Сюрприз для миллиардера - Айрин Лакс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я отрицательно замотала головой. Не помнила я всех подруг Адель, хоть убей.
— Ой, ну и не важно, что не помнишь! Суть в том, что именно она первый раз помогла мне справиться с горем, начала подсовывать легкие вещества, дошла до тяжелых. Именно она виновата. Я совершенно ни при чем. Меня подсадили! Светочка действовала не просто так. Но по указке своей подруги. Знаешь, какой?!
Сестра сделала трагическую паузу.
— Говори.
Адель изобразила пальцами барабанную дробь.
— Ты щас офигеешь! Подруга Светы — та самая помощница Крестовского. Представляешь, какая гадина?! Она же меня к нему не пускала и дала денег на аборт…
— Что?! Но ты мне ничего такого не говорила. Ты говорила, что Крестовский тебя выгнал!
— Да, говорила. Не суть, помощница же командовала от его имени! Выяснилось, что Крестовский вообще не знал, что я приходила! Паулина все утаила, сама дала мне денег, сама выставила за порог! Она мне жизнь сломала, стерва! Если бы не она, моей карьере модели не пришел бы конец! И дочку тоже не пришлось отдавать, само собой… Паулину задержали, — выдохнула Адель.
Не зря Паулина мне не понравилась! Я так и знала, что она сама хочет попасть в постель Кириллу!
— Боже! Адель! Значит, Кирилл вернет нам Буську?! — вскочила.
— Не совсем.
Я снова рухнула на стул.
— Как это?
— Не все так просто. Понимаешь, Крестовский — отец и хочет Агнесс самого лучшего. Просто так дочку он не отдаст. Не-а… Ни за что. Но я — ее мать, а он — отец. Понимаешь?
— Нет, — ответила чужим голосом.
— Васька, ну же… Когда у малыша есть папа и мама, они, что делают? Правильно, создают семью! — объяснила как для малолетки.
— Не поняла.
Адель улыбалась, как перед камерой. Слепила счастьем улыбки. До меня дошло ужасное.
— Крестовский сделал тебе предложение?!
— Он сказал, что ребенок должен жить с ним! Но я — мать Агни и настояла, что тоже имею право видеться с дочерью. Мы пришли к соглашению, что будем воспитывать Агни вместе, а там и до брака недалеко, я же Кирилла до сих пор по-настоящему люблю!
— Кажется, говорила, что ненавидишь… — хрипло отозвалась я.
— От любви до ненависти один шаг! К тому же, пройдя программу реабилитации, я научилась главному — признавать свои ошибки и прощать! Дочка нас помирит… Все-таки нас связывает нечто большее, чем один случайный перепих, — посмотрела на меня с сожалением. — А тебе, сестричка, придется забыть о том, что ты побывала в постели моего жениха.
Адель поправила струящиеся локоны и просияла:
— Я все исправила, Васенька. У Агни теперь есть папа и мама. Теперь все идет так, как и должно было случиться с самого начала.
* * *Адель ушла. Перед этим она много что говорила, объясняла, но я почувствовала себя тупой, как валенок, потому что не поняла ничего из сказанного. Мне было плохо. Сестра же, вылив на меня целый океан информации, просто ушла.
Оставила меня одну в квартире…
Эти стены стали для меня невыносимы. Еще после ухода бабушки мне стало невмоготу жить здесь, но Крестовский был рядом, отвлекал, помогал. Только благодаря ему я пережила это непростое время.
Он стал для меня таким родным, даже не претендовал на большее.
Бабушка оказалась права, мне стоило не таить правду. Теперь тайны вышли мне боком. Адель снова счастлива, после выхода из клиники она не только вернет себе дочь, но и получит мужчину мечты, которого всегда хотела. Может быть, справедливо, что она после всех испытаний обрела шанс на счастье, но куда девать мои собственные чувства?!
Как забыть, что я была для Буси мамой, как не вспоминать о том, что она меня так называла… Как запретить себе думать о мужчине, в которого я влюбилась?!
Адель ушла, и квартира стала для меня совсем как ловушка.
Я осталась одна, хранила чужие тайны и потеряла в них себя.
Так больно.
Позвонил Крестовский. Стало лишь хуже…
Я не нашла в себе силы ответить. Пусть строит счастье с Адель.
Глава 32
Кирилл Крестовский
Я отказался устраивать суд. Понял, что в нем не было необходимости. Разве можно судить людей за то, что стали жертвой алчности?! Что касается Адель, все было просто и понятно. Я не хотел ее, как девушку, не видел рядом с собой вообще, но понимал, что нельзя лишать мать шанса на общение с дочерью.
Насчет Василисы я никак определиться не мог. Она мне понравилась по-особенному и я не мог смириться с мыслью, что все это могло оказаться ложью и лишь приманкой… Казалось, я ей поверил, проникся чувствами, но предательство Василисы всколыхнуло внутри самое дурное, самое темное.
Нажитый мной цинизм снова встал во весь рост и не давал покоя, трубил во все голоса, что предательство прощать нельзя.
Я и не простил Василису. Не думал, что смогу такое простить. Но и остаться в стороне не мог.
Она много раз пыталась мне позвонить, но я не отвечал. Несмотря на злость, я не хотел говорить ей гадости. Не отвечал, потому что знал: я втопчу ее в грязь словами, уничтожу морально…
Слишком глубоко она меня задела. После того, как выяснилась правда, злость немного отступила. Я захотел с ней поговорить. До смерти желал увидеть, хотел посмотреть в ядовито-зеленые глаза.
Позвонил.
Она не ответила…
Снова позвонил.
Молчок. Автоответчик.
Три дня тупого, немого, непробиваемого игнора! Снова позвонил. Не ответила… Скинула мой
