На границе тучи ходят хмуро… - Алексей Кулаков

– Что такое!!! Я же предупреждал, что бы меня никоим образом не беспокоили по пустякам…?

Прозвучало это немного смешно, потому что тон суровой отповеди, хозяина кабинета, менялся прямо на глазах: когда князь только открывал дверь, он был сурово-недовольный, а когда ступил на порог – волшебным образом изменился на растерянно-удивлённый.

– Э…Ваше Сиятельство, прошу простить мою невольную резкость, и позвольте уверить, что к вам она не имела ни малейшего отношения. Право, это вышло случайно и я…

– Ничего страшного, Иммануил Викторович, я так всё и понял… я смотрю, чертежей у вас только прибавляется?

И в самом деле: когда Александр был здесь в последний раз, специальный стеллаж под них был заполнен едва ли наполовину… теперь же явно требовался ещё один – и желательно, раза в два побольше первого.

– Э… да, Ваше Сиятельство, как вы знаете, я немного увлекаюсь… э… могу ли я узнать, чем обязан чести вашего визита? Неужели возникли рекламации на наше оборудование?

– Нет, что вы… надеюсь, их и не будет. Меня привело к вам совершенно другое дело.

Гердт изобразил на лице живейший интерес и, видимо машинально, принялся оттирать носовым платком чернильные пятна с пальцев.

– Скоро у меня будет свой станкостроительный завод…

– Простите, как? Станкостроительный? Интересно… э… прошу простить, что позволил себе перебить вас.

– Так вот, когда это произойдёт, понадобится персонал: инженеры, мастеровые-слесари, чертёжники и конструкторы… вы наверняка знаете немало таковых и сможете дать мне толковую консультацию. Вы ведь знаете, какие порядки я завёл на своей фабрике в Сестрорецке? На новом заводе всё будет устроено точно так же: достойное вознаграждение за труд, некоторые обязательства с моей стороны… разумеется, все ваши труды будут достойно… компенсированы. Ну и второй вопрос, даже более важный чем первый: мне необходимы подробнейшие, выверенные чертежи новейших станков разной направленности… и я опять же надеюсь на вашу помощь в этом вопросе.

Конструктор и инженер так заинтересовался, что не глядя высморкался в собственный сатиновый нарукавник, снятый буквально две минуты назад и попробовал запихнуть его в карман, а когда не получилось – аккуратно расправил и положил на стол перед собой.

– Я безусловно… буду только рад помочь вам всем, что только в моих… а какие станки вас интересуют?

– Хм! Я даже как-то… Пожалуй, будет проще, если я вам перечислю предприятия, где они должны будут стоять? Итак… различные деревообрабатывающие, в том числе компактные лесопилки с паровым приводом… производство тонкого шпона из древесины ценных сортов… производство…э… столярной плиты из того же шпона, только малоценных пород древесины… цементный завод, пороховой, патронный… двигательный, консервный, по выделке стекла… что с вами, вам плохо? Может подать воды?

Иммануил Викторович так обалдел, что совершенно неприличным образом вытаращил на князя глаза и открыл рот.

– Ваше Сиятельство… вы… вы изволите мистифицировать меня? Описанное вами потребует таких средств, что…

– А я и не говорил, что хочу всё перечисленное сразу, господин Гердт. Дай бог лет в десять управиться… и то – сильно постараться придётся. Тем более, что я перечислил едва половину от того, что мне потребно… э, всё же вам необходимо выпить воды!

Из заводоуправления Александр вышел только через час: половину этого срока он старательно убеждал инженера в том, что всё происходящее ему не снится, а вторые полчаса старательно диктовал перечень того, что ему надо в первую очередь.

"Вот и ещё один фанатик своего дела нашёлся… по моему, он сам готов был мне доплачивать, за возможность воплотить свои чертежи в металле… ну а теперь можно и в театр"

Поздно вечером, возвращаясь в свой номер в отеле, князь решил со всей определённостью: той дозы впечатлений, что он получил от высокого искусства балета – хватит ему надолго… года на три, как минимум.

"Всё же, надо было на нетленную Аиду идти… мда"

Невольно вспомнив троицу молодых аристократов, что сидели справа от него, Александр не смог удержать усмешки: такими завороженными, можно сказать – одухотворёнными взглядами, они провожали каждое движение балерин… а особенно их стройных ножек, затянутых в белые лосины.

"Завтра в оперу пойду!"

Увы, на следующий день все планы полетели кувырком: сперва в своей конторе не оказалось господина Лунева: как пояснили два молодых человека, подозрительно похожих на стряпчего, он ещё неделю назад уехал на металлургический завод своего клиента, господина Агренева. С оперой тоже ничего не вышло: генерал-майор Чагин, вместо долгих разговоров выдал ему новое предписание и… билет до Ораниенбаума.

– По результатам пробных стрельб Комиссия и определится, как быть с вашей заявкой… вопросы?

– Никак нет, Ваше Превосходительство.

Чагин одобрительно оглядел атлетическую фигуру пограничника, немного подумал, и уже более доброжелательно добавил:

– Озадачили вы нас, батенька, как есть озадачили, да-с. Большая часть Комиссии в растерянности, а меньшая – сама на испытания засобиралась, лично хотят… да-с. Я слышал, у вас свой заводик есть?

– Так точно.

– И что же, вы там и выделали представленные на конкурс образцы?

– Так точно, в пятом цеху!

– Хмм… в пятом…

"Ага, верю-верю, что не знаешь. Вот только интересно мне – кто это Валентина Ивановича своими расспросами измучил до полусмерти? Наверное, двойник. И про револьверы с пистолетами помалкивает…"

– Ну что же… до скорой встречи, поручик князь Агренев.

В Ораниенбаум он прибыл на день раньше своих винтовок, но такой задержке ничуть не огорчился – потому как – общая атмосфера в Офицерской Стрелковой Школе сильно отличалась от той, что была в ГАУ. Деловито-энергичная, отчасти даже дружелюбная и совсем немного – суетливая… правда даже суетились тут неспешно и с заметным достоинством. Представившись начальнику школы и встав на постой в… чём-то вроде общежития (только для господ офицеров), Александр посвятил оставшееся время знакомству со своим новым окружением. И тут же, с немалым удивлением узнал, что в конкурсе участвуют не три (это с его Агренью), а четыре винтовки разных систем: и если про борьбу между системами господ Нагана и Мосина он некогда и слышал и читал, то о винтовке капитана Захарова только здесь и узнал… Но, в общем и целом, ему здесь понравилось, особенно после недолгих расспросов. С бельгийским фабрикантом в этот раз познакомиться не удалось (тот отбыл на свою далёкую родину, вносить очередные изменения в конструкцию винтовки – имени себя, любимого), капитан Захаров был в командировке на Петербургском патронном (вытрясал с руководства завода эти самые патроны). А вот Сергей Иванович Мосин был в наличии – и постоянно торчал в оружейных мастерских при Стрелковой Школе. Не брезгуя, при этом, лично постоять за станком или поработать ручками на верстаке… хотя недостатка в рабочих руках не ощущалось, в мастерской было аж два слесаря. Тем не менее, угрюмо-сосредоточенный Мосин (и с явно заметной усталостью в глазах) предпочитал по возможности всё сделать лично, видимо, следуя давнему и хорошо известному принципу: Хочешь, что бы получилось хорошо – делай сам!

" Вот только… винтарь почему-то однозарядный?"

Размышления поручика прервал негромкий, вежливо-предупредительный вопрос от подошедшего оружейника:

– Могу ли я вам чем-то помочь, Ваше Благородие?

– С кем имею честь?

– Оружейный мастер Никитин, Михаил Евгеньевич, вольнонаёмный.

– Рад нашему знакомству, поручик князь Агренев, Александр Яковлевич… вы не могли бы представить меня господину Мосину? Я был бы вам весьма признателен…

– Охотно, но несколько позже… Сергей Иванович терпеть не может, ежели его отвлекают от работы.

– О, ничего страшного, я обожду столько, сколько надобно!

"Опять маньяк своего дела попался. Уже третий… очень, ну просто ОЧЕНЬ обнадёживающая тенденция…"

Ждать ему надоело гораздо раньше, чем Мосину – работать, и князь отправился в столовую, после которой захотелось немного полежать… что он и сделал. На второй день, его разбудил не сигнал побудки, а вестовой – точнее второй пришёл сразу после первого.

– Ну?

– Ваше Благородие, на ваше имя поступила посылка в багажное отделение. Прикажете доставить?

– Интересно… От кого?

– Не могу знать, Ваше Благородие, только адрес отправителя – Сестрорецк!

Недоумевая, Александр дождался, пока двое дюжих солдат занесут к нему в комнату средних размеров ящик и собьют крышку…

"Нда, Валентин Иванович явно напрашивается на очередную премию. Какой молодец, однако! Хм, один и оружейник и Иванович, другой – тоже оружейник и тоже Иванович… занятно"

Греве на свой страх и риск отправил начальству тысячу патронов к Агрени и две дюжины сувениров: зажигалки в мельхиоровом корпусе и многофункциональные ножи. Уже за патроны его следовало похвалить – в Ораниенбауме с ними была ощутимая напряжёнка. Может, слишком быстро жгли, или не успевали подвозить… Вот эта посылка и помогла ему наладить отношения с Мосиным: когда он зашёл в оружейную мастерскую, то первое, что услышал – чертыхания конструктора, по поводу невозможности нормально испытать свою работу, и гневный монолог в сторону присутствующих в помещении мастеров-оружейников.