Мученик Саббат (ЛП) - Абнетт Дэн

Тяжело дыша, Колеа постучал по своей микро-бусине. — Сарж? — сказал он. — Я прикончил его.

Наистраннейшая вещь. За все годы охот и убийств, он никогда не испытывал это чувство. Охотились на него.

Скарваэль тихо перемещался через покинутые авеню Склона Гильдии, невидимый для всех. Башни Имперского города возвышались перед ним, но по соседству было тихо и безжизненно. Люди сбежали, оставив после себя руины. Громыхая, как зловещая угроза, силы вторжения были в двадцати минутах позади него.

Скарваэль охотился несколько раз по пути к башням, не потому, что ему было это надо, а потому, что он жаждал чужой боли. Херодор был разбит. Меньше, чем за день, улья запылают, и Магистр получит свою победу.

Задача оставалась. Она была неуловима, эта мученица. И это делало его охоту все слаще.

И это странное чувство. Оно делало все мероприятие стоящим. Скарваэль согласился на задание на основе платы, которую предлагал Магистр – богатство за счет территорий и внутренних переходных металлов, и договор о терпимости между его кабалом и Архонтом Гором. Но это возбуждение уже было достаточной наградой. На охотника охотились.

Он не чувствовал ничего такого с тех горьких лет, когда он был послушником, когда Лорд Каах охотился за всеми ними в убогих склепах убойных арен, чтобы отполировать их черепа.

Что здесь могло быть? Определенно не человек. Ни один человек никогда не смог бы сравниться с мандрагорой в искусстве невидимости и хитрости.

Скарваэль влился в тень, и согнулся. Как фантом, он проплыл сквозь тени выгоревшего дома, и выбрался на улицу. Тьма плыла вокруг него, неестественно растягивая его плащ из плоти, связывая его с ночью.

Где же ты, размышлял он?

Улица была пуста. Случайные огни горели в нескольких зданиях. Одеревенелые трупы Имперских солдат украшали землю. Раненый человек, рядовой СПО, пробежал мимо него по улице, напуганный, в надежде добраться до башен до того, как ворота закроют. Человек даже не видел Скарваэля, хотя он и стоял посередине широкой дороги. Рассеянный человек пробежал так близко от Скарваэля, что тот мог его достать своим болином и перерезать ему глотку.

До сих пор это чувство.

Скарваэль повернулся, стал кирпичом, стал стеклом, стал камнем, переключая свою форму для смотрящего позади него. Его невидимый противник был близко. Он это чувствовал. Его мертвенно-бледную кожу покалывало.

Позади? Нет! Слева...

Он прошел сквозь тень и свет от огня, свет и звук изгибался вокруг него, когда он двигался.

Его силы хамелеона превращали его в стены и дверные проемы, как призрака из загробной жизни.

Там! Скарваэль повернулся и поплыл назад сквозь ночь. Наконец-то его бесподобные навыки, как охотника, будут вознаграждены. Там был его оппонент, съежившийся позади ограды, пытающийся спрятаться.

Ты был хорош, признался Скарваэль. Приятно поохотиться, приятно проверить свои навыки. Но ты ничто, в сравнении с мандрагорой. Не двигайся. Я удостою тебя чести медленной, очаровательной смерти.

Скарваэль сделал выпад своим священным ножом. Болин прошел между решетками ограды и порвал безжизненную ткань.

Удивленный, Скарваэль потянул ткань между решеток и понюхал ее. Плащ, пустой плащ, из какого-то камуфляжного материала. Он повернулся и увидел винтовку, направленную на него.

— Ты хорош,— с неохотой сказал Макколл.

Единственный лазерный заряд вошел мандрагоре между глаз.

XIII. ПОСЛЕДНИЕ ЧАСЫ

— Девять все еще один.

— сообщение, написанное рукой Сорика

Для закрытия требовался генетический отпечаток первого чиновника. Легер был напуган, и его пришлось вести через процедуру, но Биаги был терпелив.

— Они все внутри? Все? — бормотал Легер.

Орудийные команды охраняли склоны перед воротами улья внизу. Гаунт уже проверил взводы Крийд, Роуна и Обела. — Подождите,— сказал он.

Стрельба прокатилась по территории базового уровня Старого Улья. Волны отрядов архиврага, большинство из них были мотострелками, рвались к нижнему уровню башни, и атаки с воздуха удвоились.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Был почти рассвет.

Цепочка прорвавшихся транспортников прогрохотала за ворота, и плавно заскользила по дороге в широкую галерею Старого Улья. Как только они остановились, открылись люки. Из них выбрался взвод Домора. Беати и Майло были с ними.

— Саббат,— сказал Гаунт, кланяясь. — Мы опасались за вашу жизнь.

— Прости меня за это, Ибрам. Но сейчас я здесь. Твои Призраки защитили меня.

— Гаунт? — Крикнул Биаги с мостика наверху. — Сейчас?

Гаунт сделал паузу и сверился с планшетом. Сейчас все они были внутри Старого Улья, все выжившие из Полка Цивитас, СПО и отрядов Люго. Все, кого можно было в любом случае ожидать.

В своем личном списке, Танитском списке, отсутствовал один отряд. Сержанта Скеррала, номер девятнадцать, последний раз его видели в битве с бригадами смерти на Улице Нешион.

— Сэр? — Корбек уставился на Гаунта. — Я думаю, что мы должны подвести черту сейчас. Гаунт кивнул.

— Запечатать ворота! — крикнул Биаги. Легер положил свою руку на генетический считыватель и подтвердил свои полномочия. Массивные противовзрывные ворота Старого Улья с лязгом встали на свое место.

Девятнадцатый взвод был, примерно, в пятистах метрах от северного входа Старого Улья, когда они увидели, что ворота закрываются.

Скеррал остановился и подозвал людей. Половина его отряда была мертва. Он вытащил ячейку из лазгана и вставил новую.

— Идем,— сказал он, поворачиваясь назад, чтобы посмотреть на склон и волны атакующих, мчащихся наверх.

— Посмотрим, скольких еще мы сможем убить.

Остатки девятнадцатого продержались семнадцать минут с того момента, как ворота закрылись. Они убили сто восемьдесят девять врагов. Никто не стал свидетелем их героизма.

Старый Улей, такой же огромный, каким и был, вибрировал от града огня снаружи. Множество верхних уровней были в огне. Огромные силы Магистра били снова и снова по внешним стенам.

Дошли слухи, что башня улья два была захвачена. Иннокенти лично был там, получая жертвы среди гражданских.

Главные ворота Старого Улья упали поутру. Бригады смерти хлынули внутрь, завоевывая улицу за улицей и помещение за помещением, чтобы захватить башню.

Гаунт шел вниз по лестнице в Священную Купальню у основы Старого Улья. Тысячи электрических свечей мерцали и дрожали. Большинство важных людей уже были собраны ниже, у бассейна. Люго, Биаги, Легер, Килош и аятани, Калденбах, глава астропатов, старшие экклезиархи.

Служба была идеей Беати. Последнее благословение для ее верных войск до того, как настанет конец.

Гаунт чувствовал, что смирился со всем этим. У них было всего несколько часов до смерти. Беспощадное сражение за улей прорвалось через наружные уровни башни. Части внешней суперструктуры начинали обрушиваться от интенсивной бомбардировки.

Даже в этом случае, он разрешил присутствовать только самому минимуму Призраков. Сражение с врагом было более приоритетным, чем любое священное благословение. Те Призраки, которым дали разрешение присоединиться к нему, маршировали по лестнице позади него в два ряда. Танитские огнеметчики. Они гордо несли свои баки и шланги. Биаги лично запросил из присутствия. Он хотел воздать им почести, и осознал жизненноважную роль, которую они сыграли, несмотря на древние законы Цивитас.

Гаунт сопроводил их к бассейну, и они встали в четкие ряды. Некоторые из городских чиновников и офицеров Люго смотрели на грязных огнеметчиков с презрением.

— Игнорируйте их,— сказал Гаунт.

Беати, заключенная в свою золотую броню, стояла по бедра в воде, провозглашая преданность Киодруса. Майло ждал неподалеку, вместе с храмовыми адептами, наверху ступенек купальни.

Голос Саббат разносился эхом сквозь теплый сырой воздух. Она восхваляла войска, которые сражались за нее на Херодоре, и упоминала офицеров и командиров отрядов по именам. Семьдесят процентов имен, которые она произносила, принадлежали убитым.