Величайшая в мире ложь или Никому не отдам (СИ) - Игнатова Теодора

— Что тебе нужно? Как ты меня нашёл?

— Алис, когда для меня было проблемой найти человека?

Впрочем, да, сморозила глупость.

— Обвиняла в трусости, а сама бегаешь от меня, не желаешь разговаривать.

— Я не боюсь с тобой разговаривать, нам просто не о чем. Всё сказала тогда, добавить нечего.

— Даже то, что ты тут по городу с Нестеровым обжимаешься?

— Тебя не касается с кем я и где обжимаюсь.

Злая усмешка искажает лицо. Вижу сейчас его другими глазами. Неприятно скребётся внутри, совсем недавно мы были счастливы, вместе планировали будущее, и как смотрим друг на друга теперь…

— Мы не расставили точки, ты втихую сбежала, съехала, так, что я пока расцениваю это как очередной каприз.

— Какие капризы, мы как раз таки расставили точки.

Он придвигается ко мне в упор.

— Чего тебе ещё не хватало?! — рычит сквозь зубы. — Я дал тебе всё, любой каприз, желание, любил, заботился… Алис, чего тебе ещё надо? На хрена ты вцепилась в этого…

Слов не находит, как обозвать замолкает, а я трусливо обмираю перед ним, готова зажмуриться. Сердце бьётся в горле. Со мной разговаривает сейчас совершенно другой человек, нежели знала. Негатив плещет, держусь из последних сил, не тот случай, чтобы давать волю. Выдыхаю, опускаю глаза, неправильно всё, мы не должны так расставаться. Возвращаю на него взгляд и вижу страдающего мужчину перед собой.

— Дим… — перевожу дыхание. — Я не хочу так… Не хочу как враги.

Сложно сказать то, что на душе, варианты объяснений вертятся в голове, да не подходят.

— Ты был самым лучшим, — начинаю совершенно искренне, — делал меня счастливой. Ты родной человек. Поддерживал во всём, спасал от хандры, помогал бороться с характером дурным. С тобой я стала уверенной женщиной, научилась самостоятельности. Дим, я люблю тебя, но не так. По другому то же чувства к тебе не могу охарактеризовать.

Он сам отступает от меня, кривая усмешка искажает лицо гримасой боли. Я знаю, Романец не может долго злиться на меня.

— Он мне нужен, я не могу без него. Когда смотрю, внутри всё переворачивается. Да не могу я на него спокойно смотреть, и думать…

— Алиса, замолчи!

— Ты хотел поговорить, так выслушай меня! — тоже повышаю голос.

Тяжело дышит, на лице смятение. Он просто не понимает как быть, принять отказывается.

— Знаю, что ты думаешь и хочешь мне сказать. Пусть, пусть мы через пару месяцев поймём, что охладели, ошиблись, или разругаемся в пух и прах, но я хочу это пережить. Не могу больше бегать от чувств, которые меня съедают. И не хочу. Я хочу попробовать, даже если это будет ошибкой, бегать больше не намерена.

Тяжело выдыхает.

— Надеюсь на лучшее, как ты научил. Может уже завтра встретишь девушку… — понимаю понесло, обрываю себя. — Не мой ты человек. Даже если ошибаюсь, пусть будет.

Смотрим в глаза, молчим. Дико захотелось обнять, как родного человека, но боюсь это не лучшая идея. По двум причинам, может расценить неправильно, и что потом скажу Нестерову. Говорить-то придётся по любому, иначе однажды обернётся такая мелочь против нас.

— Я тебя услышал. Врагом не буду.

Вижу, есть что сказать, сдержался или передумал. Развернулся, молча ушёл. На душе паршиво, как не крути. Прости меня, мысленно бросаю вслед, я простила и ты сможешь.

Вещи собираю в какой-то растерянности. Я всё правильно делаю, стараюсь быть честной, поступать при этом, как мне хочется. Нет места сомнениям, решение принято, я в плену эмоций, у осторожности нет шансов.

Глава 17 ч.4

Издалека вижу любимого, лечу к нему на встречу, глупо улыбаюсь. Идиотка… За несколько часов обдумала последние события, приняла важное решение. Мы должны друг другу всё рассказывать, иначе кто-то снова может нас разлучить. Оба психованные, с эмоциями справляемся тяжко. Поэтому я, буду учиться слушать, понимать, казалось уже, да только, как показала практика, ошибалась. Ради нас, я приложу усилия и смогу.

Дима целует крепко, стискивает перекрыв кислород. Ну вот, что ещё надо? Только чтобы вот так обнимал и никогда не отпускал.

— Всё успела?

— Думаю да. Дим, нам надо поговорить…

Обмираю под жёстким взглядом.

— Всё-таки Алекса была права. Скрутить, и в подвал, — говорит отстранившись от меня.

Руки засовывает в карманы, смотрит свысока. У-у, какие мы злые.

— Стоило отпустить от себя на день и началось. Поговорить, обсудить, подумать, расстаться.

Нервно хохотнув, сама обнимаю прижавшись щекой. Только потому, что обещала себе.

— Неправильно выразилась. Или правильно. Короче, Дим, мне надо тебе кое-что рассказать. И не смей перебивать, грозно хмуриться мне тут.

Глаз не вижу, но чувствую насторожен, в ответ не обнимает. Телефон в кармане взорвался мелодией, как во время. Глянув одним глазком, удивилась, решила ответить.

— Да, Лиза.

— Привет, Алис. Звоню поблагодарить. После теста, Романец согласился помогать деньгами. Спасибо.

— На здоровье, только ты на этом не останавливайся. Пусть официально признаёт ребёнка. Выдвинь ему требование, откажется, пойдёшь в суд.

— Да откуда у меня деньги на суд.

— Ну во-первых, не так уж это и дорого, и частенько выигрышно, даже без наёмного юриста, а во вторых, я же обещала, помогу. Контакты юриста остались?

— Ну да…

— Свяжись с ним, скажи надо подготовить исковое, повод обрисуешь. Пусть будет наготове. За расходами ко мне. Он в курсе, всё знает. Поняла? И не сдавай позиций, даже если Романец тебе пять лямов пообещает. Поняла?

— Да, — прозвучало пугливо.

Я простила Романец, но несмотря на это помогаю Лизке, да ещё и навостряю. Сама клуша, будет сидеть ждать погоды с моря. А против меня он не попрёт, прекрасно знает кто, стоит за спиной его бывшей любовницы. Пусть справедливость будет везде, Лизке то поделом, а вот ребёнок не виноват.

— Ну всё, на связи.

Убираю телефон от уха. Дима изумлён настолько, что даже кажется забыл о претензиях. Блин же… Про Лизку тоже не рассказала.

— Это что сейчас было? — голос выдаёт крайнюю степень удивления.

— Вот об этом всём, я и хотела поговорить… Рассказать, — поправляюсь.

Стоим посреди улицы, друг перед другом, ветер треплет волосы не собранные. Дима обдумывает, не успевает слова вымолвить, трезвонит его мобильный. Посмотрел, вздохнул, не желает отвечать, но передумал и принял вызов.

— Здорово, — потирает переносицу. — Богдан, там всё слишком серьёзно, давай поговорим по приезду. А с чего ты спрашиваешь?

От услышанного вскидывает брови, смотрит на меня.

— Ну ты даёшь. Скоро будем. Все живы надеюсь? Как Алекса?

Слушает, хмурится, прикрывает глаза, еле слышно ругается. Растрепал волосы, вздохнул. Сердце болезненно укололо, что ещё за Алекса так беспокоит его. По лицу вижу переживает.

— Созвонимся как дома буду, — покопался в мобильном, ругнулся.

Как только поднимает на меня глаза, расцветает улыбкой.

— Чего снова там на фантазировала?

— Ничего, — смотрю пристально.

— У тебя на лице написано, готова меня придушить, и ещё кого-нибудь заодно.

Всплывает в мозгу данное сегодня себе обещание. Тяжело будет ему следовать.

— Что за Алекса такая, советы даёт тебе…

Прерывает грозную тираду сжав меня в объятиях, целует, хитро улыбается.

— Ревнуешь глупенькая.

— Вот ещё!

— Ну, ну, — смеётся. — Дома будем, познакомлю.

— Ещё я с твоими подружками не знакомилась.

Всю дорогу пререкались, Димка нервно отшучивался. Его явно беспокоит моя реакция на неизвестную Алексу. Он старается спокойно отвечать на вопросы, иногда замечаю как осторожничает, из чего делаю вывод, не всё там так просто.

Ой, а как он возмущался узнав о встрече с Романец… Всё порывался разобраться с посмевшим снова ко мне приблизиться. Проговорили до глубокой ночи, спать надо, а мы никак. Перевариваем полученную информацию. Молча обнимаемся в темноте, изредка одаривая друг друга поцелуями. Нежно касаясь, глажу любимое лицо кончиками пальцев, он блаженно прикрывает глаза.