Ручная кладь - Нина Охард

Он приходит к ней, потому что она организует свадьбы, она в него влюбляется, потому что он красив и легко уводит у красавицы невесты, потому что у них любовь. Я не сравниваю эту историю со своей, и смотрю кино с интересом. Кино заканчивается хеппиендом, экран гаснет, и стюардессы разносят еду. Здесь кормят гораздо лучше, чем на предыдущем рейсе. Раздают даже сухарики и пиво. Я пиво не пью, беру кофе. Кофе у Люфтганзы отвратный. В очередной раз зарекаюсь его пить. После еды снова крутят кино. С фильмами, полет кажется не таким утомительным, но кино тоже надоедает, и я пытаюсь заснуть. Сон скорее можно назвать полудремой, я слышу шаги проходящих мимо людей, в то время как мозг прокручивает какие-то картинки в черно-сером изображении, бессвязные и бессмысленные, которые, наверное, нужно назвать снами.

Звучит голос командира корабля, призывая застегнуть ремни и кресла привести в вертикальное положение. Гаснет основной свет, и мы начинаем снижаться. Я далеко от иллюминатора, и мне не видно, что там под нами, видно только что уже темно, местное время девять часов вечера.

Погода такая же, как в Питере, словно я никуда и не улетала. На паспортном контроле у меня спрашивают название компании, но опять не проверяют вкладыш к визе. Спрашивают, когда возвращаюсь, но не слушают ответ и прикалывают бумажку к паспорту сроком на 6 месяцев. Придираются только на таможне, выясняют, не везу ли я продукты, отвечаю отрицательно, таможенник загадочно улыбается и просит открыть чемодан. У меня ничего с собой нет из еды, я уже не впервой летаю, знаю, что все равно отберут. Таможенник разочарованно смотрит на содержимое чемодана, удивленно говоря – только личные вещи? («извини мужик, наркотики дома забыла» вспоминаю я Задорнова, но вовремя прикусываю язык.) Ну вот и все.

Стеклянные двери передо мной открываются, словно чихнув, выбрасывают меня в новую реальность. Если бы я курила, то, наверное, в этот момент достала сигарету, чиркнула зажигалкой и стояла, выпуская клубы дыма. Я не курила, потому остановилась и стала осматриваться. Промозглый ветерок, слегка обдал меня космическим холодком, огромные, как свалившиеся с неба звезды, фонари, светили ярким и незнакомым светом. Люди, громыхая колесами чемоданов, уверенной походкой проходили мимо. Какая-то ниточка внутри, словно пуповина, оборвалась. "Ну что, приехала?" – ехидно сказал внутренний голос. Во мне все похолодело, и я шарахнулась обратно к выходу. Но пути назад уже не было.

–Такси, такси – кричали негры, махая руками и показывая в сторону ежеминутно отъезжавших машин. Я покачала головой и пошла на остановку шаттла. Сегодня я останусь в Бостоне, ночевку здесь мне не оплатят, поэтому выбрана гостиница подешевле и с шаттлом. Через полчаса я в номере, падаю на кровать, но уснуть не могу. Снова грустные мысли лезут в голову. Наверное, человек очень сложное существо, и системы жизнеобеспечения стремятся устранить проблему вызывающую боль. Если проблему устранить невозможно, они устраняют боль, вместе с возможностью чувствовать и переживать. Ты вроде жив, дышишь, ходишь, ешь, пьешь, но ничего не ощущаешь, словно все происходит не с тобой, а в кино.

Утром нужно ехать в Бюрлигтон, но сначала я хочу погулять по городу. Я оставляю чемодан на ресепшине и иду в сторону метро. На платформе никого нет, кроме четы пенсионеров, из моего отеля. Я их заметила еще за завтраком и они вероятно меня тоже. Мне задают какой-то вопрос, отвечаю машинально и односложно. Неожиданно мужчина интересуется, не из России ли я. «Господи, как?» недоумеваю я. Улыбаюсь, утвердительно киваю. Он говорит, что они из Англии и что у меня характерный акцент. Расспрашивает, давно ли я здесь, что делаю, рассказывают о себе.

Подходит поезд, садимся. Они только вчера прилетели, спрашивают, как доехать, показывают карту. Объясняю куда лучше сходить. Они спрашивают, куда пойду я. У меня нет определенной цели, но составлять им компанию я не хочу, поэтому говорю, что мне нужно навестить старого друга. Выхожу на следующей остановке за ними. Метро пустое и жуткое, кроме меня на платформе несколько негров, мне конечно страшновато, успокаиваю себя тем, что метро старое, ему больше ста лет.

Время около восьми утра, воскресенье, бреду «туда не знаю куда». В душе пустота, глаза смотрят вокруг, не анализируя увиденное, ноги сами идут, ведомые механической памятью, оставшейся от прошлой поездки или прошлой жизни и выносят меня в порт к Атлантическому океану.

Волны с шумным отчаянием бьются о берег. Стою на берегу, глупо улыбаясь, дышу воздухом океана, хочется разуться и залезть в воду хотя бы по колено, несмотря на то, что температура воды не выше 16 градусов. Наконец волна, не разделяя моей нерешительности, накрывает меня своими брызгами с головой. Ко мне подбегают сразу несколько человек, поинтересоваться, не плохо ли мне, нет мне хорошо, мне очень хорошо. Все плохое я оставила там, в России, и здесь все будет только хорошо. С ним или без него, но я буду счастлива, я это себе обещаю. Я теряю счет времени и гуляю по городу, пока хватает сил ходить пешком. Нагулявшись, беру такси заезжаю за чемоданом и еду в Бюрлингтон. Америка страна, где автомобиль, это такая же необходимость как руки или ноги. Только если права безруких или безногих инвалидов здесь защищаются, права безмашинных – нет. Машины у меня нет, да и денег на нее тоже нет. Что у меня срастется на этот раз с работой, тоже пока сложно спрогнозировать.

Из Бюрлингтона до Бостона не далеко, около 20 км, но общественного транспорта между ними нет, ну вернее есть пара автобусов в день, которая возит в основном пенсионеров, а для остальных единственное средство передвижения – личный транспорт, ну а для тех, у кого его нет – только такси.

В Бюрлингтоне я буду жить в Мариотте, самой лучшей здесь гостинице, правда не долго – только один день. В понедельник на работе мне обещали дать телефон риелтора, который поможет мне снять в аренду жилье. Но даже одна ночь в Мариотте, это не так плохо. Швейцар выгружает мой чемодан, пока я расплачиваюсь с таксистом, на ресепшине не слишком услужливо улыбаются, наверное полагая что, бессмысленно растрачивать силы даром, раз номер уже оплачен. Моя контора разорились на 220 баксов. Скорее всего, конечно не разорилась, им это обошлось бесплатно, за какие-то услуги, но мне все равно, я заселяюсь в номер, переодеваюсь и иду плавать. Я уже здесь останавливалась, знаю, что у них отличный бассейн и отказать себе в удовольствии поплавать не могу.