Богатые — такие разные. Том 2 - Сьюзан Ховач

Сэм написал «ДЕТАЛИ» и подчеркнул.

— Как вам известно, деньги, вырученные от продажи новой эмиссии фирмы «Ван Зэйл Партисипейшнз», были собраны Люком и реинвестированы в корпорации, формировавшие портфель треста. Неизбежно прошло какое-то время между получением денег и их инвестированием, а Люк, но своему обыкновению, растянул этот промежуток времени, пока в какой-то момент сумма на депозите в банке не достигла шестисот тысяч долларов и стала готова для инвестирования. Во всем этом не было ничего плохого. Фактически можно было сказать, что Люк сознательно не торопился с решением о том, куда выгоднее всего вложить эти деньги. К сожалению, он избрал ошибочный ответ на этот вопрос, а именно: в собственный карман.

«Люк растратил 600 кусков, записал Сэм. — Верх мудрости».

— Разумеется, не все сразу. Начал он с малого. Давал взаймы, играл на рынке, удваивал суммы, задерживал то, что получал. Потом стал более самоуверенным, а когда подумал, что в его руках безопасный рэкет, стал просто самонадеянным. Когда кризис оставил его без штанов, все шестьсот кусков улетели.

«Люк уничтожен, — комментировало перо Сэма. — Задолжал Тресту 600 кусков».

— Затем он впал в панику и пустился занимать, пытаясь вернуть потерянное, но все рухнуло в понедельник после Черного четверга. Ему удалось получить лишь краткосрочную ссуду на двадцать четыре часа, чтобы выплатить взятое ранее и чтобы снова играть на рынке — ну, а назавтра, разумеется, грянул Трагический вторник…

«Люк просрочил выплату 24-часовой ссуды без всякой перспективы», — записал Сэм.

— …и именно тогда он окончательно осознал происшедшее и кинулся за помощью к партнерам. Как вы знаете, Льюису удалось продлить срок сводной ссуды на четыре недели, и это положение сохраняется и сейчас. Итак: еще одна миллионная ссуда, из ряда вон выходящая, это деньги, запятые под надежность имени Ван Зэйла при безуспешной попытке вернуть шестьсот тысяч. Мое предложение: я могу взять эту сумму из банка, использовать ее для оплаты долгов Люка и вернуть ее банку с процентами в течение десяти лет. Это вполне надежная операция. Люк занимал деньги обычным путем, напрямую, и я заплачу долги за него. Но другие деньги — украденные деньги треста — это уже другой разговор. В них нужно отчитаться, и, если они не покрываются бумагами, находящимися в портфеле «Ван Зэйл Партисипейшнз», их нужно обратить на депозит в банке. Единственный надежный путь скрыть растрату — это ликвидировать трест, выплатив деньги всем держателям акций, и таким образом вернуть им их деньги теоретически. Практически же это будет не так — все инвестиционные тресты претерпели спад, когда разразился кризис. Это, конечно, плохо для инвесторов, но они будут так благодарны за то, что их акции не обесценились полностью, что, как я думаю, будут готовы получить наличные деньги, а когда Трест будет ликвидирован, а его книги закрыты, мы снова сможем вздохнуть свободно.

Воцарилось молчание. Сэм записал:

«Банк скупает на рынке все акции?» — и весь его вид при этом выражал сомнение.

— Полагаю, все партнеры согласятся с тем, что банк не должен быть непосредственно вовлечен в эту попытку спасения. На этой стадии игры чем меньше связей между банком и трестом, тем лучше. Конкретно, нам нужно, чтобы один из партнеров, действуя как частное лицо, финансировал ликвидацию треста.

Во время очередной долгой паузы Сэм записал:

«На белом коне появляется П. К. В. 3.[2] с чековой книжкой в руках».

— Сколько, вы сказали, понадобится нам денег? — задал я хитроумный вопрос.

— Сейчас, когда стоимость акций очень низка, я полагаю, что мы сможем уложиться примерно в три миллиона долларов.

И, разумеется, — благосклонно улыбаясь мне, проговорил Льюис, — практически есть всего лишь один партнер, у которого есть такие деньги.

Мы еще раз рассмотрели все обстоятельства и попытались представить себе другие решения, но перед нами неизменно вставал призрак растраты Люка.

— Фактически вы хотите, — сказал я, поднимаясь на ноги и подходя к окну, — чтобы я возместил убыток, который должен быть разделен поровну между всеми партнерами, а лучше всего целиком возложен на Стива.

— Сынок, с меня хватит и того, что я заплачу долги Люка!

Я стремительно обернулся к нему:

— Меня зовут Корнелиус Ван Зэйл, и впредь благоволите называть меня по имени.

— Мальчик мой… — начал Льюис.

— И вы тоже! — оборвал я его, и, когда взгляд Сэма встретился с моим, между нами проскочил некий импульс — сигнал, посылаемый друг другу двумя акробатами, балансирующими на проволоке при окончании номера в цирке. Когда Сэм заговорил, я снова отвернулся от своих собеседников и задумчиво уставился в окно.

— Я думаю, что возражение Корнелиуса оправдано, — прозвучал его тихий, рассудительный голос. Мне показалось странным, что он назвал меня Корнелиусом, хотя всегда называл Нэйлом. — Я знаю, Стив, что вы берете на себя ответственность за часть денег, но эти деньги Люка вполне законны. А деньги для покрытия растраты должен представить Корнелиус. Каким бы надежным ни был ваш план, он берет на себя известный риск. Я думаю, что Корнелиус должен быть очень озабочен этим. — Я стоял с расстроенным видом. Ни Льюис, ни Стив ничего не сказали. Помолчав, Сэм продолжал:

— Я думаю, что здесь должна быть какая-то компенсационная сделка. В противном случае все это будет нечестно по отношению к бедняге Корнелиусу. — Бедняга Корнелиус горько ссутулился. Никто не нарушал молчания. — Разумеется, он имеет в виду не реальные деньги, — сказал Сэм. — Дело в принципе. Я уверен в том, что вы оба это хорошо понимаете. В конце концов, все мы здесь джентльмены. И не хотели бы, чтобы Корнелиус принес эту жертву без всякой компенсации, не так ли? Это было бы совершенно несправедливо.

Льюис прочистил горло.

— Я уверен, Корнелиус понимает, что для блага фирмы всем нам приходится порой приносить какие-то маленькие жертвы.

— Маленькие жертвы? — скорбно проговорил Сэм. — Три-то миллиона долларов?

Мы выжидали. Наконец Льюис пробормотал:

— Может быть, более уютный кабинет… повышенная доля прибыли…

Я во второй раз повернулся на каблуках.

— Этот кабинет, — проговорил я. — Кабинет Пола. И столько же денег, как вам и Стиву.

Льюис густо покраснел, дико взглянул на меня и на Сэма раз и другой и наконец, в панике повернулся к Стиву.