Память, Скорбь и Тёрн - Уильямс Тэд

— Возможно. — В голосе принца звучало сомнение. — Но я не могу избавиться от ощущения, что догадался бы, если бы Элиас был мертв. В любом случае, управляет ли им Прейратс, или священник уже захватил трон, мы все равно вынуждены сражаться с Королем Бурь и злой звездой Ордена Манускрипта.

Изгримнур кивнул:

— Кто-то там есть, это точно. Кто-то знает наши планы. И они взяли меч твоего отца.

У Джошуа сразу ухудшилось настроение.

— Это был удар. Все-таки, когда я увидел, что Свертклиф не охраняется, у меня оставалась маленькая надежда, что мы найдем его там.

— Мы всегда знали, что нам нужно попасть в Хейхолт, чтобы забрать волшебный меч Скорбь. — Изгримнур сердито потянул себя за бороду. — Война достаточно сложна и без этой колдовской путаницы. Мне кажется, что забрать два меча не намного труднее, чем один.

— Но ведь они действительно за стенами, — заметил Джошуа. — Эта дыра в могиле моего отца показалась мне сделанной очень поспешно — это не то, чего я мог бы ожидать от Прейратса и моего брата, которым нет нужды прятаться.

— Но кто еще мог это сделать?

— Мы все еще не знаем, что случилось с моей племянницей, Саймоном и троллем.

Изгримнур фыркнул:

— Я сомневаюсь, что Мириамель или юный Саймон могли бы взять клинок и затем исчезнуть. Где они? Оба должны понимать, как ценен для нас Сверкающий Гвоздь.

Внезапный выкрик Камариса заставил герцога вздрогнуть.

— Все мечи! Божьи гвозди! Я чувствую их! Все три! Они поют друг другу — и мне. — Он тяжело вздохнул: — О Джошуа! Если бы я мог заставить их замолчать!

Принц обернулся:

— Ты действительно чувствуешь Сверкающий Гвоздь?

Старый рыцарь кивнул:

— Это голос. Я не могу объяснить, но я слышу его — и Тёрн тоже слышит.

— А ты знаешь, где он?

Камарис покачал головой:

— Нет. Но мечи хотят собраться за стенами. Это необходимо. Времени становится все меньше.

Джошуа поморщился:

— Похоже, что Бинабик и остальные члены Ордена были правы. Время идет, и если мечи действительно нужны нам, мы должны найти их и как можно быстрее понять, зачем они нам нужны.

Безумие, подумал Изгримнур. Наши жизни и наша страна зависят от безумия из старых сказок. Что бы подумал Престер Джон, который с таким трудом выгнал эльфов из своего королевства, прогоняя эти призраки?

— Мы не можем перелететь через стены, Джошуа, — заметил герцог. — Мы одержали победу в Наббане и доплыли сюда за такое короткое время, что народ будет еще много лет говорить об этом. Но мы не можем заставить армию опуститься прямо во дворе Хейхолта, как стаю скворцов.

— Есть другие пути… — прошептал Камарис. Джошуа бросил на него острый взгляд, но прежде, чем он понял, очередная ли это болтовня о поющих Мечах или что-нибудь полезное, новая фигура появилась у входа в палатку, принеся волну холодного воздуха и рой снежинок.

— Прошу простить, принц Джошуа. — Это был Слудиг, в кольчуге и шлеме. Он кивнул Изгримнуру: — Мой лорд.

— Что случилось?

— Мы объезжали противоположную сторону Свертклифа, как вы просили. Искали.

— И вы нашли что-нибудь? — Джошуа поднялся на ноги. По лицу его было видно, что принц старается сдерживать свои чувства.

— Не нашли. Услышали. — Слудиг явно очень устал, как будто долго и быстро скакал верхом. — С севера трубили рога.

— С севера? Насколько далеко?

— Трудно сказать, принц Джошуа. — Слудиг сделал странный жест, словно хотел показать расстояние. — Я никогда не слышал ничего подобного, но звук был очень слабым.

— Спасибо, Слудиг. На Свертклифе есть часовые?

— На этой стороне, ваше высочество, чтобы их не увидели из замка.

— Мне все равно, увидит ли их кто-нибудь. Меня гораздо больше беспокоит, кто может напасть на нас с севера. Если ты и твои люди устали, попроси Хотвига взять степняков и скакать на ту сторону, по направлению к границам Альдхорта. Скажи, чтобы немедленно вернулись, если увидят, что кто-то приближается.

— Хорошо, принц Джошуа. — Слудиг вышел.

Джошуа повернулся к Изгримнуру:

— Что ты думаешь по этому поводу? Похоже, Король Бурь собрался разыграть ту же карту, что он предъявил в Наглимунде?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Возможно. Но там у тебя хотя бы были стены замка. Здесь у нас нет ничего, кроме открытой земли впереди и открытого моря позади.

— Да, но, кроме того, у нас есть несколько тысяч человек и никаких женщин и детей, о которых следовало бы беспокоиться. Если главный союзник моего брата думает, что этот орешек так же легко разгрызть, как и раньше, он будет разочарован.

Изгримнур посмотрел в свирепые глаза принца, потом на Камариса, который обхватил голову руками и уставился в стол.

Может быть, Джошуа прав? А может быть, мы представляем собой последний обломок великой империи Престера Джона, ожидающий легкого толчка, чтобы распасться окончательно.

— Полагаю, лучше будет пойти и поговорить с баронами. — Герцог встал и поднес руки к жаровне, пытаясь немного отогреть их. — О том, что надвигается, им лучше услышать от нас, а не от перешептывающихся солдат. — Он недовольно крякнул. — Похоже, сна нам не видать.

Мириамель смотрела на Кадраха. Она, слышавшая его столько раз, не могла освободиться от страшной уверенности, что сейчас он говорит правду.

Или по крайней мере правду, какой он видит ее, попыталась она успокоить себя.

Принцесса посмотрела на Бинабика. Тролль сосредоточенно прищурился, потом повернулся к Кадраху:

— Обреченный? Вы говариваете о некой опасности, отличной от той, которую мы имеем перед нами?

Кадрах спокойно встретил взгляд принцессы:

— Мы обречены, и нет никакой надежды на спасение. Я сыграл во всем этом не последнюю роль.

— Какой смысл вашего говорения?

Дворр Джисфидри, очевидно, не хотел принимать никакого участия в этом пугающем разговоре. Он ждал, ломая длинные пальцы.

— Смысл моего говорения, тролль, в том, что вся эта возня в пещерах не имеет значения. Убежим ли мы от Белых лисиц, которые поджидают нас снаружи, разрушит ли стены ваш принц Джошуа, или сам Бог пошлет молнию с небес, чтобы превратить Элиаса в пепел… Это не будет иметь никакого значения.

Мириамель чувствовала, что у нее внутри все сжалось от непоколебимой уверенности в голосе монаха.

— Расскажи, в чем дело!

Жесткое лицо монаха покрылось пятнами.

— Милость Эйдона! Все, что вы думали обо мне, правда, Мириамель. Все. — Он плакал. — Помоги мне Бог — хотя у него нет причин помогать мне, — я делал такие отвратительные вещи!

— Будь ты проклят, Кадрах, ты объяснишь наконец?

Этот взрыв оказался последней каплей, переполнившей чашу терпения Джисфидри. Он быстро встал и удалился, чтобы присоединиться к своим перешептывающимся соплеменникам в другом углу пещеры.

Монах вытер глаза и нос грязным рукавом.

— Я рассказывал вам, как меня захватил Прейратс, — сказал он Мириамели.

— Рассказывал, — кивнула Мириамель. Поскольку она в свою очередь рассказывала это Бинабику и другим на Сесуадре, у нее не было желания снова копаться в этой истории.

— Я рассказывал вам, что после того, как я предал книготорговцев, Прейратс выкинул меня вон, думая, что я мертв.

Она кивнула.

— Это была ложь — или, говоря точнее, это случилось много позже. — Он глубоко вздохнул. — Он отправил меня шпионить за Моргенсом и другими людьми, которых я знал, когда был носителем свитка.

— И ты сделал это?

— Если вы думаете, что я хотя бы помедлил перед этим, моя леди, значит, вы не знаете, с каким отчаянием пьяница и трус может цепляться за свою жизнь, или не представляете, какой ужас внушил мне красный священник. Видите ли, я знал его. Я знал: то, что он сделал с моей плотью у себя в башне, было ничем по сравнению с тем, что он мог бы сделать, если бы действительно захотел заставить меня страдать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Значит, ты шпионил за ним?! Шпионил за Моргенсом?

Кадрах покачал головой: