Абсурд - Евгений Сергеевич Старухин

в студенческие годы увлекался театром и даже сыграл роль Гамлета в одной из наших постановок, вот с тех пор у меня это и осталось. Кто-то говорит: «Мать моя — женщина», что в принципе и так понятно, а я вот говорю с той поры так, как ты уже слышал.

— Однако! — объяснение казалось вполне логичным, вот только за всё это время от Бармаклея я ни разу не слышал в игре такой фразы. И это не могло не настораживать, ведь если фраза используется на протяжении многих лет, то вполне логично, что она должна была перекочевать и в виртуальный мир, а там за ним подобного замечено не было, несмотря на то, что поводов для удивления я подкидывал немало. И о чём это может говорить? Засланный казачок? Или наш Бармаклей — профессионал из спецслужб, который умеет тщательно фильтровать свои слова, в результате используя только определённый круг фраз в разных контекстах? Непонятно, но наводит на подозрения.

Тем временем отвисли оба наших парализованных и можно было на время замять наш разговор, оставив на обдумывание на вечер.

— Ну, теперь моя очередь! — раскинув руки, проговорил Бармаклей, обращаясь к Сирано, — Действуй, маг! Покажи класс!

Сирано, пыжился, старался, даже как-то кривлялся, но запустить «печать Хаоса» так и не смог. А объяснить, как она запускается, я банально не могу: по ощущениям в это время происходит что-то невообразимое, описать словами такое просто невозможно: тут тебе и мурашки, и жар, и щекотка, а ещё ощущение, словно ты ёжика рожаешь, но при этом получаешь от этого удовольствие. Как бы я с этим заклинанием мазохистом не стал от переполняющих чувств?

Так что получается? Я теперь единственный маг, который сможет активировать это заклинание? То есть, я единственный маг, который дарует силу магам? Мда… Как бы спецслужбы меня в клетку не запихнули… Если до этого надеялся разойтись с ними краями, ведь выйти на первоначальный источник будет не так уж и просто при наличии большого числа волшебников, то теперь знать меня будут все. Кошмар!

— Ну вот! Опять я остался не у дел… — как-то несильно расстроившись, произнёс Бармаклей.

Сирано же принялся обучать ГрумБараша, несмотря на ещё недавнюю их перепалку. К нашему удивлению, новичку в мире магии давалось всё кроме магии света. Магии крови его обучал уже я.

— Так я и знал, что ты — поганый тёмный некромант!

— Надо думать, что ты тоже поганый некромант, только уже светлый, ведь магией смерти ты тоже владеешь! Или не, раз уж ты не владеешь магией крови, то ты поганый бескровный некромант… Ну как-то так.

В логике ему не откажешь. На этот раз драки не было — Сирано просто заржал и полез обниматься. Ещё некоторое время они пытались разнести полигон, мне же позвонил братец.

— Братишка, поднимайся наверх, поговорим наедине.

Оставив друзей на полигоне, я поднялся на самый верх башни. Ремонт тут уже успели закончить и даже обставили всё мебелью. Смотрелось всё очень даже неплохо. Я направился к окнам, выходящим на океан. Голос из встроенных где-то динамиков позвал:

— Иди в центр этажа. Там оборудован кабинет, закрытый ото всего. Там поговорим.

Кабинет оказался внезапно со стенами толщиной около метра, а вход в него закрывала огромная сейфовая дверь, в которой правда не видно было замков снаружи, только изнутри. Внутри стоял саркофаг для виртуальной реальности.

— Дверь закрой! — попросил Хаос из скрытых колонок.

Мне было несложно, и я закрыл.

— Это нужно для нас двоих, — сказал Хаос.

— Что? — не въехал я.

— Это ответ на твой вопрос: «Зачем?» Если ты откроешь это письмо не станет нас обоих. Тех нас двоих, которые мы есть сейчас, просто не станет. Мы сейчас оба живём только потому, что ты до сих пор не прочитал это злосчастное письмо. Я понимаю, что не имею права требовать от тебя не открывать это письмо и не читать его. Но я прошу, единственное о чём я тебя прошу в этой жизни: не открывай его. Я готов тебе обеспечить любой уровень жизни, всё что ты захочешь, любой каприз. Никаких ограничений! Всё, абсолютно всё, но не читай это письмо!

— Ты же знаешь, что я не могу.

— Да я знаю, но я тебя прошу. Я не могу тебе приказать, не могу тебе помешать. Только не тебе. Но подумай, абсолютно всё, что бы ты ни захотел. Захочешь полететь в космос — пожалуйста! В самые глубины моря — пожалуйста, в любые дебри мира — вообще не вопрос! Магия — уже тебе доступна. Если сильно захочешь, сможешь своей же магией реализовать даже подобие конструктора заклинаний. Пусть не сразу, но ты сможешь. Из тебя получится невероятный маг. Тебе не будет равных.

— Он не настоящий? — задал я назревавший всё больше в последнее время вопрос.

— Ты же сам всё прекрасно понял. Но, пожалуйста! Неужели лучше вернуться в реальность, но не владеть магией? Неужели тебе настолько насрать на меня? Почему ты хочешь всё уничтожить?

— Что именно всё? Почему ты перекладываешь всю ответственность на меня? Почему я, по-твоему, во всём крайний опять?

— Да потому что вся ответственность за этот шаг на тебе. И я чисто физически не могу тебе помешать. Но я прошу тебя, пожалуйста, оставь нас жить!

— Нет! Я обещал и от своего не отступлю. Мне нужно прочитать это письмо, я обещал!

— Но ты же сам уже понял, что мир — виртуальный, и не было никакого деда, ты никому ничего не обещал. Это всё начальные настройки сценария. Просто живи и наслаждайся этой жизнью.

— Я не смогу.

— Постарайся, ведь для тебя будет доступно всё, всё будет в твоих силах и возможностях. Только останься здесь, со мной. Мы здесь будем руководить всем. Хочешь стать властелином всей земли? Повести человечество к светлому будущему? Построить коммунизм, рай на земле, демократию в лучшем её варианте? Всё это тут будет возможно с нашими возможностями. Мы здесь ничем не ограничены!

— Но «здесь». Здесь — это уже ограничение. Я хочу в реальность. Я должен. Я знаю это. Прости!

Я лёг в саркофаг, зашёл в браузер, в почту… Вот оно, письмо от деда. Открыть.

Евгений, ты стал совершеннолетним, поздравляю! …

Дальше буквы стали расплываться, всё подёрнулось какой-то мутной плёнкой и появилось сообщение:

Поздравляем, Евгений Георгиевич, Вы справились! Добро пожаловать в реальность!

Капсула открылась, но вокруг не было кабинета Хаоса. Вокруг было что-то жутко непривычное, хотя и знакомое.

Эпилог

Очнуться удалось с трудом. Дикая слабость не хотела просто так отпускать меня в мир яви. Не хотелось даже шевелиться