Трезубер. Убийца нечисти - Василий Москаленко

На кровати лежал человек – в замызганной рубашке и штанах с пожелтевшей мотней. Заядлый обдолбыш с огромным стажем.

Сложно было сказать, сколько ему лет – может, двадцать пять, может, сорок восемь. Лысый, с лицом землистого цвета, он был таким худым, высохшим, что мог служить на кафедре анатомии экспонатом для изучения строения скелета. Такую худобу Сергей видел только на каторге, но там-то хоть этому было объяснение – учитывая, что их кормили одними сухарями и свиным комбикормом…

Лоб и щеки торчка были обсыпаны огромными гнойными фурункулами. Шея и конечности вывернуты под неестественным углом – так что у Сергея даже возник вопрос: не труп ли перед ним?

Вонь от лежащего была совершенно невыносимой, и Сергей был уверен, что так воняет именно труп. Однако грудь человека, хоть и не сильно, но вздымалась. «Надеюсь, он не под кайфом», – подумал Сергей. Наркомана, принявшего дозу, нереально разбудить даже выстрелом из гранатомета.

Сергею повезло. К его приходу торчок успел как следует проспаться и открыл глаза, как только Сергей похлопал его по щекам холодным дулом пистолета. Несколько секунд чувак удивленно таращился на него, силясь сообразить, что происходит. Затем выдал:

– Я-не-винават-начальник-я-никаму-не-толкал-чесна…

Наверняка при виде пистолета торчок принял Сергея за сотрудника отдела по борьбе с наркотиками, который явился, чтоб отправить его в обезьянник. Трезубер поспешил его успокоить.

– Я не «начальник»…

– Ты-не-мент? А-хто-тагда? Я-шо-умер-и-ты-ангел?

– Ага… Святой Гавриил. Пришел твой судный день.

– Не-я-чё-то-не-врубаюсь-эта-какая-то-подстава…

М-да. Так дело не пойдет.

Сергей вынул из кармана пузырек с пурпурной жидкостью. Смесь экстракта полыни со слезами черниговского дракона, мощный стимулятор мозга.

– Запрокинь голову!

– Канешна-начальник! А-шо-это-за-препарат? Будет-реальный-приход?

Сергей капнул экстракт на губы торчка. Три раза. Наркоман на мгновение замер, потом рухнул на кровать как подкошенный. Но уже через минуту вскочил. Взгляд – затуманенный, с остекленевшими неподвижными зрачками – прояснился. Речь стала внятной и членораздельной.

– Что ты мне дал, начальник? Реально – тема! Попустило сразу, ва-а-аще яд!

Сергей проигнорировал вопрос.

– Как тебя зовут?

– Степан. Для корешей – Степашка.

«Это он», – отметил про себя Сергей. Один из грабителей аптеки, которые нарисовали молвинец. Их имена значились в протоколе преступления – Михаил Краснов и Степан Куролап.

Степашка обреченно вздохнул и протянул руки вперед:

– Ну, надевай браслеты!

– Какие, нафиг, браслеты? Сказано же: я не мент.

– Ой, начальник, хорош свистеть! Я не пальцем деланный. Ты хочешь вынудить меня сдать друганов. Предупреждаю – не выйдет. Я не назову ни одного имени…

– Да плевать мне на имена твоих друганов!

Это заявление удивило наркомана. Он некоторое время смотрел настороженно, потом расслабился и откинулся спиной на стенку:

– Чё, ты в натуре что ли не из ментуры? Не, ну если так – извиняй. – Он почесал фурункулы на лбу, из-под пальцев брызнул гной. – Но тогда кто ты? И зачем пришел?

Сергей сложил руки на груди.

– Скажи-ка, Степашка, а что это за надписи на стенах? Что значит «Десница Мастера Смерти»?

Через тело наркомана будто пропустили разряд тока в тысячу ватт. Он дернулся, лицо побледнело, глаза испуганно расширились, руки судорожно сжали грязную простыню. А в следующую секунду он пулей вскочил с кровати и бросился к лестнице.

Сергей, не ожидавший такой прыти от истощенного торчка, чуть его не упустил. Степашка с сумасшедшей скоростью слетел вниз по ступенькам и бросился на улицу. Он уже был возле забора, когда Сергей метнул вдогонку парализующее заклинание. Ноги наркомана мигом склеились вместе, и он зарылся носом в землю.

Сергей был бы рад допросить Степашку на улице, чтобы не возвращаться в вонючий бомжатник, но опасался привлечь внимание прохожих, поэтому он схватил наркомана за шиворот, затащил назад в здание и усадил на ступеньки.

У Степашки тряслись губы.

– Ты пришел за мной… Тебя послал он! Я знаю… Ты хочешь меня убить!

– Успокойся. Убивать тебя я не собираюсь.

Но наркоман не слушал. Он трясся, как осиновый лист, и продолжал нести чепуху. Пришлось отвесить ему отрезвляющую затрещину.

– Я не собираюсь тебя убивать! – Сергей повысил голос, чтобы пробиться к разуму торчка. – Мне просто нужна информация. Слышишь? Ин-фор-ма-ция!!

Прошло минут пять, прежде чем до торчка дошел смысл слов Сергея. Дрожь постепенно унялась, он успокоился и попросил «снять эту невидимую веревку с его ног». Сергей убрал парализующее заклинание.

– Ты один из них… – Наркоман стал сосредоточенно разглядывать Сергея. – Один из тех, кто умеет делать колдовство! Я и думал, что тебя послал он…

– Кто он?

– Мастер… Мастер Смерти.

Сергей постарался выдавить из себя как можно более располагающую улыбку.

– Я не имею к Мастеру Смерти никакого отношения. Но я расследую дело, которое связано с подобными надписями. – Он ткнул пальцем в стену.

– Ага… – Степашка закусил губу. – Так ты типа волшебный мент… Мент-хоттабыч?

– Ага. Мент-хоттабыч.

– Но тебя не колышет, что я наркоман?

«Колышет ли меня, кретин ты тупой? Да была б моя воля, отправил бы я тебя на каторгу песиголовцев – на полгодика. Может быть, там ты бы научился ценить жизнь, а не спускать ее в унитаз».

Вслух он ограничился коротким «нет» и перешел к вопросу:

– Как на стене появились эти надписи?

Торчок пожал плечами.

– Я написал.

– Что – вот так просто взял и написал? Ни с того ни с сего?

– Не совсем… Тут история длинная.

– Я слушаю.

– Ну, короче, дело происходило лет пять назад. Был у меня братан – хороший мужик, Серж… Мы с ним давно кореша. Еще в школе, в шестом классе, бульбулятор вместе дули… – Степашка ностальгически вздохнул.

– Ближе к делу!

– Серж работал уборщиком в одной религиозный организации. Ну, в секте, типа. Секта была четкой – одни мажоры там, на сходняках то траву курят качественную, то коксик употребляют, то героинчиком ширяются… Серж не раз у них из запасов разные вещества тырил и со мной делился.

– Рад за тебя. Что дальше?

– Ну, однажды Серж обнаружил в секте секретную комнату. Там хранились всякие штуковины, которые, ну… реально разрывали сознание. Позже мы узнали, что это… колдовство…

– И?

– Ну, Серж стырил одну штуковину… Ящик с шариками. Кидаешь шарик, происходит взрыв – и стена разрушается. Кидаешь второй раз, снова взрыв – и стена заделывается, как там и была. Срастается просто, понимаешь? Ну, ты, конечно, понимаешь… В общем, решили мы грабануть с помощью этих шариков аптечный склад…

– Угу.

– Да только перед ограблением пыхнули малехо, для храбрости… И перепутали все. Сначала взломали дверь, потом шарик кинули… Облажались по полной. Нас тогда нашли такие, как ты, менты-хоттабычи и конфисковали магические шарики.

– А зачем вы с Сержем нарисовали на дверях молвинец?

– Нарисовали что?.. – не понял наркоман.

– Знак. Вот такой! – Сергей показал фотку оберега в телефоне.

– А, это… Там с теми шариками была еще книжка. Типа инструкция. Ну и в ней было написано, что этот… молвинец… нужно рисовать перед каждым использованием магии Мастера Смерти… потому что он уменьшает губительные последствия… типа того.

– Ясно. Что еще в книжке говорилось о Мастере Смерти? Что нужно расписать стены его именем?

– Нет… В книжке о нем больше ничего не было. А стены… это из-за другого…

Степашка задрал рукав рубашки и почесал внутреннюю часть локтя, на которой гниющими ранами зияли следы от уколов.

– Вскоре после того как мы аптеку грабанули, Серж стырил еще одну тему из секретной комнаты, – продолжил наркоман. – Баночку с бордовой жидкостью, которая светилась в темноте. Мы развели ее водой, ширнули по вене, и потом… Это было нечто, чувак! Кайф не передать словами… – Глаза наркомана заискрились, будто он вспоминал самый лучший момент в своей жизни. – Ты знаешь, я столько всего перепробовал в жизни… Первый раз у меня был в четырнадцать лет, тогда я заценил винт. Сам дома сварил, из того, что под рукой было. Для винта-то надо всего-ничего… А потом вколол – и такая эйфория…

Сергей поморщился, бросив взгляд на гниющие следы от уколов.

– Короче можно?

– Да погоди ты… Я к чему веду. Я перепробовал реально все препы, которые только можно, – и копеечные, самодельные, и дорогие. Кроме первитина – кокс, крэк, герыч, ЛСД, ДОБ, Сальвию, гашиш, морфин, кодеиновую дурь – так называемый «крокодил», или дезоморфин, экстези, опий… Миксовал, комбинировал разные вещества. Но такого наслаждения, как от той бордовой штуковины, что принес Сергуня, я не получал никогда в жизни.

Степашка облизнул пересохшие от волнения губы.