Коллеги - Лариса Уварова

— И наверное, стал работать тележурналистом на ТВР? — тихо поинтересовалась Анна.

— Как ты догадалась? Впрочем, именно так. Ни о чем, кроме карьеры, он не думал, и если у него появлялись соперники, он старался расправиться с ними быстро и жестко. Это у него успешно получалось, пока единственным его соперником не осталась красивая женщина с холодными глазами.

— Ее, случайно, звали не Анной? — спросила она. Уголки ее губ дрогнули, в них появилась легкая, почти неуловимая улыбка.

— Может быть, пусть будет Анна. А наш неправильный молодой человек был таким ослом, что видел в ней всего лишь очередного врага, с которым нужно расправиться, и побыстрее, чтобы не иметь больше конкурентов.

— Женщина с холодными глазами, пожалуй, вела себя не лучше, — тихо призналась Анна.

— Пусть так, но это уже не важно. Наш герой делал все, чтобы достичь своей цели, а цель, по его глубокому убеждению, — Сергей улыбнулся насмешливо и горько, — всегда могла оправдать средства, даже самые некрасивые.

— Знаешь, — перебила его Анна, — мне почему‑то кажется, что я знаю эту часть твоей истории. Расскажи мне, что было дальше.

— А дальше он понял, что любит ее. Это чувство появилось у него так незаметно, что сначала он и сам не мог в это поверить. А когда разобрался, та женщина была уже с другим.

— И переживала, как она думала, самую сильную любовь в своей жизни, — горько сообщила Анна.

— Да, наверное. А для молодого человека все было кончено… Нет, в то время он еще не оставил своих замашек. Пока окончательно не понял, что любит ту женщину, он по‑прежнему старался сбросить ее с седла. Именно поэтому и подался в Амстердам. Он узнал, совершенно случайно, что не все так чисто с Дэном Смирновым, как кажется. Больше всего на свете ему хотелось раздобыть доказательства того, что на самом деле он купается в огромной грязной луже. А это означало бы, что та, которая была вместе с ним, тоже запачкана. Этот молодой человек весьма неосмотрительно предупредил своего шефа — не будем здесь называть его имя, потому что это несущественно, — что привезет из Амстердама бомбу невиданной величины, и когда она взорвется, то всколыхнет все на многие километры вокруг. И не так уж он был не прав, — Сергей невесело усмехнулся.

— Тогда почему же ты сначала пришел все‑таки ко мне? — спросила Анна, как бы предлагая своим обращением перейти на личности.

— Потому что я понял, наконец, что люблю тебя, понял, как тебе будет тяжело узнать все потом, не из первых рук, потому что мне не хотелось, чтобы ты еще хотя бы минуту жила иллюзиями и ни о чем не подозревала. Сейчас, когда прошло уже столько времени и я увидел, как отразились на тебе последние события, я сотни раз спрашивал себя, стоило ли мне поступать так? Ты не представляешь, как я терзался из‑за того, что мое глупое стремление обойти тебя понесло меня в Амстердам.

— Не надо, не вини себя, — попросила Анна. Она высвободила свою руку из ладони Сергея, но только затем, чтобы погладить его по плечу. — Я тоже о многом думала эти месяцы, и знаешь, к чему пришла? К тому, что все равно рано или поздно это раскрылось бы. Когда‑нибудь я узнала бы всю правду, и все случилось бы так же. С той, может, разницей, что в эту историю не оказался замешан ты, а мне было бы намного больнее узнать правду. И, наверное, все обошлось бы без автобуса со взводом ОМОНа. Дэну удался бы его план. Вот и все.

— Не надо, не говори так! — взмолился Сергей. — Но так бы оно и вышло, — философски заметила Анна. — Именно так.

— Тогда я рад, что все получилось иначе и что ты подарила мне такое счастье.

— Зачем ты вспоминаешь об этом? — с досадой поинтересовалась Анна. — Ты же понимаешь, это был всего лишь мимолетный эпизод. Мы просто чудом избежали смерти, моя сила изменила мне, я была издергана до предела, вот и все. Послушай, я ведь теперь никогда не буду относиться к тебе как к своему врагу. А в остальном пусть все останется по‑прежнему.

— Нет, — твердо заявил Сергей. — Я нашел свою любовь. Неужели ты думаешь, что теперь я ее упущу? Да ни за что! Плохо ты меня знаешь.

— Но для полной гармонии чувств надо, чтобы и я любила тебя, — заметила Анна.

— А разве ты не любишь? — спросил Сергей упавшим голосом.

— Нет, извини, — ответила она. — Может, давай больше не станем обращаться к этой теме?

— Я так не смогу, — признался он. — Я же вижу, что ты не честна сама с собой. Позволь кое‑что тебе напомнить: тогда ты назвала меня любимым.

— Сережа… — беспомощно выдохнула Анна.

— Ну, вот! А сейчас ты назвала меня Сережей. Поправь меня, если я сказал что‑то неверно, пожалуйста.

— Сережа, не надо, — взмолилась она.

— И тогда ты отвечала на мои ласки. Слышишь, отвечала! И не вздумай мне после всего этого говорить, что между нами была простая мимолетная связь. Ты любишь меня, я это вижу. А если и говоришь, что нет, то кривишь душой. И делаешь это из страха: боишься, что я окажусь типом еще почище этого самого Дэна и брошу тебя. Так? Только скажи мне честно!

Анна молчала. В душе она чувствовала, что Сергей прав, но страх все еще не покидал ее.

— Знаешь, — вдруг по‑новому мягко произнес Сергей, — я, пожалуй, скажу тебе, почему эта скамейка — самое мое любимое место. Хочешь?

Она кивнула.

— В тот день, когда я прилетел из Амстердама, я не пошел на ТВР сразу, просто не смог. Почему‑то я поехал в этот парк, сел на эту самую скамью и стал думать о моей любви к тебе. Я даже нацарапал твое имя на спинке скамьи, как мальчишка. Да вот оно!

— Значит, это сделал ты? — удивилась Анна. — Надо же, как иногда бывает: мечтаешь о чем‑то, не подозревая, что все уже исполнилось.

— Ну‑ка объясни, — потребовал Сергей.

— Кому? Тебе? Да ни за что! — Она не на шутку рассердилась из‑за того, что ее тайные мысли оказались раскрытыми так недвусмысленно.

— Значит, ты все‑таки хочешь быть любимой? — допытывался Сергей. — Хочешь? Ведь хочешь?

— Я не стану отвечать на такой вопрос, — пролепетала Анна.

— Ах, не станешь? Не станешь? Тогда я тебя заставлю. Ты всю жизнь считала, что я нахал, так вот: ты даже не представляешь, до какой степени. — Он взял Анну за плечи, резко притянул ее к себе и приник губами к ее губам. — И попробуй только повтори хоть раз, что не отвечаешь на мои ласки и что не любишь меня, — успел сказать он между двумя поцелуями.

— Люблю, — едва слышно шепнула Анна. — Люблю тебя, люблю…

Лилечка проснулась среди ночи в холодном поту, включила ночник. Кажется, ей приснился какой‑то кошмар, потому что она кричала во сне. А может быть, и на самом деле вскрикнула и проснулась от своего же голоса, такое бывает.