Душа нежити - Владимир Васильев

везде толпы мелких зеленых дикарей в обрывках шкур и листьях. Несколько сотен! Только детей под ногами не вертелось. Детей у зеленушек всегда много, но они по лагерю не шастают. Сожрут.

И всеобъемлющая вонь, которая, кажется, вязким маревом поднималась над всей немаленькой площадкой.

Ко мне важно подбежал вождь, судя по новым шкурам на теле и большому блестящему ножу за поясом. От него уже пошла кое-какая конкретика:

- Купец! Товар давай! Много товар давай! Оружие и дорогой одежда давай! Мы тебе хороший товар давай! Большой! - он обвел своими грязными маленькими лапами какую-то область, в которую, вероятно, должен был вписаться их загадочный товар. - Большой белый товар! Можешь спать, можешь сожрать! Много веселиться! Нас она не подпускать! Говорить, что себя убить! Тебя подпускать! Ты большой человек! Но товар еще больше! Мы ее палка и камень бить! Чтобы умней быть! А она уметь голова гоблин колдовством бить! Сильно дорогой товар!

Я остановился, пораженный. Неужели эти мелкие ублюдки поймали какую-то несчастную магичку? И почему они ее пытаются продать темным? Обычно, всех кто к ним попал они просто убивали, да сжирали, не церемонясь.

- Нам говорить, что очень ценный товар! Много стоить. Давай нам свой товар за наш товар! - не унимался вождь и показал мне на небольшой уступ, около которого сидели с десяток гоблинов с копьями.

До моих ушей донеслась печальная мелодия, которую кто-то выводил на дудочке. Я обошел прыгающего вождя и заглянул за камень.

В маленьком гроте, закрытом с единственной свободной стороны толстой деревянной решеткой, спиной ко мне сидела женщина. Она играла печальную мелодию на каком-то самодельном музыкальном инструменте в виде связанных травинками стеблей тростника. То, что было на ней надето, одеждой назвать было уже нельзя. Какие-то жуткие лохмотья. Но лохмотья чем-то мне знакомые.

Женщина резко обернулась на шум и ее глаза стали округляться от удивления. Я тоже застыл столбом. Челизия встала, и в ее взгляде промелькнуло что-то. Какая-то надежда.

Я резко отвернулся и отошел за камень. И смотреть на жестоко избитую богиню мне было тяжело, и не хотелось показывать гоблинам, что мы знакомы.

- Хороший товар! - продолжил гоблин, но я остановил его взмахом руки.

Достал из кармана медяки и протянул вождю, но тот плохо понимал, что такое деньги. Только посмотрел и сказал, но уже не так воодушевленно:

- Товар много давай!

- Плохой твой товар, - поморщился я. - Старый. И сильно вы били ее. Мало стоит теперь. Сами виноваты. Но я куплю все-таки. Потому что, если купец к тебе пришел, то без товара не уйдет. Иначе я приду с друзьями и убью тут всех.

Гоблин как-то сник, но все равно продолжил:

- Товар давай для обмен. Меч давай!

Мне почему-то не хотелось расставаться с мечом. Да и гоблины могут сразу напасть, если я сам отдам им свое оружие. У них есть некая простота в понимании мира. С мечом я важный и опасный. А без меча могу и по кулинарной части пойти.

- Сейчас принесу товар, - зло буркнул я. И даже, почему-то, начал коверкать речь. - А вы товар не портить! Иначе я с пустой рука уйти. Сильно злой быть!

Я спустился на проторенную тропу и быстрым шагом пошел обратно к человечье-орочьей деревне. Там я в трактире застал почти всю вчерашнюю компанию, которая все еще переваривала невероятные новости.

- Давай свою козу! - сказал я важному орку.

Тот заулыбался:

- Я же говорил, что ты поймешь свое счастье. А ты совсем быстро понял! Сразу умного человека видно.

Как-то двусмысленно получилось... Может насмехается? А может у них тут принято счастье с козой обретать? Ладно, мне с ними храмы не строить. Переживу! Тем более, что орк уже послал мальчишку за животным.

А к вечеру я уже опять был у гоблинов. Коза, предчувствуя что-то нехорошее, пыталась артачиться и упираться копытцами, но я рывком сдергивал ее с места, иногда приговаривая:

- Топай животное! Может счастье найдешь. Женой вождя станешь. Там таких красоток больше нет.

Добравшись, я вручил козу вождю, а сам решительно пошел за скалу и занялся решеткой. Челизия старалась на меня не смотреть. Похоже, поняла что наше знакомство показывать не стоит.

Когда я перерезал жгуты какой-то лианы и откинул решетку, то тайком оглянулся, смущенный наступившей тишиной в лагере. Гоблины стояли на небольшом удалении. Все вооруженные, но копий на меня пока не направляли.

Может им надо как-то показать вступление во владение? Что я суров и жесток? Я резко схватил Челизию за волосы и рванул. Так, чтобы не очень сильно, но со стороны выглядело пострашнее.

- Ну, типа, ой... - сказала богиня тоненьким голоском.

Похоже, гоблинов сценка устроила, и они немного расслабились. Я взял женщину за руку и с небольшими рывками потянул к выходу из лагеря.

Когда мы спустились на главную тропу, я облегченно выдохнул и обернулся к Челизии:

- Вот теперь здравствуй, Светлейшая!

- Ты не поверишь, как я рада тебя видеть! - слабо улыбнулась она мне в ответ. - Я же уже готовилась призвать богиню смерти. Эти уродцы что-то задумали. А смерть аватара, это все! Три года между мирами. Но было какое-то предчувствие, что смогу еще выбраться. А тут ты!

Мы пошли дальше, делясь новостями. Я поймал себя на мысли, что стараюсь держаться от богини с наветренной стороны, и от нее мои маневры тоже не укрылись. Она потеребила кусок бывшей богатой одежды, которую я ей заказывал в какие-то невероятно далекие времена. Потом потерла пальцем кожу на руке.

Я предложил мои запасы еды, но богиня только поморщилась:

- Сначала мне стоит отмыться... И знаешь... Я буду тебе очень благодарна, если все это останется между нами!

- Да я вообще никогда не треплюсь! - горячо стал оправдываться непонятно в чем я. - Если куда-то это и выплывет, то только не от меня! Все всё почему-то знают без всякой моей болтовни.

К счастью, через пару верст нам встретился веселый ручеек, который срывался искристым водопадом в маленькую песчаную лужу. С радостным воплем богиня кинулась к воде срывая с себя лохмотья. Но не забыла крикнуть мне приказным тоном, чтобы отвернулся.

Я понял, что банные процедуры надолго, поэтому поднял несколько сухих веток, развел костер и достал свою последнюю щепоть кофе.

Через полчаса Челизия подошла