Сравнительное Богословие. Книга 2, часть 3 - Внутренний СССР

Следует несколько пояснить механизм мантики, поскольку прорицания были распространены почти везде в древних обществах. Мантика основана на включении психики гадающего в алгоритмику эгрегора-бога (либо нескольких эгрегоров) в трансовом состоянии (подобно камланию шамана: только в случае шамана это был эгрегор племенного бога). После “запроса” о том, что необходимо узнать - эгрегориальная целеустремлённость (направленность алгоримики эгрегора - её экстраполяция в будущее, которая представляет собой совокупность бессознательных устремлений всех людей, включенных в эгрегор + возможность осознанного эгрегориального управления со стороны менеджеров эгрегора) выдавала через ту же психику гадающего фрагмент возможного будущего, которое и было в основном самозапрограммировано коллективным бессознательным той общности, которая ходила под этим эгрегором-богом + такими же возможностями тех племён, с которыми был возможен контакт в будущем. Если никаких серьёзных изменений (в первую очередь они касаются нравственности людей, включенных в эгрегор-бог, либо желания что-то изменить со стороны менеджеров эгрегора, коими как правило в древних национально-государственных обществах не были прорицатели) не предусмотрено, то получить ответ можно было достаточно точно, поскольку нравственность прорицателя соответствовала его профессии - залезать в коллективное бессознательное своих подопечных членов племени, союза племён.

Разница между прорицателем и обычным членом племени в том, что прорицателю становилось известно «что запрограммировано» в коллективном бессознательном по конкретному запрашиваемому вопросу, а простой член общества не мог знать большинства своих мыслей, мыслей своих соплеменников и замысла управленцев, проходящих мимо его сознания прямо в эгрегор. При этом ответ на конкретно запрашиваемый вопрос мог быть выдан в соответствии с вопросом и в той же символике мантики.

Такие достаточно точные прогнозы зачастую путают с диалектикой - умением правильно ставить вопросы и находить на них правильные (праведные) ответы. Разница в том, что в случае диалектики полученный ответ (на правильно и праведно поставленный вопрос) содержит информацию, которая предназначена для искоренения неправедности, в результате чего общество движется от катастрофичности и толпо-“элитаризма” к изживанию последнего и устойчивому развитию по предсказуемости в постоянной связи с Богом - следуя Его промыслу в части, не касающейся попущения. В случае эгрегориального прогноза (когда “диалог” получается не с Богом, в части промысла Божиего, на касающейся попущения - а с богом-эгрегором: вопрос-ответ) - элементы диалектики в нём могут присутствовать (имеется в виду доля праведности полученного ответа - от полученной эгрегориальной информации), поскольку Промысел Божий охватывает все сферы жизни (в том числе и все людские и биосферные эгрегоры), однако, как правило в случае мантики это сфера Божиего попущения. А прогноз представляет собой эгрегориальную трансляцию через психику прорицателя той части эгрегориальной матрицы будущего, которую сами люди и выстроили своими мыслями, делами, устремлениями. И если не перейти к настоящей религии (следовать в управленческих целях в соответствии с рекомендациями от связи с Богом, а не с эгрегорами, умея при этом получать информацию и от эгрегоров) [350] от прогнозно-эгрегориальной трансляции, рано или поздно прогнозы на поверку окажутся лишь - эгрегориальным программированием (в конечном итоге - самопрограммированием, взаимным программированием), которое в лучшем случае устаревает (когда общество пройдёт частный, текущий этап развития) а в худшем случае ведёт к катастрофе либо срыву управления, поскольку за его позитивным сиюминутным эффектом обязательно следует превышающий по последствиям негативный долгоиграющий эффект. И лишь Бог, Который один управляет вечностью, может дать людям ответ, не приводящий к негативным последствиям никогда - что по праву должно называться пророчеством [351].

В древней эгрегориальной системе прогнозов, если ответ ждали, например, от «полёта птицы», то по «полёту птицы» его и получали: при этом сам полёт птицы вполне мог представлять собой трансляцию через поведение птицы части эгрегориальной алгоритмики того самого культового бога-эгрегора по двум причинам. Первая: в алгоритмику этого эгрегора-бога был введён «птичий код», например полёт орла. И во-вторых, общий эгрегор птиц (либо конкретного вида птиц) был частично вписан в эгрегор-бог (как высший по отношению к эгрегору птиц). Последнее вполне объяснимо: фауну люди изучали давно и тщательно (особенно в тотемных культах древности) и пытались даже подражать многим птицам и животным. Поэтому люди издревле научились управлять поведением птиц и животных (вплоть до примитивного приручения) и эти навыки естественно автоматически вошли в алгоритмику основных людских эгрегоров-богов.

Конечно при этом через эгрегориальную алгоримтику транслировалась и какая-либо часть объемлющей данный эгрегор-бог матрицы - алгоримики вышестоящего эгрегора - вплоть до Промысла. Эти фрагменты будущего тоже могли стать достоянием психики гадающего, после чего они каким-то образом переосмыслялись и выдавались в лексике и символах в общество.

Так, есть германский пример, показывающий очень хорошее знание повадок животных древними людьми. Религиозная организация германцев особенно на ранних ступенях развития, включала в свою структуру женские и мужские союзы (что было и в Древнем Риме и у кельтов и у многих других древних обществ). Наиболее заметный след в истории древнегерманской религии оставили мужские воинские общества - братства берсеков либо берсерков (ряженные под медведя). Медвежья шкура или шкура волка - атрибут берсека, отмечающий не просто принадлежность к мужскому братству, но именно особую природу воина, магически причастного зверю, а через него - богу войны. Волки Гери «Жадный» и Фреки «Прожорливый», выступали в северогерманской мифологии спутниками Вотана-Одина - верховного бога германцев.

Мужчина мог стать членом воинского союза, только пройдя через испытания - воинские инициации [352]. В этих испытаниях вдохновенный мифологией войны берсек «должен преобразить свою человеческую сущность, продемонстрировав агрессивное и устрашающее исступление, которое отождествляет его с разъярёнными дикими животными. Он “разогревается” до наивысшей степени, его захватывает таинственная сила, нечеловеческая и неодолимая, так что боевой порыв исходит из самой глубины его существа [353]. Древние германцы назвали эту силу «Вут» -«ярость». Это своего рода демоническое безумие, которое повергает в ужас и парализует противника» [354]. Берсек имел высший образец своему исступлению - Вотана-Одина, имя которого производно от обозначения «бешенства», «ярости». Вотан-Один - одержимый яростью предводитель воинского братства. По сути это духовный эталон одержимого эгрегором, суть которого - некоторые звериные стереотипы поведения.

Конечно нельзя исключать и случаи древнего шарлатанства - обмана во имя сохранения имиджа прорицателя и “благополучия” вождей. Так, могли иметь место сговоры менеджеров эгрегора-бога (либо просто царей и старейшин, которые могли участвовать в управлении эгрегором-богом, а могли и просто чего-то хотеть более материального от людей и им нужно было обосновать это прорицанием) и правителей племён либо царей с целью произведения изменений в жизни своих коллективов авторитетом богов. В древнегерманской религиозной системе философских понятий - судьба и боги (эгрегоры) «воспринимались как нерасчленённое целое, совокупность сил, регулирующих ход событий» [355].

Естественно, что все произведённые изменения “записывались” в эгрегориальной алгоритмике “богов”. С другой стороны, те же правители либо “жрецы” могли иметь желания отвести от себя гнев племени в случае больших неудач и потерь. Для этого они обращались к прорицателям, которые выполняли их «социальный заказ» в духовном исполнении, влияя при этом на общности людей вполне материально. Как правило это кончалось жертвоприношением богу-эгрегору, чтобы тот «больше не посылал бед и проклятий». В этом случае толпа успокаивалась, а “жрецы”, цари и прорицатели продолжали властвовать до «следующего случая». В культуре подавляющего большинства архаичных племён и государств жертвоприношение вошло в религиозные культуры как устойчивые регулярные обряды - чтобы люди на забывали, «кто виновен в бедах и несчастьях» и с целью разряжать на жертву (точнее - в ходе ритуала жертвоприношения) злобно-агрессивную эгрегориальную энергетику, накапливающуюся от неправедной жизни людей в психике каждого члена общества.