хочешь?

- Кто такой?

- Домовым зовут…

Опять тишина. Судя по всему, совещаются. Почему «ются»? Да потому что вон, в окне на том самом этаже, куда Сашка планировал влезть, тень мелькнула, отошла от окна.

- Ладно, выходит, поговорим…

Ага, дурака нашел?! Вот он вылезет, а ему сверху гостинец прилетит в голову. Оно вот надо? Нет! Конечно, не надо, потому сидим, ждем. Минуту ждем, две…

- Эй! – снова окрик. – Подох там, что ли?

- Не дождешься!

- Вылазий говорю, поговорим.

- Ну, говори, че хотел?!

- Умертвия возбудились. Чего орать-то, связки напрягать?

- Ну, тогда спускайся, посидим, чай попьем!

Снова тишина. Минута, вторая. Наконец-то в оконном проеме движение появилось. Домовой, дождался, когда в пассажирском окне над головой появится морда какого-то мужика. Мужик махнул рукой, мол, окошечко опусти. Ну, щаз, ага! Окошечко опустится, а вместе с ним и гранатка влетит. Оно ж нам не нать? Не нать! Значит что? Значит, просим ручки показать, приложить их к окошечку, а когда то резко уходит в сторону, дергаем за рученки мужика вовнутрь. Тот с матом падает, по пути чуть не свернув руль к чертям собачьим.

- Блять! – ругается мужик, ворочаясь на полу, то бишь, на водительской двери, а в спину ему уже тычется что-то железное, и, явно стреляющее.