Леший. Возвращение к покону - Роман Галкин

вернувшаяся из лечебно-оздоровительного пансионата супруга Зинка после нескольких обмороков поверила-таки, что Толян это не глюк, а реальный дух, прониклась его феншуем, и теперь они вдвоем ставили дом на уши, пока соблюдая запрет трогать что либо в хозяйском кабинете.

Появившийся в кабинете мэра Климентий тоже являлся духом, но не домовым, а относился к одному из видов привидений – умрунам. Умруны предпочитали обитать в лесах, горах или подземельях. В людском жилье если и селились, то только в крупных замках или дворцах. Возможно причина в том, что в таких больших зданиях никогда не селились домовые, а может, умрунам требовались только большие пространства. Поселившись во дворце или замке, умрун копировал внешний облик первого умершего здесь в его присутствии человека, надеясь, что в таком виде люди примут его за своего. Но те, неразумные, отчего-то убегали с дикими воплями, или падали в обморок. А то и вовсе, как говорится, отдавали Богу душу. Если умрун был настойчив в своих попытках навязать общение, жильцы либо уходили из этого жилища, либо находили способ изгнать бесплотного террориста. К тому времени, когда люди начали возводить многоэтажные громадины, все привидения давно были изгнаны и обходили человеческие поселения десятой дорогой.

Из явившихся на зов владыки привидений, Климентий был первый, кого удалось затащить в город. Это была идея Стрелкова, который уже немного разбирался во всех этих духах. Уже по дороге в мэрию они свернули к лесопарку, где с помощью встретившего их сына Макса Иваныч уговорил умруна отправиться на поселение в здание мэрии, клятвенно пообещав духу, что хозяин сего дворца не только возьмет его на службу, но и даст настоящее имя, коим доселе удостаивались лишь домовые. Прикинув так и сяк, Хватов решил, что от такого соглядатая может быть реальная польза. Дав духу первое пришедшее на ум имя, он пригласил его на службу. Умрун благодарно засветился, поклялся служить верой и правдой и растаял в воздухе.

И вот Юрий Григорьевич призвал Климентия, дабы поручить ему проконтролировать выполнение чиновниками его приказа, но не учел того, какое впечатление появление умруна произведет на присутствующих неподготовленных зрителей. Сам-то он за последние недели благодаря Дрюлику кого только не повидал. Даже личным домовым обзавелся.

– Палыч, может, ты уже очнешься и поможешь мне поднять Тамару, – окликнул бывшего мэра Хватов, направляясь к распластавшейся на полу женщине.

Бросая затравленные взгляды на Климентия, Лошадкин все же отлепился от стула и помог уложить бессознательную секретаршу на диван.

– Климентий, ты бы сменил прикид на более цивильный, – перевел внимание на умруна новый хозяин кабинета. Заметив недоуменный взгляд бесплотного подчиненного, он указал на Лошадкина. – Можешь накинуть на себя такую одежку?

– Могу, хозяин, – согнулся в поклоне Климентий и разогнулся уже одетый в черный костюм, белую рубашку и красный галстук.

Хватову показалось, что если умруну причесать бороду и шевелюру, то он будет очень похож на одного популярного киевского политолога. Решив повременить с этим экспериментом, он приказал Климентию впредь называть его не хозяином, а шефом, и дал задание в течение часа отслеживать, чем занимаются члены администрации, после чего явиться и доложить.

– Если задача ясна, можешь приступать к выполнению.

– Задачу уразумел, шеф! – вытянувшись по-армейски, гаркнул Климентий и испарился.

– Так значит, это не сплетни? – сипло вопросил Лошадкин, продолжая ошарашенно пялиться в то место, где только что колыхалась в воздухе фигура умруна.

– Что именно? – с интересом посмотрел на него Юрий Григорьевич.

– Ну, то, что к нам проникли то ли инопланетяне, то ли пришельцы из параллельного мира?

– Ох, Палыч, ну какой ты к хренам мэр, если не ведаешь, что в твоем граде творится? Может, ты еще не в курсе, что твой город уже неделю, как стал закрытым?

– Тебе бы мои проблемы, – неожиданно зло огрызнулся Евгений Павлович. – Воспользовался ситуацией, прогнулся перед губернатором, вот и порули теперь. А я посмотрю, как у тебя получится.

– Не суди всех по себе, Палыч. Да и выведен наш город временно из подчинения области.

– Так тебя что, оттуда назначили? – бывший мэр ткнул пальцем в потолок.

– Ни откуда меня не назначали. Оттуда, – Хватов повторил жест собеседника, – лишь дали понять, что не будут против, если я объявлю себя, кх-м, князем.

– Юр, хватит из меня идиота делать! Ты дела принимать будешь? Или мне тоже, – Лошадкин кивнул на дверь, – отправляться повинную исповедь писать под присмотром твоего фантома?

– Исповедь ты и здесь напишешь. Скажи лучше, что с Тамарой делать. Может, скорую вызвать.

Лошадкин взял со стола бутылку минералки, прямо из горлышка набрал в рот, подошел к дивану и фыркнул в лицо секретарши.

– А? Что? – открыла та глаза. Увидев нависающего над ней бывшего шефа с бутылкой минералки в руке, села. Одернув юбку, подозрительно вопросила: – Что со мной?

– Вероятно, обморок, – пожал плечами Лошадкин.

– Вы, Тамара, случаем, не беременны? – тщательно скрывая ехидство, подал голос Хватов.

– Мне просто с утра что-то нездоровится, – смущенная женщина поднялась с дивана. Наверное, давление. Я хотела отпроситься у Евгения Павловича, но…

– Но тут явился я, – после небольшой паузы закончил самопровозглашенный мэр. – но, я вас отпускаю, Тамара. Сегодня мне Евгений Палыч поможет освоиться, а уже завтра мы с вами погрузимся в работу. Климентий, предупреди ребят на выходе, чтобы выпустили Тамару! Ну, ё-о-мое, Климентий, ну не обязательно же было появляться… Палыч, спрысни, что ли, ее еще раз минералкой.

***

М-да… С того дня прошел месяц. Для Хватова этот месяц показался… Нет, не бредом. Он просто не мог подобрать точного определения. Говоря прямо, самопровозглашенный мэр просто офигевал от того, что творил сам, и от того, что творилось вокруг него.

Понятно, что в первый день чиновники не стали писать на себя никакого компромата. Единственное, что было написано, это заявление от Фокиной в СЭС. Она обвинила кондитерскую фабрику «Крестьянку» в добавлении галлюциногенов в шоколадные батончики «Танго». Как позже выяснилось, виноват в этом был Климентий, периодически появляющийся в кабинете заведующей социалкой. Впрочем, умрун, которого Хватов не сообразил предупредить, чтобы тот наблюдал за чиновниками незаметно, появлялся и в других кабинетах, о чем свидетельствовали иногда доносившиеся даже сквозь двойные двери вскрики и визги. Однако в первый день никто из чиновников не признался даже своим коллегам в том, что видел приведение.

Естественно были неоднократные попытки сделать звонок или выйти в Интернет через личные устройства. Но, до ликвидации телефонов не дошло. Парни Стрелкова установили глушилку, которая автоматически включалась при прохождении сигнала на номер, незанесенный в список разрешенных. Попытки покинуть здание администрации так же были пресечены, и тогда чиновники объявили голодовку.