Крылья - Юрий Нестеренко

И никакие кровавые призраки не тревожили меня в эту ночь. Правда, тревожило кое-что другое. Если вы внезапно окажетесь в тропическом лесу, никогда не ешьте сразу много фруктов, даже если они спелые. В книгах о путешествиях об этом обычно не пишут, а зря.

Проснувшись на рассвете, я первым делом вспомнила о загадочной пустой депеше. Последними словами Каайле было упоминание о какой-то важной миссии; вероятно, зашитый конверт имел к этому отношение. Я нетерпеливо вытащила из него бумагу и поднесла ее к окошку, куда уже пробился первый солнечный луч.

И на свету я заметила то, чего не различила в сумерках! Уголок конверта, как вы помните, побурел от жара; листок возле сгиба тоже потемнел с одного края, и рядом с этим пятнышком проступило несколько мелких букв. Хотя лист в этом месте чуть не загорелся, они были едва заметны; должно быть, получатель использовал для проявки какие-то химикаты, а не подогрев. Но и подогрев годился. Не озаботившись надеть рубашку и обуться, я выскочила из хижины, чтобы добыть огня, — и едва не влезла босой ногой в блюдо с мягкими розовыми фруктами.

Все пространство перед моим жилищем было уставлено подношениями. Причем там были отнюдь не только еда и кувшины с соком. На круглых деревянных подносах стояли фигурки — глиняные, деревянные или даже вырезанные из кости. Самые крупные были почти с пол-локтя, самые мелкие — с осьмушку. Среди фигурок были и примитивные, но многие были сделаны с большим искусством, так что их не стыдно было бы показать в йартнарском музее. Некоторые фигурки изображали аньйо (мужчин, женщин и детей), другие — зверей, птиц, рептилий и рыб. Среди аньйо не было ни одного крылатого; впрочем, не видела я их и среди жителей деревни.

Я так увлеклась разглядыванием фигурок, что даже забыла на время о письме. Тем временем показались и сами дарители. Очевидно, им пришлось встать до зари, чтобы принести мне все это, а кто-то, видимо, и не ложился, работая всю ночь — некоторые фигурки явно были вырезаны совсем недавно и еще пахли свежей древесиной. Туземцы робко тянули шеи, пытаясь разглядеть мою реакцию; убедившись, что мне нравится, они снова стали расплываться в улыбках.

— Куда я это все поставлю? — спросила я, понимая, конечно, что они не знают ранайского. — В хижине это все не поместится.

Затем я огляделась в поисках костра. Действительно, неподалеку к небу поднимался дым из обложенной камнями ямы. Несколько женщин сидели вокруг нее на корточках: должно быть, готовили еду на общем огне. Я поспешила туда и увидела, что они жарят лепешки на плоских камнях, которыми выложен изнутри этот своеобразный очаг. Лепешки были какие-то бурые, совсем не похожие на пышное белое тесто, из которого пекут хлеб ранайские булочники, и пахло от них тоже иначе, хотя и недурно. Я выбрала камень с краю, не такой нагретый, как внутри, осторожно коснулась его уголком листка, проверяя, не загорится ли, потом приложила листок к камню. На бумаге начали проступать буквы.

Увы! Меня ждало разочарование. Буквы образовывали бессмысленную мешанину; послание было зашифровано. Алфавит, впрочем, использовался тот же, что в Ранайе и Илсудруме, так что получателем в Гантру, вероятно, тоже был ранаец. Но кто? Если бы я знала это, может, это помогло бы мне найти ключ к шифру? Какая тайна в моих руках — коммерческая или государственная?

Внезапно у меня мелькнула идея, и я приложила к камню конверт сначала одной стороной — это ничего не дало, он был плотный, — потом другой. Есть! На конверте появился адрес. На сей раз не зашифрованный и написанный по-гантруски. «В Акх, на улицу Марладу, в дом 27-ле-вый, купцу Фах-Ца-Гару в собственные руки от Ра-Дада, брата его».

Выходит, не Каайле должен был вручить письмо получателю, раз от него скрыли адрес? Акх… Я не очень хорошо помнила карту Гантру, но, кажется, это к юго-западу от Лаца. Ближе к моей цели. Но не на океанском берегу, а в глубине континента.

Я подумала, что вряд ли мне удастся расшифровать письмо. Раз уж оно доставлялось с такими предосторожностями, шифр там наверняка намного сложнее простой перестановки букв. И все же я решила сохранить депешу. Если я доберусь до Гантру (не «если», а «когда», зло поправила я себя), она, быть может, сослужит мне полезную службу. Или, что вернее, подвергнет большой опасности. Но, в конце концов, уничтожить ее никогда не поздно.

Женщины, пекшие лепешки, смотрели на мои манипуляции с некоторым испугом — естественно, они ведь Никогда не видели письменных текстов и вообще не мог-1И понять, что я делаю. Я улыбнулась им, рассеивая тревогу, и подумала про себя, что пора бы начать осваивать и другие способы общения. Пока что из туземного языка я знала лишь слово «эййа», да и то нетвердо — не то приветствие, не то выражение радости.

Я вернулась к хижине и позавтракала на свежем воздухе, стараясь брать по чуть-чуть с каждого блюда, чтобы Дикого не обидеть. На сей раз, к счастью, насекомых в меню не было. Едва я сплюнула последнюю косточку, как увидела направлявшуюся в мою сторону процессию в составе старой жрицы, раскрашенного воина, напугавшего меня накануне, — я догадалась, что он был вождем не только нашедшего меня отряда, но и племени в целом, — и двух помощников жрицы. На мгновение перед моими глазами вновь мелькнула струя крови, стекающая в глиняный таз.

— Эййэ, — приветствовала меня старуха (кажется, правильно это слово звучало именно так) и добавила еще что-то почтительным тоном.

Я поняла, что мне предлагается следовать за ними. Вид у них был столь торжественный, что я подумала, не дополнить ли мне мои штаны прочими предметами туалета, но, взглянув еще раз на «костюмы» моих провожатых, решила, что здесь без этого вполне можно обойтись.

Мы покинули селение, но на сей раз шли не на запад, к реке, а на север. Лес здесь становился гуще, все чаще приходилось пробираться через заросли какой-то полутравы-полукустарника с раскинутыми веером тонкими длинными листьями. С ветвей низко свисали толстые, почти с руку, бурые лианы, под ногами то хрустели толстые скользкие стебли, то чавкала прохладная грязь, и я уже жалела об оставленных в хижине сапогах, но мне казалось, что я уроню себя в глазах туземцев, если потребую вернуться. Сами-то они шагали по джунглям, как по пляжу.

Впрочем, не совсем. Время от времени они быстро прощупывали дорогу тупыми концами копий и бросали взгляды по сторонам. Несколько раз мы меняли направление — кажется, путь указывала старуха по одной ей ведомым приметам. Я старалась запомнить повороты, но, разумеется, это было безнадежно: без сопровождения в этом густом лесу я заблудилась бы сразу.

Наконец дорогу преградила сплошная стена листвы — это был какой-то кустарник высотой в два моих роста. Туземцы бесстрашно нырнули в эти дебри, и мне ничего не оставалось, как последовать за ними, надеясь, что кусты не окажутся слишком колючими. Действительно, тонкие ветви скользили по коже, не причиняя вреда. Через несколько секунд заросли остались позади, и я увидела цель нашего путешествия.