Частная жизнь знаменитостей - Роман Белоусов

— Почему эти идиоты не отстреливаются? — проворчал генерал.

Джудер пытался выстрелить в Ватина, их разделяло не более десяти футов, но ему мешал водитель. Дюкре крикнул, чтобы тот не отставал от президентского лимузина, и через минуту машина оасовцев осталась позади. Оба мотоциклиста, вылетевшие на обочину после внезапного появления де ла Токне, также догнали лимузины. И кортеж в полном составе продолжил путь к базе французских ВВС Виллакоблу.

У оасовцев не было времени выяснять отношения. Бросив машины, использованные в операции, они расселись по трем автомобилям, предназначенным для отхода, и растворились во все более сгущающихся сумерках».

В романе Форсайта все документально точно, за исключением имени террориста Ватина Хромоногого. На самом деле его звали Ватен. В феврале 1994 года в газете «Известия» появилась заметка о том, что «Шакал умер в Парагвае». В ней говорилось, что «в Парагвае в возрасте 71 года умер Жорж Ватен, пытавшийся убить президента Франции генерала Шарля де Голля… В 1963 году Ватен был заочно приговорен к смертной казни». В 1990 году он рассказал журналистам, что по первоначальному плану де Голля хотели похитить, передать в руки военного трибунала и только затем казнить. Но автомобиль появился раньше, чем заговорщики были готовы, и они стали стрелять.

Ватен бежал в Швейцарию. Полиция его арестовала, но не выдала Франции, поскольку по закону Швейцария не выдает преступника, если ему грозит смертная казнь. Его выслали в Испанию, откуда он перебрался в Латинскую Америку.

После этого неудавшегося покушения на де Голля было совершено еще несколько, все они, к счастью, не достигли своей цели.

МАО ЦЗЭДУН (1893–1976),

коммунистический китайский лидер, Председатель КНР

Один из создателей коммунистической партии Китая в 1921 году. Долгие годы возглавлял борьбу против законного гоминьдановского правительства, воевал с японскими оккупантами, боролся с собственными противниками внутри партии. Со многими боевыми соратниками жестоко расправился — одни оказались в лагерях, другие были казнены. Благодаря хитрости, жестокости и упорству, Мао удалось одолеть своих противников и стать в конце концов единовластным партийным лидером, а с 1949 года главой провозглашенного тогда огромного государства — Председателем Китайской Народной Республики. Своей целью он поставил построение социализма с китайской спецификой. К известному ряду портретов — Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина — он добавил свой собственный, и все стали изучать идеи Мао Цзэдуна. По всему Китаю вождю, или, как его здесь называли, «великому кормчему», еще при жизни были воздвигнуты памятники и монументы, а в Пекине после его смерти возвели грандиозный мавзолей, где Мао Цзэдун и покоится ныне. Его труды изучали и изучают и стар и млад, а изречения повторяли как заклинания.

Словом, это был культ наделенного абсолютной властью правителя, а точнее сказать, диктатора, под стать древнекитайским деспотам.

Из биографии: родители, семья, судьба

Родился Мао Цзэдун в семье зажиточного крестьянина в деревне Шаошань провинции Хэнань. У отца был глинобитный дом с соломенной крышей, в окнах вместо стекол бумага, которую при сильном ветре разрывало в клочки. Тем не менее отец мог нанять батраков для обработки земли и уборки урожая.

С 1920 года Мао Цзэдун стал марксистом, а через год — одним из основателей компартии. У него было два сына — Мао Аньцин и Мао Аньин, оба от его жены Ян Кайхой, казненной гоминьдановцами в 1930 году за отказ выдать своего мужа, хотя он в то время был уже женат на Хэ Цзичжэнь. После гибели матери мальчики добрались до Шанхая, бродяжничали и чудом выжили. У Мао Аньцина от побоев в полиции повредилась психика. Лишь через несколько лет отец нашел обоих своих сыновей и послал их учиться в Советский Союз.

Когда началась война в Корее, в 1951 году, старший из сыновей, Аньин, отправился на фронт, погиб во время бомбежки. Младший же стал переводчиком и работал в отделе пропаганды ЦК КПК. Он страдал временами психическим расстройством и часто лечился. В конце концов врачи установили, что у него шизофрения. Во время пребывания в больнице он жил в отдельном домике, за ним ухаживала медсестра. Они полюбили друг друга, но семья Мао, его четвертая жена, Цзян Цин, выбрала ему другую невесту.

Что касается Цзян Цин — последней жены Мао Цзэдуна, то она известна была своей жестокостью и грубостью, а также тем, что любила соблазнять мужчин. Отличалась коварством и была интриганкой. Кончила она как главарь «банды четырех» — после смерти мужа была арестована и осуждена.

Когда-то Цзян Цин была актрисой в Шанхае. В 1937 году она появилась в Яньане — опорной базе коммунистов — и поселилась у Мао Цзэдуна. Она была на двадцать лет моложе его. Сцену бросила и стала работать в отделе пропаганды, но ее бесцеремонное поведение вынудило Мао заставить ее подать в отставку. Позже, после образования КНР, он пристроил ее в министерство культуры — заместителем министра по кинопрокату, поскольку она любила кино. Но и тут она не ужилась. Тогда он сделал ее своей секретаршей.

У Цзян Цин было слабое здоровье, и ей часто приходилось прибегать к услугам своего личного врача Сю Тао. Она сделала его жизнь невыносимой. Как разъяренная тигрица, набрасывалась на несчастного доктора по любому поводу. Дошло до того, что в 1954 году объявила его чуть ли не врагом народа. Обвинения, выдвинутые ею, были совершенно нелепыми. Ей, например, казалось, что, когда она просит доктора задернуть шторы, он умышленно делает это медленно. В результате яркое солнце слепит ей глаза, отчего зрение ухудшается. В числе обвинений было и такое: мол, врач преднамеренно понижал температуру воздуха в комнате, чтобы она простудилась. Эти абсурдные обвинения возмутили даже самого Мао Цзэдуна, и он вступился за несчастного доктора. Однако и после этого Цзян Цин не унималась, а обвинила Сю Тао в развращении одной из служанок. Нашелся и свидетель якобы развратных действий доктора — телохранитель Цзян Цин. Но и этот номер у нее не прошел. Тогда она избрала другой способ поиздеваться — поручила Сю Тао отбирать для нее фильмы, которые успокаивали бы ее нервную систему и улучшали сон. Если же его выбор ей не нравился, она заявляла, что доктор хотел с помощью изощренных пыток свести ее с ума. На просьбу врача освободить его от этой обязанности, так как в киноискусстве он полный профан, Цзян Цин заявила, что просмотр кино — прекрасное средство от неврастении и, следовательно, выбирать кинофильмы должен именно врач.

Но и сам Мао Цзэдун был мнителен и болезненно подозрителен. Много лет у него служил парикмахер Ван Хой по прозвищу Большая Борода. И вот этот, можно сказать, проверенный и преданный человек был обвинен в том, что намеревался убить Мао с помощью бритвы. Мао Цзэдун вызвал брадобрея, который стриг и брил его чуть ли не три десятка лет, и предложил тому во всем сознаться. И действительно, тот бросился на колени и со слезами на глазах признался, что собирался убить вождя. «Тогда почему ты этого еще не сделал?» — спросил Мао. Ван Хой ответил, что ждал прихода гоминьдановских войск. «Но если бы они пришли, — сказал Мао, — то убили бы меня и без твоей помощи». Мао потребовал, чтобы Ван Хой рассказал всю правду, и тот поведал, что во время допросов следователи лишали его сна в течение нескольких суток и вынудили возвести на самого себя напраслину, признаться в заговоре против Мао. А так как Мао Цзэдун панически боялся допускать к своему лицу нового человека с острой бритвой, он, убедившись, что Ван Хой предан ему как собака, без боязни вернул брадобрея.

О нравах, царивших в окружении вождя, говорит и то, что его покои прослушивались. Мао случайно узнал об этом, вызвал начальника охраны, секретарей и устроил всем головомойку. Тогда, чтобы успокоить «кормчего», ему стали внушать, что его, мол, прослушивали, дабы собрать материал для истории партии. На что вождь прорычал: «Так что, на меня уже собирают материал, чтобы очернить, как Хрущев очернил Сталина?!» И приказал немедленно демонтировать подслушивающие устройства, а магнитофонные ленты сжечь. Он, конечно, понимал, что приказ о прослушивании мог исходить только от руководителей самого высокого уровня, а мелкие сошки тут ни при чем. После этого он стал еще более подозрительным и не доверял даже самым близким в своем окружении, тем, кто служил ему долгие годы. Ему чудились заговоры. Он считал, что его хотят убить или извести. Заставлял проверять пищу и даже выписал для этого консультантов из Советского Союза. Однажды ему показалось, что его плавательный бассейн отравлен. В другой раз померещилось, что лихорадка, которой он заболел, вызвана ядом, пропитавшим гостевой дом, где он остановился.