Любовь в смертельной прогрессии - Наталья Фёдоровна Худякова

Вот же, свалился на мою голову защитничек! Теперь я понимаю Подмазова.

— Короче, вчерашняя погоня закончилась для тебя провалом. Как все вышло?

Дима кивнул:

— Если в двух словах, то было так: он заманил меня в темный проулок и резко остановился. Фары тоже выключил. Видно сразу, что поселок он знает очень хорошо. Я затормозил, объехал его спереди, чтобы он не смог развернуться, и тоже остановился. Решил, дождусь, пока эта гадина из машины выйдет, чтобы разглядеть его подлую рожу. Все вроде под контролем держал. А потом я даже не понял, когда и как он смог подобраться ко мне. Дверца внезапно распахнулась, он меня за секунду вытащил из машины и чем-то ударил. Все. Отключился.

— Лица совсем не видно было?

Дима помотал головой:

— В маске, сволочь, был. Такая, знаете, еще у омоновцев есть, когда они на захват идут.

Да уж, чуяло мое сердце, что надо сегодня заехать сюда. Как в воду глядел…

В коридоре раздались шаги, в комнату вошла Мария Егоровна с большой чашкой и соломинкой в ней.

— Ну что тут? Слышу, вроде разговор. Проснулся?

— Да, можно сказать, проснулся, — подтвердил я.

Женщина подошла к Диме, присела на краешек дивана.

— Димочка, давай попьем. Тебе надо витамины сейчас. А то как выздоравливать? Бледный, страх…

— Да ну, Мария Егоровна, бросьте вы. Маленький я что ли, — парень явно смутился.

Я взял кружку из ее рук.

— Не волнуйтесь, у меня он все выпьет. Не пройдет и пяти минут.

Мария Егоровна нехотя поднялась и, удивленно глядя на меня, сказала:

— Давай, Леша, может, и правда, тебя он быстрее послушается. А я пойду обедом займусь.

Когда дверь за ней затворилась, я передал кружку Диме.

— Пей.

С минуту я молча ходил по комнате. Затем сел в кресло.

— Слушай внимательно. Ты сделал глупость, но говорить теперь об этом — бессмысленно. Я так понимаю, что ты избрал тактику больного, сонного и плохопомнящего.

— А что мне остается. Да, закатываю глаза, твержу, что не помню, не видел, сонные таблетки типа пью…

Дима поднялся, поставил пустую кружку на стол и быстро юркнул обратно в постель.

— Хоть на это ума хватило, — хмыкнул я. — Теперь про то, куда тебя спрятать. — Я развел руками. — Не знаю. Понимаешь? Я бы с удовольствием тебя спрятал у себя, но более ненадежного места трудно даже представить. Охота идет за мной. Не знаю, хоть тресни, кому я понадобился, но около меня вообще очень опасно находиться. Я опасаюсь даже за своих работников в офисе. За всех, кто живет здесь, у Виталия Ивановича.

Дима со стоном вздохнул.

— Так и мне здесь не хочется валяться. Уже весь поселок, наверное, знает, что Димку Соловьева долбанули по башке и что отлеживается он у своего барина. Если меня захотят добить, то лучшего местечка и не придумаешь, парочка стариков — не препятствие. Даже моськи для шума нет.

Это он точно заметил. Жить в своем доме без собаки нельзя. В пору моего детства, когда еще мой отец был жив, у Бородича была Марта, овчарка, которую, кстати, он просто обожал. Но потом с собакой что-то случилось, она стала агрессивной и как-то даже укусила Виталия Ивановича. На руке так и остался глубокий шрам. Собаку пришлось усыпить. С тех пор он не рискнул больше заводить пса в доме. Хотя, на мой взгляд, это было неправильно и к тому же — опасно.

Я хлопнул Диму по плечу и сказал:

— Короче, я обязательно что-нибудь придумаю. Но надо немного продержаться. Договорились?

— Уж придется, — без всякого энтузиазма отозвался он.

— И ни какой самодеятельности. Вдруг что — тут же дай мне знать.

Выехав на трассу, я набрал Алину.

— Как ты могла так поступить со мной? — спросил я спокойно, понимая, что ответ на этот вопрос сформулировал для нее Подмазов, и ей остается только озвучить его. С этой версией я, к сожалению, уже знаком.

— Леша, не сердись на меня…

И все! Это единственное, что она могла мне сейчас ответить.

— Если бы это могло что-то изменить, я бы очень сердился, — ответил я и замолчал.

Мне сейчас требовалось занять себя чем-то. Скучно просто так рулить. Разговаривать с Алиной больше не хотелось. Напрасно я позвонил ей. Музыку слушать тоже не хотелось. И не курю я…

— А ты где сейчас? — разорвала она молчание.

— Еду на работу. Был у Бородича.

— Как там Дима? — встрепенулась она.

— Дима? — я задумался. — Ну как тебе сказать, ничего вроде страшного. Врач приезжал. Лежит, подремывает Дима. Что ему еще делать.

— А что Виталий Иванович?

— Наш Виталий Иванович впрягся в активную жизнь. Вырвался из заточения и сразу за дела. Уехал, короче, из дома.

— Молодец. В его возрасте надо быть активным.

— Ага, — ответил я, — тогда в моем возрасте желательно быть пассивным.

— Леш, ты чего? — упавшим голосом спросила Алина.

— Ничего. Что тебя не устраивает? Моя активность? Твоего фрилансера тоже это раздражает. Ну, уж извините.

— Зачем ты так…

— Все, хватит! Не отвлекай водителя, а то в кювет улечу.

Я отключился. Совести у меня не было, поэтому ничего меня сейчас не грызло. Передо мной в данный момент стояла задача номер один — пристроить куда-то Диму. Этот дуралей попал в поле моих неприятностей. Хотя, неприятности в данном случае — весьма мягкое определение. Обидно, что он не смог увидеть лица этого отморозка, но поэтому, наверно, и жив остался. Куда, куда я могу запрятать парня? В гостиницу? Хлипко очень. Ненадежно. За мной следят, и не обязательно на Форде.

Прокрутив в голове все варианты, уже подъезжая к офису, я понял, что у меня остался единственный выход — это обратиться к Подмазову. Я остановил машину на стоянке, выходить не стал. Не знаю, сможет ли он чем-то помочь, но рассказать, скорее всего, я просто обязан. И как можно скорее. Но стоило мне только коснуться рукой телефона, как он ожил сам — засветился, завибрировал. Глянул на номер — Мария Егоровна. Сердце екнуло. Что-то случилось, не иначе!

— Лешенька! — запричитала она в трубку, — у нас беда, Дима пропал!

— Как это пропал?! Сам что ли ушел?

— Никто не знает. Я на кухне возилась, он спал крепко, а когда зашла предложить обед,