Третий шанс - Татьяна Рябинина

юноша. Даже когда был смертельно занят, ожидание стояло фоном: «завтра… сегодня вечером… через час мы увидимся».

Этот месяц был настолько заполнен событиями, что показался бесконечно длинным, хотя каждый день пролетал мгновенно. С Юлей мы обычно шли куда-нибудь поужинать, иногда в кино или в театр, а вот всякие светские тусовки оба не любили, предпочитая прогулку вдвоем.

- Я вообще не стадная зверюшка, - говорила она, когда мы брели по вечернему городу нога за ногу. – Мне коммуникации на работе хватает. Вот на улице или в транспорте – пусть хоть целая толпа, лишь бы с ними не общаться.

В этом мы совпадали, как и во многом другом. Я радовался каждому такому совпадению. Различий тоже хватало, и не все мне нравилось. Однако если с Ларисой я закрывал на такие вещи глаза, то с Юлей, наоборот, принимал с открытыми глазами. Такую, какая есть. Наверняка и ее во мне что-то не устраивало. Узнавание, притирка, подгонка – во всем этом была своя особая прелесть.

Свидания наши заканчивались одинаково. Мы выгуливали Марка, причем до того места, где можно было выпустить на вольный выпас, на поводке его вел я. Он привык ко мне быстро и при встрече с радостным визгом лез целоваться. С детьми так просто не получилось.

Мы с Полиной были у них в гостях, два раза на выходных выбирались из дома вместе, в зоопарк и на залив. Девчонки общались с удовольствием, и, как сказала Юля, в соцсетях тоже. Не как подружки, конечно, для этого у них пока была слишком большая разница в возрасте. Скорее, как старшая и младшая сестры, что меня очень радовало. Глаша смотрела на Полину с восторгом и обожанием, та принимала это и отвечала с тем же теплом. Ей всегда хотелось младшую сестру или брата, а тут еще и девочка такая, что невозможно не отозваться.

А вот ко мне Глаша относилась хоть и дружелюбно, но сдержанно. Так же, как и Полина к Юле.

- Димка, не парься, - убеждала та. – Ты хочешь, чтобы прямо все сразу. Они нас с тобой не приняли в штыки, уже отлично. Глашка и к мачехе так относится: мол, Наташа хорошая. Но не более того. А ездит к ним в гости с удовольствием. И Машку, Наташину дочку, любит. У них примерно такая же разница, как с Полей, только в другую сторону. Не гони, привыкнут.

Все было хорошо. И все же, все же…

Вообще-то я думал, что пионерский период будет покороче. Хотел ее страшно. Когда целовались в парадной на прощание, в глазах темнело и соображалка отказывала напрочь. Бегом закинуть чертова пса домой – и уволочь в ближайшую гостиницу. Ну ладно, пусть не так радикально, а просто раскидать в выходные девчонок по бабушкам и уехать вдвоем куда-нибудь за город. Но что-то мешало.

Наверно, то, что я чувствовал в Юле какое-то напряжение. Не явное, едва уловимое. Что-то ее беспокоило, но не настолько остро, чтобы об этом говорить. Возможно, она и сама не до конца понимала, в чем дело. Поэтому я и не спрашивал. Ждал. Либо оно уйдет, либо… дозреет до разговора.

Потому что одного только секса мне было слишком мало.

А получилось все неожиданно. Контакты с благотворительностью я скинул на нового коммерческого директора Веронику, но она заболела и попросила сходить на аукцион с фуршетом, который устраивал фонд. Я уломал Юлю пойти со мной, пообещав, что мы быстренько купим какую-нибудь ненужную фигню, выпьем по бокалу шампанского и сбежим.

Где, спрашивается, была моя голова?

И ведь даже в рифму не ответишь, потому что точно не там.

Юля

Будь это кто-то другой, я бы подумала, что вылезла банальная бабская зависть. Но только не Таня. Она действительно беспокоилась. Потому что не знала всех деталей. Рассказывать? Нет, это было слишком тонко. В суде я могла вербализовать любую заумную хрень, кому угодно заморочить голову. Сергеич вздыхал, что сбил меня с пути истинного, адвокатом по уголовке мне бы цены не было. Но тут я бы не согласилась. Разводы – и так довольно грязно, а вот защищать убийцу или насильника не смогла бы. Для этого нужен сцуко-робот более навороченной модели.

Да, так вот в суде я могла наплести самые замысловатые кружева, а доходчиво объяснить, что у меня в голове… это было гораздо сложнее. Я и пытаться не стала. Сказала, что ничего еще толком и нет… кроме цветочков в ведре. И не факт, что будет. Таня, конечно, не поверила, но отстала.

А вот Юль Пална призадумалась.

И дело было вовсе не в том, что я с боевым задором мчалась на знакомые грабли. И с тем, что Димка сломал мне жизнь, я тоже была в корне не согласна. В той ситуации не имелось однозначно верного решения, а он поступил так, как подсказывала совесть. Я не повесилась, не спилась, не пошла по рукам. Да, выскочила замуж не за того парня, но очень даже достойного, любившего меня. Мы развелись, но остались друзьями, у нас прекрасный ребенок. А еще у меня работа, может, не самая приятная, но нужная. И я ее хорошо умею делать. И за нее хорошо платят.

В общем, нормальная у меня жизнь. Получше, чем у многих. Любви нет? А она правда нужна? Ну была она у меня – много радости принесла? Для тела кто-нибудь найдется, а для души можно книжечку почитать.

Я была в этом уверена. Пока кое-кто снова не возник на горизонте.

За эти полгода чего я только не передумала. И поняла, что, если откажусь от этого шанса, никогда себе не прощу. Не получится – ну что ж… значит, точно не мой мужчина, как бы упорно мне его судьба не подсовывала. Но так хотелось, чтобы стал моим…

Тогда в чем дело?

Что-то меня тревожило, причем где-то очень глубоко. Как будто о чем-то забыла, упустила из виду. Этот страх был таким же иррациональным, как паника, накатившая у Димкиного дома. И он это явно чувствовал, как хищный зверь. Вот только хищник, почуяв страх, нападает, а Димка, наоборот, притормозил. Хотя в парадной целовал так, словно готов был трахнуть прямо там, прижав к стене.

Нам бы поговорить – но вот о чем конкретно? Если б я знала!

На аукцион мне страшно не хотелось, не любила я эти пафосные сходки. Вроде и цель благая, но где-то на заднем плане. И если б не Димкино обещание обозначиться