Львиное сердце - Сюзанна Баркли

– Она настаивает на его виновности, говорит, что он косоглазый, а значит… в общем, опять ее глупые предрассудки, но все же…

– Я сам вырос среди суеверий, – сказал Оуэйн, – а они у нас, валлийцев, не намного отличаются от суеверий шотландских горцев. Многие вовсе не беспочвенны, хотя я не вижу доказательств предательства лорда Комина.

– И я тоже. Он не сделал ничего подозрительного, кроме того, что не сказал мне, что был женихом Меган.

– Он убил Арчи. – Оуэйн поглаживал подбородок.

– А Уи Уот убил Дугласа, – возразил Росс. Как он устал! Устал от интриг и козней, которые все время приходилось разгадывать…

– Уот поступил так, спасая вам жизнь, а Комину не обязательно было убивать Арчи, чтобы не дать ему уйти. К тому же мы не знаем, что стало с Филис после того, как Комин ее увел.

– Ты обвиняешь Комина в том, что он убил ее? – спросил с отвращением в голосе Росс. – Ты вроде Меган – везде тебе мерещится зло.

– Вы говорите, что она упряма, – покачал головой Оуэйн. – Напавшие на нас искали Лукаса. Тот, кто ударил Лукаса по голове, пытался утащить его, хотя за Лукаса не получишь богатый выкуп.

Росс посмотрел в сторону шатра, где лежал парень.

– Они надеялись, что он отведет их к Сьюзан. И мы вернулись туда, откуда начали. Кто нас преследовал? Люди Арчи? Или разбойники? Или…

Громкий, мучительный крик прорезал ночную тишину, спящие вылезли из-под одеял, охрана насторожилась. Крик повторился – он исходил из шатра с ранеными.

Росс мгновенно бросился туда. Откинув навес, он ворвался внутрь с мечом наготове. От увиденного он застыл как вкопанный.

Пара факелов бросала отсветы и тени, пляшущие на стенах шатра. Казалось, что он попал в ад: страх витал в воздухе, пропахшем дымом и кровью. В середине шатра лежал Эндрю, обнаженный до пояса. Весь в крови, он извивался, стараясь освободиться от двоих мужчин, державших его.

– Что ты стоишь как чурбан! – задыхаясь, выговорила Меган. Она нагнулась над грудью рыцаря и прижимала окровавленное полотенце к его плечу. – Надо, чтобы он лежал спокойно, а не то он истечет кровью и умрет.

Росс вложил меч в ножны, сделал знак Оуэйну помочь Дейви держать ноги Эндрю, а сам опустился на колени у головы своего старого наставника. Он обхватил руками его плечи, и глаза старого воина открылись. В них Росс увидел неприкрытый, дикий страх.

– Лучше умереть, чем остаться калекой. Она оттяпает мне руку.

– Что? – Росс поднял голову, и его взгляд скрестился с взглядом Меган, которая продолжала прижимать полотенце к руке Эндрю. Гнев Росса пропал, когда он увидел сострадание в ее глазах. – Мегги? – спросил он.

– Если смогу, я спасу ему руку. Но он не хочет выпить лекарство от боли. – Меган кивнула в сторону, где на земле валялась опрокинутая чаша. – А я ничего не могу делать, пока он мечется.

– Я должен быть в сознании, – прохрипел Эндрю. – Я не хочу уснуть… а потом проснуться и увидеть… что руки нет.

Росс понимал его, но Меган он доверял. Проглотив комок в горле, он ласково обнял плечи своего старого друга и учителя.

– Если Мег говорит, что она ее не отрежет, значит, не отрежет.

– Я дал ей повод невзлюбить меня, – сказал Эндрю.

Росс увидел, как печально сжала губы Меган.

– К сожалению, в этом ты не одинок, но у моей Мегги всепрощающее сердце. Ты виноват перед ней меньше, чем я, но она ведь спасла меня от яда, так что можешь доверить ей свою руку. – Росс почувствовал, как Эндрю расслабился. – Дейви, принеси другую чашу со снадобьем и помоги ему выпить, – сказал Росс.

Меган улыбнулась Россу с благодарностью… и не только за помощь. Его поддержка согрела ее, придала мужества выполнить то, что ей предстояло. Через плечо она велела Дейви принести иглу и нитки из мешка, поспешно собранного женщинами из Ларига.

Эндрю лежал с закрытыми глазами, но, когда игла вошла ему в тело, он сморщился. Меган едва сдерживалась, чтобы не дрожать – это «вышивание» ей было особенно не по душе, но ведь он истечет кровью, если она не соединит края зияющей раны от плеча до локтя. Несмотря на то что ему ремнем перевязали подмышку, кровь лилась потоком.

Меган обуревали сомнения. Она хорошо умела лечить больных травами, принимать роды, а вот зашивать раны, полученные в сражениях… Ей казалось, что у нее ничего не выйдет, она боялась не оправдать доверие Росса. Подняв на него обеспокоенный взор, она увидела, что он ей улыбнулся.

– Ты просто постарайся, любовь моя. Больше от тебя ничего не требуется.

Любовь. Да, именно любовью светились его глаза. Это придало крепость ее рукам. На этот раз Эндрю не пошевелился, когда в него вонзилась игла. К счастью, либо он потерял сознание, либо подействовал опиум.

Преданный Дейви сидел с одной стороны, промокая кровь, чтобы ей было видно, что она делает. Росс не отходил от нее с другой стороны. От него веяло надежностью, и в ней Меган черпала силу, столь необходимую для этого долгого и тяжелого испытания. Время от времени он вытирал пот у нее со лба и вдевал в иглу новую нить.

Когда наконец рана была зашита, обложена листьями крапивы, чтобы уменьшить опасность воспаления, и перевязана, Меган в изнеможении откинулась назад. И тут же почувствовала объятия Росса. Затем он стал мыть ей руки, а она слабо возражала.

Он смывал с нее кровь Эндрю, и его прикосновения были такими же нежными, как прошлой ночью, когда он обучал ее искусству любви. Было так приятно опереться о него и дать ему позаботиться о ней. Он вытер ее и поставил на ноги. Меган снова напряглась.

– Я должна заняться Лукасом.

Парень лежал по-прежнему с закрытыми глазами и такой бледный, что веснушки выступали на лице, словно рассыпанная корица. Меган еще раньше обмыла и перевязала ему рану на голове, но он так и не пришел в сознание, и она боялась, что не придет никогда.

– Дейви посидит около него, – заверил ее Росс. – Тебе и так уже досталось сегодня.

– Но… – она пыталась сопротивляться, однако Росс крепко держал ее, лаская взглядом.

– Я, конечно, не лекарь, но знаю, что если ты не поспишь, то завтра утром от тебя не будет никакой пользы раненым.

Меган вздохнула и сдалась.

– Хорошо.

То, что она так быстро с ним согласилась, насторожило его больше, чем ее бледность и фиолетовые тени под глазами. В его объятиях она казалась такой хрупкой и уязвимой. Он вынес ее на свежий ночной воздух. Было холодно, и Росс крепко прижимал Меган, как бы вбирая ее всю в себя и оберегая. Но никто из них не может уберечься, подумал он, идя к своему шатру и глядя на раненых, лежащих на одеялах по всему лагерю. Пока не закончится это адское путешествие, угроза остается.

Росс был удивлен, что чувствует настоятельную необходимость защитить Меган, и не только от других, но и от нее самой. Я люблю ее, подумал Росс, глядя на свою драгоценную ношу. Понадобилась уйма времени и их полное опасности положение, чтобы он это понял. Но в их браке все было не по правилам.