Тимереки (СИ) - Риз Лаванда

Плечи Кей опустились и она, закрыв лицо руками, заплакала, ища утешение на груди у мужа.

– Вот видишь, я же говорил, что ты лучше меня сможешь подобрать нужные слова, – шепнул Фанфарас. Рагнар бросил на него укоряющий взгляд, прижимая к себе, убивающуюся Кей.

– Я не могу принять это, – всхлипывала она. – Куда угодно, но только не в мой мир! Это жестокий и безжалостный свет. И кто знает, что случилось с ним за эти годы! Я не знаю, что со мной будет, когда я расстанусь со своим сыном.

– Ты будешь ждать его! – твердо произнес Фанфарас. – Я вижу, что происходит с тем миром, через людей побывавших тут. Им нужна наша помощь. Я дам все наставления Аядару и с помощью рога, буду охранять его там. Мы будет ждать его возвращения. Утри слёзы, Кей, иначе твой сын подумает, что ты сомневаешься в нём. Твоё мнение очень важно для него, он трепетно любит тебя. Верь в его силы, верь в его любовь и в силу высшей справедливости и тогда Аядар вернётся с победой, наполняя наши сердца радостью и гордостью.

– Вам мужчинам легко говорить об этом, вы всё время доказываете, друг другу свою доблесть и мастерство, бросаетесь смерти прямо в пасть, а нам женам и матерям нужно переживать тревожную разлуку. Вы даже не представляете как это тяжело! Я расстанусь с частицей своей души, потеряю покой. Я …, – Кей покачала головой, утирая слёзы. И не глядя ни на одного из них, развернулась и пошла в сторону дома.

– Пусть побудет одна, – задумчиво проговорил Фанфарас.

– Одна? Кто тебе это сказал! Ты что, плохо её знаешь? Она пойдет убеждать Аядара. Кей трудно остановить, в этом они действительно похожи. Она будет добиваться своего, пока у неё не закончатся аргументы. Просто так она не сдастся! – скептически заметил Рагнар.

Кей миновала главные ворота, охрану и повернула в сторону жилища Акая. Его дом находился недалеко от главной крепости возрожденного города. Акай по-прежнему возглавлял клан самых лучших охотников, они добывали мясо для основного населения.

На её удачу, вождь волков оказался дома. Он как раз о чём-то беседовал с Зои, когда вошла Кей.

– Что с лицом? – Акай смерил её внимательным взглядом.

– Ещё раз, здравствуйте, – Кей присела на край широкой лавки. – Я ужасно расстроена и пришла к тебе за помощью. Это касается Аядара.

Акай опустил глаза, нервно теребя в руках пустой колчан. Зои, как будто умышленно, вдруг выпорхнула из комнаты на голос дочери. Помолчав секунду с открытым ртом, Кей воскликнула:

– Так вы знаете! И давно? – её голос затрепетал натянутыми нотками.

Акай вздохнул и поднял на неё свои лиловые глаза:

– Давно. Ещё когда он был подростком, Фанфарас поведал мне о его судьбе.

– И ты вот так, … спокойно мне об этом говоришь?!! Акай, как ты можешь согласиться отпустить его?!! Он не может, он не должен покидать нас – он все, что осталось от Алмира. Он же ещё так юн!

– И что? Ты привяжешь его к своей юбке, и он будет бегать за тобой, как послушная собачонка? – Акай поднялся со своего места, опершись руками о массивный стол, возвышаясь над ней словно скала. – Нужно было тогда не отлучать его от груди! Мы отдали ему все свои знания, теперь пришёл его черед показать, на что он способен. Я горжусь им, ты это знаешь, даже больше чем своим сыном, но время отпустить Аядара пришло. Перестань шмыгать носом – такова наша родительская судьба и не останавливай его. Я уже дал ему своё благословление.

Не сказав больше ни слова, Кей выскочила на улицу и отправилась на поиски сына. Она долго расспрашивала, не видел ли кто Аядара, пока ей не указали в сторону храма. Аядар сидел на заднем дворе под раскидистым деревом, изучая какую-то деревянную табличку с надписями. Не оборачиваясь, он узнал шаги матери.

– Ты же мне вроде бы уже все сказала?

Кей присела рядышком с ним и тихо проговорила, печально лаская его взглядом:

– А я говорила, что очень люблю тебя?

Аядар поднял свои удивленные сиреневые глаза и уставился на мать:

– Мам, что случилось? Ты чем-то расстроена?

Она погладила его по короткому чёрному ежику на голове и обняла за широкие плечи:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Я не расстроена – я убита. Сегодня мне, наконец, изволили сообщить то, что долгое время скрывали от меня. Фанфарас сказал, о твоем намерении отправиться в мир, из которого я родом.

Аядар на секунду опустил глаза и снова взглянул на мать:

– Мы знали, что это тебя расстроит, но мама. Мамочка! Посмотри на меня, кого ты видишь перед собой?

– Дерзкого мальчишку!

– А если серьёзно? Отодвинь свои материнские чувства и взгляни на меня со стороны!

– Я вижу перед собой красивого юношу, – Кей улыбнулась.

– Мама! – Аядара нахмурил свои изогнутые брови, опуская пушистые темные ресницы.

– Да, ты уже взрослый. Такой взрослый, что можешь махать мечом, отсекать головы и заводить детей. Но я всё равно не понимаю, почему бы тебе не совершать подвиги в этом мире?! Я согласна, ты крепок, мастерство воина у тебя оттачивали с самого детства, ты умён, потому что Фанфарас фанатично закармливал тебя знаниями, ты благороден и отважен, потому что пилигримы прививали тебе качества рыцаря, ты добрый, честный и весёлый, потому что я вложила в тебя душу. Да, ещё забыла, ты у меня очень правильный, потому что к тебе приложил руку твой дядя Акай. Но скажи, зачем тебе лезть на это острие меча и балансировать там, дразня удачу?! Я боюсь за тебя! Я с ума сойду, ты даже не представляешь, на что ты обрекаешь свою бедную мать!

– Ты перечислила столько моих достоинств и после этого ты ещё можешь сомневаться в моих силах? – засмеялся Аядар. – Мама, я тоже очень люблю тебя, но позволь мне пойти своим путём! Меня зовет туда моя душа. Я хочу приносить пользу той вере, которой служу. Я воин, и я не допущу, чтобы зло насмехалось над нами, над другими ни в чём неповинными людьми. Разве я не могу использовать все свои качества на пользу людям? Если я могу помочь, тогда почему я должен отсиживаться в кустах? Я ведь должен себя уважать, а вы должны гордиться мной!

– Дурачок мой, мне совсем не важно, сколько подвигов ты совершишь, сколько крови своей прольёшь – мне важно, какой ты вырос замечательный человек и чтобы ты был рядом.

– Этот замечательный человек, мама, хочет добиться самоутверждения. Я хочу испробовать свои силы. Верь в меня! Если ты будешь верить и надеяться на лучшее, если твоё сердце будет незримо следовать за мной – то со мной обязательно ничего не случится. Я тебе обещаю!

– О, Господи! Один мне уже однажды пообещал, что с ним никогда ничего не случиться! – в сердцах проговорила Кей по-английски.

– Мой отец пообещал тебе никогда не оставлять тебя одну и он сдержал слово! – тоже по-английски, с легким акцентом, ответил Аядар. – Он оставил меня вместо себя. Такого была его судьба, мама. Меня же ждёт долгая жизнь, я ещё успею порадовать тебя внуками.

– Вот с этим ты можешь не торопиться, сынок! – усмехнулась Кей. – Значит, ты даже вот так хорошо знаешь язык. Долго же Фанфарас скрывал от меня свой замысел! Как моё сердце ничего не почувствовало?

Аядар бросил на неё лукавый взгляд. Кей кивнула головой и добавила:

– Ну да, конечно, с его магией можно любого одурачить! Мой мир, сынок, разительно отличается от этого мира. А за то время, что меня там не было, все могло поменяться ещё в более худшую сторону. Несмотря на тамошние цивилизованные удобства, я никогда не рвалась обратно. Их законы намного жесточе, люди равнодушней и опасней. Наши джунгли по сравнению с их кишащими городами ничто. Это опасный мир, Аядар. Он настолько огромен и в нём столько зла, что ты надеешься там изменить?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– В некоторых точках, там слишком укрепилось зло. Мне нужно выбить у него опору под ногами, пошатнуть его верховенство. Зло блокирует поступление энергии высшей справедливости, оно губит людей. Я должен найти обходной путь, неся спасение из нашего мира. Фанфарас видел в своих видениях мучения людей, жестокость и несправедливость, слёзы и горе, море печали. Если я помогу людям усомниться в силе зла и дать им надежду на высшую справедливость, тогда они уже сами будут бороться со злом в своём сознании. Я должен попробовать, мама. Мы сами будем творить зло, если не придём им на помощь, зная об их бедах!