Повестка дня — Икар - Роберт Ладлэм

подъезжавшие сверкающие лимузины, с удовольствием послушал бы, о чем разговаривают мужчины, попивающие бренди или играющие в бильярд. Увы, об этом он мог только мечтать.

Чрезвычайно богатые люди проявляли щедрость к своему прежнему городскому окружению, и благодаря им горожане становились богаче, подбирая крошки с их столов. Часто это были премиальные оказывающим услуги по дому и в саду, родственники которых постоянно увеличивали штат рабочих и служащих, но хозяева ни разу не возроптали, поскольку по возвращении из Лондона или, скажем, Парижа они находили свои владения в полном порядке. А для людей, которые имели более высокий профессиональный уровень, иногда во время дружественного застолья в коммерческой таверне, расположенной в центре города, были наготове чаевые в виде акций.

Банкиры, лавочники и испытывавшие благоговейный трепет жители обожали своих благодетелей. Спокойно и непоколебимо они хранили секреты этих выдающихся мужчин и женщин. И если для сохранения тайны нужно было изредка преступить закон, что же, это было не такой уж большой платой. Да и зачем распространять сплетни, давать пищу для скандальных хроник разным там газетенкам и журналам? Любой заурядный человек мог, напившись, буянить на улице, драться до крови со своей женой или соседом и даже попасть в автомобильную катастрофу, но никому не придет в голову сделать его фотоснимки, а затем поместить их во всех бульварных газетах. Почему же уделяют такое внимание богатым, чтобы обеспечить сенсационным чтивом людей, у которых нет даже крупицы того таланта, которым обладают эти люди? Совсем другое — богатые. Они предоставляли работу и щедро одаривали, занимаясь благотворительностью, и всегда старались хоть немного облегчить жизнь людям, с которыми контактировали. Так какой же смысл их подводить?

Такова была логика городских жителей. Местная же полиция шла на небольшой компромисс, и книги записей были гораздо чище, чем могли быть на самом деле; это способствовало налаживанию гармонических связей, а также надежному сохранению тайн в этом привилегированном районе, где и находилось имение, расположенное на Чесапикском заливе.

Но понятие тайны — вещь относительная. То, что для одного человека секрет, для другого всего лишь объект шуток. К примеру, некий правительственный файл с грифом «секретно» очень часто появлялся в открытой печати, зато любовное увлечение видного члена кабинета сохранялось в большом секрете от его жены.

Словом, пять лимузинов проезжали этой ночью через деревню Синвид, направляясь к Чесапикскому заливу, в атмосфере полной секретности.

Внутри огромного дома, в крыле, расположенном у самой воды, находилась обставленная в чисто мужском вкусе библиотека с высокими потолками. Здесь преобладала кожаная и полированная мебель. Стрельчатые окна возвышались над скульптурами, расположенными перед домом. Сбоку от окон стояли кресла из мягкой коричневой кожи, рядом с ними — торшеры. Справа, в отдаленном углу комнаты, был письменный стол из вишневого дерева и вращающийся стул с высокой спинкой. Но более всего бросался в глаза огромный круглый стол в центре комнаты. За ним проводились деловые встречи. Похоже, в этой комнате было продумано все до мелочей. На столе перед каждым рабочим местом стояла латунная настольная лампа, которая освещала желтый блокнот. Создавалось впечатление, что небольшие яркие световые круги помогали сидевшим за столом сосредоточить свое внимание на пометках и не отвлекаться, рассматривая своих собеседников, так как другого освещения в комнате не было. В западной части библиотеки над книжными полками к верхнему карнизу была прикреплена длинная черная труба, из которой при нажатии кнопки выходил серебристый экран, который, опустившись к паркетному полу, занимал полстены, точно так же, как в данный момент.

Но это было лишь частью необычного технического оснащения. В восточную стену была встроена выдвигаемая при помощи электроники консоль с аудиовизуальными узлами, включающими проекторы для показа прямых телевизионных передач, видеофильмов, фильмов, слайдов и воспроизведения магнитофонной записи. При помощи перископического диска с дистанционным управлением, установленного на крыше, сложная аппаратура была способна улавливать спутниковые и коротковолновые передачи со всего земного шара. Такому оборудованию наверняка позавидовали бы и Белый Дом, и Пентагон, и Управление Национальной Безопасности. Стоило нажать кнопку, и весь мир — его прошлое и настоящее — могли предстать перед глазами посетителей этой удивительной комнаты.

А вот в дальнем правом углу можно было увидеть любопытный анахронизм. В нескольких футах от уставленной книгами стены обособленно стояла старая печка времен Франклина с дымовой трубой, поднимавшейся к потолку. Самым удивительным было то, что печка горела несмотря на то, что в Чесапикском заливе был теплый влажный вечер.

Эта печка имела существенное значение для встречи, которая вот-вот должна была состояться на побережье Синвид Холлоу. Все записи необходимо было сжечь, блокноты тоже, так как ни одно слово, произнесенное этими людьми, не должно было выйти за пределы дома. Ведь слова эти могли повлечь за собой отставку правительств, подъем и падение экономики; от решений находящихся в доме зависело ускорение начала войны или ее предотвращение. Они получили в наследство самую могущественную секретную организацию в свободном мире.

Их было пятеро.

— Через два года, в ноябре, подавляющим большинством голосов президент будет переизбран на повторный срок, — сказал седовласый мужчина с аристократическим лицом и орлиным профилем, сидевший во главе стола. — Для этого необязательно было заниматься прогнозированием. Президент владеет ситуацией и не допустит серьезных просчетов, так что тут никто ничего не сможет сделать, в том числе и мы. Тем не менее мы должны подготовиться и иметь под рукой своего человека.

— Странный термин — «наш человек», — заметил стройный лысеющий мужчина с впалыми щеками и большими спокойными глазами, которому было где-то за семьдесят. — Придется нам поспешить. И опять-таки все может измениться. Президент такой очаровательный, такой обаятельный человек, он так хочет всем нравиться…

— И не блещет умом, — вмешался в разговор широкоплечий темнокожий крепыш среднего возраста. Его голос был спокойным и холодным, безупречно сшитая одежда свидетельствовала о тонком вкусе и большом богатстве. — Лично я не питаю к нему неприязни, так как у него нормальные инстинкты. Он порядочный и, возможно, даже хороший человек. Это бросается людям в глаза. Нет, дело не в нем. Всему виной ублюдки, которые за ним стоят — они так далеко, что, весьма вероятно, он даже не догадывается об их существовании или знает их только как людей, финансирующих кампанию.

— Он не знает, — произнес четвертый — полный розовощекий мужчина среднего возраста с беспокойными глазами, смотревшими из-под копны густых рыжих волос. Твидовый пиджак с накладными заплатами на локтях свидетельствовал о том, что ему приходится проводить много времени за письменным столом. — И даю голову на отсечение, что еще до того, как закончится его первый срок, будет