Попала! - Надежда Кузьмина

– А зачем мне нужна дурочка? – дружелюбно поинтересовался парень, переворачиваясь на бок лицом ко мне.

Он издевается, да?

– Потому что, насколько я видела, женщины в этом мире играют подчиненную роль. И не полагается, чтобы они выставляли напоказ интеллект или знания. Посмотри – в университете полтора десятка разных факультетов… и ни одной студентки! Одни парни! Неужели ни одна женщина не захотела учиться? Поверить в такое не могу!

– Тут ты права. Женщин в университет не принимают. Кстати, ты могла бы это изменить. А еще подумай, вот была моя бабка, что строила мол и рынки. Помнишь? Так она не только этим занималась. Она почти тридцать лет в одиночку правила Аризентой. И хорошо правила. Так что кем ты тут станешь – зависит от тебя. А лично я дурочек не люблю.

Теперь в потолок уставилась я.

Арвис усмехнулся:

– Вот, поразмышляй. Я пока подумаю, как устроить то, что ты предложила.

А мне было грустно. С одной стороны, накатила тоска по дому. С другой – я снова задумалась об Арвисе. То, что дурочек не любит, он мне сообщил. А вот о том, что любит меня, – не сказал ни разу.

Но не спрашивать же мне самой?

Какой ответ он даст, ежу понятно. Да только зачем мне такое вымученное признание?

– Мариэ?

– Да?

– Твой компьютер, он как соединен с внешним миром? Мне надо знать.

Ага. Телеграф у него есть, то есть о передаче информации по проводам и о том, что такое ток, он знает. То есть объяснить, что нужно питание системного блока, монитора и, собственно, выход в Сеть, труда не составит. Хотя как он собирается добиться синхронизации того, что происходит во сне, с реальностью, представить я не могла даже смутно. Вспомнила, как показывала режимы работы душа – вот откуда-то же в нем взялась вода? Ведь Арвис не знал, какие именно струи должны бить из насадки? Эх-х, фирменное колобковское «Ни-че-го не понимаю!» надо сделать моим фамильным девизом!

Глава 20

Провожая гостей, люди бывают гораздо искреннее и добрее, чем встречая.

На следующий день с утра Арвис объявил, что полностью восстановился после прыжка мне вдогонку и собирается заняться моим лечением. В конце концов, надо быстрее поставить меня на ноги и разобраться с тем предателем во дворце. Я как раз разглядывала в зеркале мои уже пожелтевшие синяки и прикидывала, как долго еще мне ходить такой Матой Хари. В смысле – ну, мать, и харя! Да и потемневшая кожа на уголках губ, откуда еще не до конца сошли подживающие струпья, сильно расстраивала. Поэтому, не раздумывая, кивнула. И попросила в первую очередь заняться лицом.

Он заставил меня раздеться, посадил на постель, подложив под спину подушку, и попросил устроиться поудобнее и расслабиться. Играем в доктора, ага.

Закрыла глаза и стала прислушиваться к тому, что он делает. Сначала положил кончики пальцев на уголки губ. Тепло, приятно… и немножко щекотно. Потом ладони накрыли все лицо, так, что только нос и торчал, как тот айсберг, о который «Титаник» навернулся. Вот вечно у меня мысли скачут – меня тут лечат, а мне хочется раскинуть руки и запеть. Нашлась Селин Дион! С лица руки сдвинулись на шею, поколдовали под подбородком.

– Мариэ, сейчас я сниму бинты, а ты откинься на спину, хочу посмотреть, что внутри.

Это как? Но бинты – это хорошо. Надоело изображать мумию-то. И чешется все. Интересно, а у мумий тоже под бинтами все чешется? Может, они такие сердитые от хронической чесотки?

На ребрах руки Арвиса задержались надолго. Мне было тепло, приятно – как в лучах мягкого весеннего солнца, когда можно погреться, но не сгореть. Но все же…

– Арвис, ты не надорвешься снова?

– Нет, тут ничего сложного. Только немножко подкрепить и ускорить кровоток… – замолк, сдвигая ладони ниже. А потом неожиданно рявкнул: – Ты почему мне не сказала, что кровью писаешь?

От неожиданности я дернулась. А потом открыла глаза и уставилась в сердитое лицо Арвиса. Почему? А он сам не понимает? С одной стороны, сказать такое парню дико стыдно. С другой – он и так перенапрягся, меня спасая. Я надеялась, что, что бы там ни было, – оно заживет. А вот если он пережжет себя по моей вине – никогда себе не прощу!

– Оно заживет. А ты чуть не надорвался из-за меня.

Голубые глаза моргнули. Он притянул меня к себе, обнял, вздохнул.

– Дурочка. Еще чуть-чуть, и ты умерла бы из-за внутреннего кровотечения. На то, чтобы прихватить пару порванных сосудов, много сил не надо – а ты едва не погибла.

А я-то думала, почему так фигово себя чувствую? Но ведь оно зажило бы, да?

Ладони легли на левое подреберье.

– Теперь терпи, раз молчала.

Я кивнула и закусила губу. И в самом деле оказалось больновато. Но, судя по выступившим на лбу Арвиса капелькам пота, ему сейчас было хуже.

– Пока хватит. – Парень тяжело вздохнул, отодвинулся, встряхнул кистями рук. – Пойду в ванну, под проточную воду. Надо.

Я, сообразив, в каком виде сижу, потянула на себя угол покрывала.

– Приставать? К тебе? – хмыкнула эта зараза. – Да пока сам не проверю тебя от макушки до пяток, и пальцем не притронусь! А то хорони еще потом!

Повернулся и вышел из комнаты, плотно прикрыв дверь.

Я подождала, пока стихнет звук шагов по деревянной лестнице, и попробовала встать. Ничего ж себе! Совсем другое дело! Живот не ноет, поясницу не ломит, ребра не болят! Вот так Арвис! Потянулась – не больно! Наклонилась – тоже нормально. Подошла к зеркалу – вот это да! – ни синяков, ни отеков, ни струпьев – куда все девалось? Нормальное – мое – лицо.

Хотела подпрыгнуть от радости… но вместо этого села на край кровати и задумалась.

Ясно – сейчас я пойду мыться. В первый раз по-человечески после похищения. Но потом вернусь сюда. И тут будет он. И это – огромная проблема.

Когда-то я читала про поведение собак, сидящих за забором. Про то, как самая крошечная дохлая шавка смело облаивает любого прохожего… пока их разделяет забор. А вот убери преграду, и как поведет себя та собака? Укусит или, наоборот, удерет с визгом, пождав хвост? Вот моя болезнь и бинты по периметру были той самой Берлинской стеной между нами. Я могла прижиматься к нему в постели, обнимать, позволять трогать себя, мечтать о близости. И всю дорогу прекрасно понимала – все это только девичьи мрии. И, пока я похожа на главного героя блокбастера «Мумия возвращается», он меня не тронет. Хихикнула, вспомнив народную мудрость: «Флирт – это когда девушка сама не знает, чего хочет. Но добивается этого всеми средствами».

Но теперь – другое дело. Я уже почти в порядке. А значит, надо решать – кусать или бежать? Пока я склонялась ко второму. Как бы мне ни хотелось первого.