Последний довод королей - Николай Михайлович Ярыгин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И сколько ты привел?
– Семь сотен баронских дружинников и полторы тысячи ополчения, – с гордостью сказал граф, поглаживая аккуратно подстриженную бороду.
– Да ты просто молодец! – снова обнял приемного отца Дарк. – Поехали, – скомандовал он, – хочу посмотреть.
Когда они прибыли в лагерь, Дарк, оглядывая воинство, спросил:
– Может, не стоило всех мужчин забирать?
– Не переживай, не всех забрал. И к тому же тут почти половина беженцы из западной части королевства, очень много их сейчас у нас. Вот и пусть свои дома освобождают, – хохотнул Марк. – У меня все разбиты на десятки, командуют ими старики ветераны, за дорогу они уже и обвыклись, и притерлись.
– Надо бы их отправить в ближайший лагерь, чтобы их там немного потренировали да подучили.
– Хорошо, сегодня мы отдохнем, а завтра с утра и отправимся.
– Тогда дай команду располагаться и готовить пищу, а сам бери своих помощников, и поехали ко мне.
Когда они ехали в замок, Дарк спросил:
– Откуда они так хорошо экипированы?
– Сам купил брони, да заказал, и за мои деньги пошили. Всех мастеров заставил трудиться, а кузнецов – ковать наконечники к пикам и тесаки. Пару человек даже высек хорошенько: им, видите ли, некогда было, у них заказ от купцов.
– Я тебе верну деньги, потраченные на это.
– Не надо, сын, – сказал граф, а помолчав, добавил: – Победим – все и так будет, а проиграем – уже ничего и не потребуется. Ты что, думаешь, кто-то нас с Вероной оставит в живых?
– Как она там, кстати?
– Переживает сильно за тебя и меня; правда, вида старается не подавать, но я-то ее знаю.
Утром, проводив Марка, Дарк принялся за допросные листы. Он брал лист и, прочитав, передавал Олису, а тот после прочтения аккуратно складывал их в стопку.
Сколько грязи, нечистоплотности, извращений выплеснулось на него. Появилось ощущение, что он провалился в отхожее место.
Вот барон Ментон дир Сайрин, который приходил похитить Милену, был большим любителем мужчин, при этом выступал в пассивной роли. В королевстве это не только не приветствовалось, а даже вызывало большой резонанс и порицание. Барона могли не только с позором уволить из армии, но и лишить титула, так как он служил при дворе и тем самым наносил урон чести и королю. Но, стань это известно, его, скорей всего, вызвали бы и убили на дуэли сослуживцы.
Будучи в подпитии, барон имел неосторожность предложить любовные утехи одному смазливому молодому лейтенанту, но тот, даже находясь и сам в сильно нетрезвом состоянии, отверг домогания дир Сайрина и даже почти вызвал его на дуэль. Совершенно случайно их разговор услышал помощник казначея и стал уверять лейтенанта, что тот все не так понял. Когда инцидент удалось замять, помощник сообщил об этом случае казначею, и барон попал в оборот. В его ночные дежурства и вывозились деньги из хранилища: просто он так расставлял посты, что никто не видел, как это происходило.
С баронессой все оказалось проще. Ее младший брат был большой гуляка, мот, бездельник и игрок. Баронесса сильно любила его, и Арт склонялся к тому, что они, наверное, были еще и любовниками. Никто не добивался от нее признания на эту тему, общество подобные отношения не приветствовало, но и сильно не осуждало: брак между кузенами и кузинами в те времена считался обычным делом. Правда, в этом случае связь была между родными братом и сестрой – постыдное дело, – но вряд ли это вызвало бы большой резонанс.
И вот однажды брат баронессы проиграл крупную сумму. При этом все происходило в игровом доме, который находился под патронатом ночной гильдии. С него взяли расписку и назначили срок расчета. В назначенное время отдать деньги он не смог, и на первый раз его избили и увеличили выплату, снова взяв расписку.
Баронесса обратилась к помощнику казначея с просьбой ссудить ей денег. Оказывается, все во дворце знали, что в случае необходимости надо обратиться к помощнику казначея: тот мог разрешить множество затруднительных ситуаций. За свои услуги он брал по-разному: с кого-то – деньги, с кого-то – услугу. Сумма, которую просила баронесса, была крупная, поэтому помощник взял время на обдумывание.
К этому времени брата баронессы избили еще раз, и даже сильней, чем прежде; правда, сумму долга не увеличили. Когда баронесса кинулась умолять о скорейшем решении ее проблемы, ее заставили дать клятву: все, что ей скажут, кроме нее, не узнает больше никто, даже брат. И после клятвы свели с казначеем.
Казначей сразу, без хождений вокруг да около, предложил баронессе помочь ему избавиться от молодого короля и даже предложил, как это сделать. Сразу не получилось, так как король уехал с инспекцией по воинским тренировочным лагерям, но стоило только Дарку вернуться, как буквально через полсклянки к баронессе прибежал Габер, помощник казначея, и потребовал выполнения ею договоренности.
Дарк отложил допросные листы и, встав из-за стола, прошелся по кабинету. Оказывается, это помощник казначея и провел людей герцога Певьера к Грамену, помощнику главного повара. Поздно ночью постучав к нему в дом, он сказал, что его срочно требуют на службу во дворец. Грамен, ничего не подозревая, открыл, так как знал помощника казначея, и тут в дом ворвались люди герцога, захватили всех, кто там находился, и принудили Грамена подсыпать отраву в приготовленный обед, обещая после всех отпустить и даже помочь перебраться в Лирою.
– Что ты думаешь делать? – спросил Дарка Олис, наблюдавший за его метаниями.
– Если честно, не знаю.
Дарк опять прошелся по кабинету.
– Давай рассуждать здраво: помиловать там некого, разве что заменить смертную казнь пожизненной каторгой. Кроме того, проиграй мы войну, нас с тобой никто не помилует, эти ничтожества будут еще и похваляться всем тем, что они делали. А если мы им еще и в руки попадем, то в назидание другим нам такие пытки и унижения устроят…
Я бы еще понял, если бы они были обыкновенными селянами, простолюдинами, но они ведь дворяне, они давали присягу королю. Выходит, стали клятвопреступниками. Поэтому считаю, что их надо казнить, и сделать это прилюдно. А чтобы в будущем, если оно у нас с тобой будет, никто не пытался нам мстить, все семейство лишить титулов и выселить на окраины королевства.
Поэтому завтра я распоряжусь ставить на главной площади эшафот, а через несколько дней,
