Иван Царевич и Серый Волк - Сергей Шведов

– Не возражаю, – великодушно согласился Кляев. – Так я могу рассчитывать на вашу помощь? – обрадовался Василевич. – Этот вопрос мы утрясём позднее, – оборвал сладкие мечты пролетария и олигарха Царевич. – Мы уже у цели.

Навстречу парламентерам двигался солидный отряд чертей во главе со знакомым уже Ивану «маршалом». Тем самым, что разоружал их в заколдованном замке. На боку у «маршала» болтался на тонком ремешке Кляевский маузер. Васька, при виде революционного оружия на боку у явной контры даже зубами скрипнул, но в истерику не ударился, проявив недюжинную выдержку бойца невидимого фронта. – Мы к его сиятельству, – сказал Царевич, – для конфиденциального разговора.

Черти в два счёта обезоружили парламентеров и, окружив плотным кольцом, повели апартаменты князя Зла, которым вообразил себя Пётр Семёнович Куропатин. – Говорил же ему, пей меньше, – вздохнул Василевич, оглядывая рогатую и хвостатую охрану. – А почему они не зелёные?

– Им по статусу не положено, – усмехнулся Кляев. – Зелёный у нас сам Вельзевул.

Возможно, Василевич и предполагал увидеть изменения в облике старого подельника, но не до такой же степени безобразия. Если бы не расторопный Кляев, придержавший перетрусившего олигарха, то вполне мог случиться конфуз на глазах сиятельного лица, в смысле сиятельной морды, ибо назвать лицом подобную образину было бы слишком смело. К удивлению Царевича, напротив развалившегося в гигантском кресле хозяина сидел баран Роман в сильно, однако, изменённом виде. Судя по всему, процедура обратной метаморфозы, прервавшаяся на самом интересном месте, отразилась на нём в меньшей степени, чем на козле Ательстане Синебрюхове и пятёрке баранов-охранников. Роман был всё так же золотрун, размерами не уступал Вельзевулу, но ноги, руки, туловище и даже лицо имел вполне человеческие. Правда, на голове его по-прежнему красовались рога. Не приходилось сомневаться, что эти двое нашли общий язык, в том смысле, что оба лыка не вязали.

– Е моё, – ужаснулся Кляев принюхиваясь. – Что они пьют! Это же чистой воды денатурат. – Не тронь, зараза, – рыкнул на Ваську Вельзевул. – Пасть порву. – Пётр Семенович, – ахнул Василевич, опознавший, видимо, своего знакомого по голосу, – что же это ты с собой сотворил? У тебя же белая горячка.

– Ты, Юра, не пыли, – покачал пальцем с чудовищным когтем Вельзевул. – Я князь Зла, гений Тьмы. Сожру тебя, понимаешь, и не подавлюсь.

– А дела? – забеспокоился олигарх и даже понизил голос. – Ты что, забыл, пьянь, что всем мне обязан?

– Ты меня не уважаешь, Юра, – вздохнул Вельзевул. – А зря. Это ты там олигарх, а здесь у меня ты – тьфу. Дыхну перегаром, и нет тебя.

И, надо сказать, Пётр Семенович действительно дыхнул, и если бы не расторопность Кляева, то гореть бы олигарху Василевичу синим пламенем. – Видал, – захохотал Вельзевул. – А ты говоришь – белая горячка.

Василевич икнул и, вылупив глаза, уставился на Царевича: – Мы что же, действительно в аду?

– Ну а где же ещё, – заржал жеребцом Вельзевул. – Я всегда тебе говорил, Юра, что жадность фраера погубит.

Олигарх открыл было рот, но встретившись с налитыми кровью глазами монстра, тут же его и закрыл. В эту минуту ФСБ не казалась ему такой уж страшной и опасной организацией, чтобы для нейтрализации её действий спускаться в ад. Царевич искал глазами Золотой шлём и, наконец, обнаружил его в дальнем углу комнаты на изящном столике. Иван упоминал об этом шлёме в романе «Заколдованный замок», но точного описания не давал по той простой причине, что королевич Жан до этого чуда магической техники так и не добрался. А вот теперь писателю самому приходится расхлёбывать кашу, заваренную его героем. Как всё-таки сложен этот мир. Между прочим, Золотой шлем, скорее всего, был изготовлен не из золота, а по внешнему виду он напоминал шлём мотоциклетный. Сделан он был действительно для человеческой головы, и рогатая башка Вельзевула в нём не поместилась бы. От шлёма исходило слабое свечение синеватого цвета и невидимые волны, вызывающие чувство беспокойства. Хотя не исключено, что Царевичево беспокойство было вызвано не Золотым шлёмом, а мучительными раздумьями по поводу его использования в своих целях. Магическая игрушка могла повести себя совсем не так, как предполагал Царевич, что обернулось бы неисчислимыми бедствиями. Но в любом случае шлём надо было у Вельзевула изъять, а самого князя Зла привести в пристойный то есть человеческий вид. – Эти негодяи, эти мерзавцы, Юра, украли у меня невесту, – продолжал вещать со слезой в голосе Вельзевул, – лишив меня тем самым радостей жизни. Ну и каких, по-твоему, мук достойны эти представители рода двуногих лягушек.

– Э нет, – запротестовал лорд Базиль. – Нечего сваливать с больной головы на здоровую, Пётр Семёнович. Девушка от тебя сама отказалась. Стар, говорит, князь Зла и сексуальная потенция у него слабовата.

Зелёная морда Вельзевула порозовела, в глазах промелькнуло смущение, сменившееся яростью, и рык, вырвавшийся из зубастой пасти, буквально потряс стены замка.

– Ты что несёшь, мерзавец, ты на кого хвост поднял? – Нет у меня хвоста, – спокойно отозвался Васька. – Зато есть средство, Роман не даст соврать. Сексуальный стимулятор всесокрушающей силы.

– Это тот самый? – покосился на соседа Вельзевул. – Во, – поднял большой палец недометоморфизированный охранник, – Все бабы твои. – Если это правда, – строго глянул Вельзевул на Кляева, – то всё прощу и из ада живым выпущу. Наливай.

Васька упрашивать себя не заставил и плеснул в золотой кубок волшебной жидкости. Пётр Семёнович наблюдал за его манипуляциями с большим недоверием, и это недоверие весьма откровенно отражалось на его жуткой морде.

– А почему мало налил? – Ни-ни, – запротестовал баран Роман. – В самый раз, твоё сиятельство, иначе будет такой перебор, что от твоего любовного загула вся вселенная загнется.

Вельзевул недоверчиво понюхал приготовленное Васькой питьё. И надо сказать, что сомнения князя Зла имели под собой серьёзные основания, поскольку Кляев передёрнул и подсунул Вельзевулу совсем не ту жидкость, которую рекламировал. – Себе налей, – потребовал подозрительный хозяин ада.

– Вообще-то я не пью сексуальные стимуляторы, но из уважения к тебе, сиятельство, уж так и быть.

Васька достал из кармана ещё одну бутылку и плеснул прямо из горлышка в широко раскрытый рот.

– Твоё здоровье, Пётр Семенович.

Вельзевул и баран Роман выпили почти одновременно и столь же одновременно начали метаморфизировать до разумных человеческих параметров, одновременно превращаясь в статуи. Зрелище, что ни говори, было не для слабонервных, и Василевичу едва не стало дурно. Впрочем, Пётр Семёнович и Роман не долго пребывали в неподвижности, ибо Кляев быстро отмерил из бутылки с живой водой необходимую дозу и вылил на головы своих подопечных.

– Где это я? – спросил очнувшийся Пётр Семёнович Куропатин, мужчина лет пятидесяти, с обширной лысиной и приличным животом.

– В аду, – огрызнулся в его сторону олигарх. – Вот уж не ожидал от тебя, Куропатин, так не ожидал. Солидный человек, чиновник с двадцатилетним стажем и вдруг такое мальчишество. Он, извольте видеть, Вельзевул!

– Околдовали, – вплеснул холёными руками Куропатин, припомнивший, наконец, своё недавнее прошлое. – Чародей Магон, будь он неладен, попутал и обвёл вокруг пальца. – Какой чародей, какое колдовство, – возмутился Василевич. – Мне стыдно за тебя, Пётр Семёнович, перед офицерами ФСБ.

– Как ФСБ? – ахнул Куропатин бледнея. – А разве они уже… – Ничего не «разве» и ничего не «уже», – поспешно прервал его олигарх. – Это совсем не то, что ты сейчас подумал. Мы спустились в ад, чтобы вытащить тебя из белой горячки. Ты меня понял, Куропатин?

– Понял Юрий Борисович, – с облегчением вздохнул бывший Вельзевул. – А я-то думал, что уже… Слава нашим доблестным органам, приходящим к нам на помощь в трудный момент! – Пить меньше надо, – желчно бросил Василевич. – Ну что за народ, прости Господи, никому довериться нельзя.

– Чёрт попутал, в смысле Магон околдовал… Я извиняюсь, конечно, Юрий Борисович, но ты себе не представляешь, какой это негодяй.

– Тебя загипнотизировали, понимаешь. Под воздействием винных паров. – Да именно, – кивнул головой Куропатин. – Сан Саныч мне поднёс какой-то гадости. Потом плеснул на картину живой водой и оттуда полезло такое… Словом, как при белой горячке, тут ты совершенно прав, Юрий Борисович.

– Какая ещё картина? – возмутился олигарх. – Перестань же, наконец, бредить, Пётр Семёнович!

– Да я не брежу, – запротестовал Куропатин. – В этом замке точно такая же картина висит. Вот она, можете полюбоваться.

Чиновник был прав. И Царевич готов был подтвердить его слова. Картина, на которую указывал Куропатин, была точно такой же, как та, которую Иван видел в Заколдованном замке феи Морганы. С одним, правда, существенным недостатком: на полотне были и фея, и Белые Волки и даже Вельзевул, а вот рогатой и хвостатой рати не было, по той простой причине, что вся она разгуливала по коридорам Золотого замка. Да мало того, что разгуливала, так ещё и наверняка могла помешать озабоченным людям вернуться к родным пенатам. А Пётр Семенович, в его нынешнем, невельзевульем, обличье, для чертей теперь, конечно, не авторитет. Пожалуй, Василий поторопился возвращать ему человеческий облик.