Цербер - Николай Полунин

Еще спустя полчаса они вернулись.

Коробок валялся среди прочего мусора, выделяясь разве что яркой красной этикеткой.

Роман выслушал доклад, кивнул, отослал того и другого. Вновь включил генератор, позволяющий не тратить усилий на материал для кластера.

В полутьме над пентограммой возникло свечение.

Глава 30

Он прошел сквозь гомон толпы при вокзале, клены и вязы старого сквера, пятьдесят темных грохочущих метров под мостом и еще через десять минут тихой набережной убедился, что чуда не произошло. Постоял перед той же дверью на том же месте, где был меньше суток назад. «И с тем же результатом», — подумал он.

Жетон для таксофона он не покупал заранее из глупого суеверного загада, что так Лена окажется дома и никуда звонить не придется. Теперь нужно возвращаться обратно к метро, к вокзалу. У одного из окон на лестнице, на подоконнике, кто-то забыл газету, и он подобрал ее. Все-таки лучше, когда что-нибудь в руках.

Он набрал семь цифр и вслед за щелчком и тишиной в трубке — еще четыре. Все-таки это что-то необычное. Какая-то врезка в общегородскую сеть. Наверное, чтобы второе соединение прошло, четырехзначный номер должен иметь смысл, но все равно вероятность ошибочного набора остается. Заодно и автоматическая засечка набирающего абонента.

— Вы хотели со мной встретиться, — сказал Михаил в тишину. — Я знаю, что хотели. Я готов, и давайте поскорее, у меня мало времени.

— Где вы? — спросил осторожный голос. — Ах, да… Хорошо. Оставайтесь там, где находитесь, машина будет через десять-пятнадцать минут.

— «Черная Маруся»? — спросил Михаил из озорства.

— Надо же, какие древности вы еще помните. И чувство юмора… Завидую. Скажите… мой номер, это она вам дала?

Михаилу пришлось сделать усилие, чтобы напомнить себе, что его собеседник имеет в виду всего лишь Елену Евгеньевну.

— Догадайтесь, — сказал он. — Я жду машину. Он отошел в сторонку, и его место сейчас же занял потный толстяк, на котором, несмотря на душный вечер, был темный пиджак с неразборчивой медалью.

Михаил встал на самом углу вокзала, под башней. Прямо перед ним была стоянка, устроенная посреди площади, сквер с вязами за нею. Оттуда он только что вернулся, выбирая этот длинный путь до дома, где никто его не ждал, и обратно.

Внезапно картина неуловимо изменилась. Откуда ни возьмись вдруг на площади, у стоянок с обеих сторон, у главного входа в вокзал, у строя разновеликих палаток и ларьков по ту сторону возникли тройки патрулей с оружием. Михаил посмотрел влево и через толпу на троллейбусных остановках увидел, что в стороне пригородных касс и базара происходит то же самое, но людей в форме больше. На них оглядывались, кто-то поспешно отходил, другие, наоборот, останавливались, чтобы посмотреть.

Вдалеке, перед выездом на мост и проспект, не бросаясь в глаза, но очень основательно дорогу перекрыли несколько машин и два автобуса. Не слишком хорошо видно, но, кажется, среди деревьев сквера мелькнула пятнистая одежда.

Шестеро — три и три — появились из обоих выходов подземного перехода. Вышли и остановились с краю, посматривали вокруг, сосредоточенные и напряженные. До ближайшего было метров семь. Торговец жетонами поспешил ретироваться от кабинок таксофонов, но на него не обратили внимания.

Михаил заметил, что стоит в очереди перед маленьким ларечком-трейлером, и взял себе банку колы.

Пяти минут не прошло, как площадь была оцеплена. Пока кордоны пропускали всех беспрепятственно, но на них поглядывали уже очень многие. Через площадь вдоль решеток, огораживающих стоянки, пролетело еще два разрисованных «Мерседеса» с мигалками. Михаил попытался представить себе, что делается сейчас в самом здании вокзала.

«Прикинем хотя бы начерно. Осуществляется явная заготовка, что-то вроде «Задержания возможных террористов», я все-таки не очень-то разбираюсь. Чтобы отдать такой приказ, дежурный по городу вряд ли требуется, но без выхода на него все равно не обойтись. Времени по окончании моего разговора прошло минута-две. Еще одна, чтобы они начали тут шевелиться. Практически это должно выглядеть так: он, которого я пока не знаю в лицо, отключается от меня и просто напрямую связывается с линейным отделом вокзала. Причем не липовый анонимный звонок о заложенной мине, а четкое распоряжение с установкой на поголовную проверку. Если одним пальцем он способен организовать такую суматоху, значит, ему это ничего не стоит — во-первых, и такая возможность у него есть — во-вторых. Значит, при желании он всегда может заставить милицейских попрыгать там, где ему требуется.

«А если сейчас они только и ждут, что моих примет? — подумал он. — Дрожишь, пес?»

Кола кончилась как-то очень быстро. Он кинул банку в белую пластиковую емкость. Ближайшая тройка стояла, держа автоматы наперевес, двое глядели вправо и влево, третий вперед, обшаривая взглядом людей у палаток перед большими зелеными щитами.

«Почти как я, — не без нотки хвастовства мелькнула мысль. — Почти. Не совсем. Чуточку хуже, чем я. А этот пацанчик в жилете ничего. Тоже ждет команды «фас!», только травани. Что бы Батя сказал по сему поводу с глазом своим свежим, незамылившимся, пацифист, когда не надо…»

Таксофон, из которого звонил Михаил, освободился. Третий, средний аппарат в шеренге треугольных будок, он был буквально рядом с патрульными. Подчиняясь внезапному порыву, Михаил подошел и встал к аппарату, заставив слегка посторониться того, насупленного. Ему совершенно некуда было звонить, и он набрал номер Лены.

На плечо легла ладонь:

— Здравствуйте, Михаил Александрович. А мы-то с ног сбились. Смотрите, что делается.

Михаил сначала внимательно оглядел его, затем двоих, что стояли на шаг позади. У плешивого глаз нехороший, смурной.

— Смешно, встретились как в анекдоте. «Алло, это ЧК?» — «ЧК, ЧК!..» Меня он всегда смешил, Михаил, а вас?

— Мне больше по душе другой. Человек свалился с крыши, и пока падает, его этажа с пятого спрашивают:

«Эй, ну как дела?» — «Да пока все хорошо!» — отвечает.

— Милости прошу. — Михаилу было указано на черную машину у обочины.

Прежде чем сесть, он задержался. Или это только кажется, что все смотрят сюда? Нет, люди заняты своими заботами. Спешат на поезд, тащат чемоданы, бегут за автобусом, покупают, продают, разговаривают, ссорятся, целуются, просто идут мимо.

Он медленно повернулся к застывшему патрульному. Тот, конечно, ничего не знал и ни черта не понимал, и не его это было дело. Но шкодливая мысль захватила, не дала остановиться.

— Как стоишь?! — прошипел Михаил. — Брюхо распустил — рожать собрался?!.

…! И…! Ты…! Через…! Не видишь — генерал с проверкой!

Кому уж ведомо, что провернулось у паренька в голове, но встал он гораздо прямее. Даже моргнул. Седой мужчина в очках, стоявший перед Михаилом, слегка улыбнулся:

— Прошу, прошу. Оставим развлечения. Вы сказали, у вас мало времени, не будем его терять.

Михаил зачем-то посмотрел в темнеющее вечернее небо. Над башней летали ласточки, голуби и одна ворона.

— Андрей Львович. — Мужчина, сев рядом, наклонил аккуратную прическу. — Предлагаю сразу перейти на имена.

— Согласен… м-м… Андрей.

— Михаил, мне бы хотелось получить ответ на свой вопрос. Елена сама дала вам мой телефон? Гадать я не берусь. Предположим, я недогадливый.

— Вежливость за вежливость. Зачем понадобилось большое цирковое представление там? — Михаил махнул назад, где осталась вокзальная площадь с отводимым с нее оцеплением и людьми, большинство которых все-таки, наверное, ничего не заметили.

Андрей Львович удивился, как перед человеком, которому надо объяснять очевидное.

— Я не мог промахнуться во второй раз. Что я говорю — в третий! Вы мне задали работенки, Михаил.

— Я же вышел на вас сам.

— Подстраховаться необходимо. Где ваши товарищи?

— А как здоровье вашего Вадима и остальных?.. Слушайте, может, хватит? Разыгрываем сцену из глупой пьесы. Ваш телефон мне дала не Лена. Она вообще вас не называла. Было однажды — без имен. Мол, есть могущественный человек. Ничего кроме.

— Михаил, я бы не приставал к вам так с этим вопросом, но поймите, я сейчас должен решить, в каком ключе пойдет наша с вами беседа — в том или… совершенно другом.

Андрей Львович выжидательно замолчал.

— Возможно, я и скажу вам, откуда у меня ваш номер. Позже, не теперь. Я сам еще не знаю.

— Что ж, спасибо. «Возможно» — это шанс. Благодарю вас.

Глава 31

…Коробок подобрали, когда вокруг было много людей, спешащих на работу. Женщина лет пятидесяти, скромно одетая, выглядевшая моложе своего возраста, тоже ехала на службу.

Она продолжала называть службой работу, которую выполняла последний год, выйдя на свою раннюю пенсию. В ее обязанности входило прибираться в трех разных квартирах, расположенных в разных районах Москвы. Полностью обставленные, они тем не менее были не жилыми, а использовались лишь время от времени. Она поддерживала в них чистоту и порядок, приходя в каждую в строго определенное время. Только это. Запасы продуктов и напитков там обновляли другие, кого она не знала и с кем не встречалась. Она вообще никогда никого не встречала в этих квартирах, хотя следы пребывания там подчас оставались впечатляющие. Однажды на рогульках люстры она нашла аккуратно развешенные девять женских трусиков, а в другой раз, в другой квартире, ей пришлось собирать не один десяток стреляных гильз и выметать осколки хрустальных бокалов, которые, по-видимому, использовались как мишени.