Колымское эхо - Эльмира Нетесова

Игорь Павлович насторожился. В дверь по­слышался тихий стук. Обычно так стучат жен­щины на тайное свидание. Но у Бондарева не было ни одной, потому и не поспешил встать, будучи уверен, что баба обозналась дверью. Но стук повторился.

Игорь, шаркая и кашляя, пошел открывать и онемел от удивления. Перед ним в пижаме и тапочках стоял Евменыч.

В кармане пижамы бутылка «Кагора». Глаза человека красные, опухшие, явно не спал, и не­рвы были вскручены.

—   Сашка, кто вздрючил?

—   Мишка женится.

—   Ну и хрен с ним. Он же в Москве. А ты тут чего бесишься? Пусть он сам с ней мучается,— пожалел Бондарев Иванова.

—   Так ведь она и пьет, и курит. Я ж ее с дет­ства знаю, эту лярву,— сел к столу.

—   Она работает?

—   А хрен ее знает! Глаза б мои эту сучку не видели!

—   Да что, сказать не можешь, кто такая?

—   А толку, если они живут!

—   Ну и что? Мало с кем кошка трется?

—   Эта не кошка, целая бестия!

—   Устрой облом!

—   Она сама кому хошь наломает!

—   Скажи Мишке по-мужски.

—   Пытался. Слушать не хочет. Трандит про любовь. А у них тех любовей, как в арбузе зерен.

Я ему свое, а он другое, мол, неважно, что было до меня. Вот и поговори с ним! Давай выпь­ем!— откупорил бутылку.

—   Она местная эта мадам?

—    Не знаю. Наслышан о ней много гадостей.

—    Пока сам не убедился, не верь.

—   Да у нее морда сучья. Одного взгляда хватит.

—    Проверь! — советовал Игорь.

—    На хрен нужна. Пусть обожжется.

—   Зря. Судьбу ломать жаль.

—   А что делать?

—   Давай его увезем.

—    Куда?

—   Да хоть на Колыму.

—   Он без нее никуда.

—   Тогда в деревню к твоим. Там быстро об­ломают.

—   А что? Это идея. Медовый месяц им пред­ложу, если выдержат,— рассмеялся Иванов.

Евменыч ушел, пошатываясь, но улыбающий­ся и довольный. Он не хотел женить сына рано. Сам на этом погорел. Может потому в каждой девке видел врага.

—   Ты не смотри на смазливые рожи. Не верь ни одной. Приди в дом к ней, да глянь, что уме­ет. А то будешь стирать и стряпать сам. Она ноги на шею и погонять станет,— говорил Ев­меныч.

—    На мне далеко не уедешь.

—    Из таких как раз дураков лепят.

Но идея загнать молодых в деревню при­шлась очень по душе и Александр Евменович успокоился. Он решил спихнуть молодых меся­ца на два, а сам отдохнуть в поселке.

Но не тут-то было. Молодые вернулись из деревни утром третьего дня, на разных автобу­сах. Невестка без пересадки враз в общежитие помчалась. О свадьбе даже речи не было.

Мишка только хохотал и все хвалил отцов­скую мудрость:

—   Ты представляешь, она ни черта не умеет. Короче, лучше один век проживу, но ни с этой кретинкой.

—   Скажи спасибо Бондареву. Он подсказал деревню.

—   Молодец мужик. Жаль, что редко к нам его приводишь.

—   Было бы желание. Хоть каждый день...

—   Нет, это уж слишком.

—   Тогда забывай баб.

—   Ты человек крайностей. Нужна золотая се­редина. Жизнь не должна стоять на месте или бежать вприскочку. Во всем нужна мера.

В редакцию на следующий день прислали практиканток. Молодые девчонки с четвертого курса из Владивостока держались уверенно, даже вызывающе. Одетые по последнему писку моды они вздумали тряхнуть глухомань открыто­стью, смелостью не только взглядов, но и одеж­ды, внешности.

Когда они впервые появились в кабинете Ива­нова, тот дара речи лишился и сказал:

—   Девочки! Вы не по адресу. Кто-то пошутил или вы что-то поднапутали.

—   Ничего мы не напутали, шеф! А если хо­чешь поприкалываться, давай перенесем это на вечер. А пока надо побазарить по делу. Ни с тем сюда прислали,— ответили, не сморгнув глазом.

Обе оказались смелыми, опытными, остры­ми на язык, на вопросы Иванова отвечали быст­ро, не задумываясь и не теряясь.

Газету Иванова тут же назвали тусклой серо­стью, сказали, что в нее нужно вливать жизнь, выпускать современно, по-новому ярко и с юмо­ром. Они за это берутся с радостью.

—   Мы коммуникабельные, на курсе нас счи­тают лучшими журналистками. Мы сами попро­сились в глушь, где можно было бы показать и проявить себя. Конечно, на время практики организуйте нам жилье, устройте быт, чтобы мы смогли работать. А вечером мы в вашем распо­ряжении до самого утра. Уверены, что о том не пожалеете! — и вышли, сказав, что вернутся че­рез час.

Девчата вернулись ровно через час. Им вы­делили для жизни редакционный кабинет, не­большой, но светлый и теплый, где практикант­ки могли бы жить и работать, не мешая никому.

—    Всего два месяца! Для такого времени это даже шикарные условия. Не хватает только ван­ной, все остальное имеется. Мы в свое время о таком помечтать не могли. Пусть живут и ра­дуются,— сказал Евменыч, еще раз придирчиво глянув в бумаги практиканток.

Обоим выдали раскладушки, постельное бе­лье и даже занавески на окна.

Девчонки, оглядев кабинет, в каком им пред­стояло жить, слегка сморщились, но вслух не сказали ничего. Они принесли с собой по не­большому чемоданчику и по сумке, стали рас­полагаться. Приступить к работе обещали с завт­рашнего дня. А вечером пригласили сотрудни­ков отметить их приезд.

—   Девчонки! Это ж всего практика. На два месяца! — напомнил Евменович, но Марина и Рита ответили в один голос:

—   Каждое начало пусть помнится.

Оглядев сотрудников, поскучнели и сказали:

—   Плохо, что молодых нет. Одна стародежь. В других редакциях веселее. Вот этого мы не учли. Тут со скуки позеленеешь. С кем мы свой приезд отметим? С этими мухоморами? — скри­вились откровенно.

Сотрудники, услышав о себе такой отзыв, от­казались отметить приезд практикантов и быст­ро разошлись по домам.

Евменыч и Бондарев остались вдвоем. Надо было выходить из неловкого положения, и они позвали сына Иванова — Мишку. Тот охотно при­шел в редакцию, что-то прихватил из дома. Втро­ем они быстро сообразили столик, появилась музыка, нашлись общие темы.

Все трое смеялись над удачными шутками, по достоинству оценили Мишкин дар тамады. Посе­товали, что он не сотрудник редакции, посовето­вали ему попробовать свое перо. Тот пообещал.

Евменыч с Бондаревым сели в другом каби­нете, макетировали завтрашний номер. И совсем забыли о молодежи. Вспомнили, когда грохнула музыка.

Александр с Игорем переглянулись. Решили взглянуть, чем занята молодежь? И долго сто­яли, открыв рот от удивления. Мишка крутился на полу на одной руке, девки прыгали вокруг. Весь стол был заставлен бутылками. Все уже были под градусом.

—              Эй, мужчины, давайте к нам, украсьте ком­панию. Вас очень мало, да еще за дверь прячетесь. Давайте вместе веселиться. Ведь мы к вам приехали. Если понравится, попросим, чтоб сюда распределили!

—    Шеф! Покажи, на что способны. Веселить­ся надо всем вместе! — предложила Ритка.

Евменыч хорошо танцевал. Но тут никак не мог войти в такт и беспомощно перебирал но­гами.

—    Шеф! Куда едешь, это не «барыня».

—   Давай шустрее! — ущипнул кто-то за зад­ницу. Иванов от неожиданности подпрыгнул. Та­кого фривольного отношения не ожидал, не да­вал повода.

—    Маринка, поставь что-нибудь поживее!

И поставили. Даже стекла в окнах дрогнули, заскрипели двери, такой веселухи в редакции не было никогда.