Аномалия - Денис Бурмистров

– Я рад, – хлопнул корейца по плечу Куликов. – Как бы там ни было, но твой опыт пригодится нам.

Азиат кивнул.

На сборы не ушло много времени. Пока Виктор и Иван раскладывали по рюкзакам вещи, Ниндзя завтракал. От предложенных запасов он отказался, лишь набрал воду в изогнутый кожаный бурдюк.

Оделись, придирчиво осмотрев друг друга на предмет, кто чего забыл. Уже перед самым выходом Куликов, грешным делом, подумал зайти к Кире, посмотреть на нее еще раз. Но сам себя одернул. Нечего предаваться унынию! Сейчас настрой хороший, боевой, а так лишь для сердца лишний груз. И без того не по себе от новостей, нечего накручивать.

Он уходил последним, запер дверь квартиры. Не оглядываясь, застучал каблуками по ступеням. Как и когда будет следующая возможность вернуться в этот дом, загадывать не хотелось. Можно было только надеяться. А Виктор не любил рассчитывать только на удачу.

Хмурое утро медленно раскрашивалось бледным зимним солнцем, колючий ветер обдувал лица. Ночью прошел снег, теперь он стремительно таял, стекаясь ручьями к бордюрам. В мокром асфальте отражались слепые дома и три человеческие фигуры, шагающие по улице.

Шли молча, друг за другом, выдерживая дистанцию. Впереди вышагивал Виктор с неизменной палкой в руке. Глаза из-под козырька кепки смотрят по сторонам внимательно и цепко, метр за метром сканируя дорогу впереди, окружающие дома и уходящие в стороны проулки и подворотни. Камуфляж, серо-черный рюкзак с притороченным снизу тубусом с «баклажаном». На шее неизменная винтовка, на поясе нож и пистолет. Забитый под завязку разгрузочный жилет топорщился карманами.

Чуть позади и сбоку шел Иван. Одетый так же, как в свой первый день появления, – в горку и плащ-палатку. Не было только очков, без которых Иван теперь мог обходиться, да голову покрывает черный пиратский платок. За спиной такой же, как и у Виктора, рюкзак, только тубус закреплен ремнями сбоку. На шее – короткоствольный АКСу из запасников Куликова.

Последним шел Ниндзя. Бесшумная тень на фоне серого города, мягкие движения и плавный, стелющийся шаг. Все укрыто черным, кроме лица. За спиной – черный рюкзачок, с виду почти пустой. К нему приторочена бухта с крепким шнуром. На поясе – бурдюк с водой, пара длинных ножей, короткая продолговатая коробка с арбалетными болтами. Сам арбалет, компактный, с воронеными деталями, висит за плечом, под правой рукой. В ладони левой руки кореец перекатывает небольшие шары, которые чуть слышно постукивают друг о друга.

Люди шли на верную смерть, и в их поступи не было обреченности.

Прошли поворот к школе, углубились в склады. Здесь пришлось немного переждать – на дороге дрались похожее на огромного паука мохнатое чудовище и два «слоника». В воздухе свистели «хоботы» с крюками, стоял рык и сопение. Паук плевался зеленой жидкостью, но силы были не равны. Наконец похожие на собак твари сбили его с ног, захлестнули и утащили, брыкающегося, за дальний ангар.

Люди поспешно покинули место драки, не желая поднимать шум.

Дошли до промзоны. Уже знакомым путем проникли на территорию завода ЖБИ. На крыше цеха решили устроить короткий привал, чтобы надеть костюмы и немного перекусить.

Ниндзя подставил лицо северному ветру, закрыл глаза. Ноздрями втянул тяжелый воздух, шумно выдохнул через рот. Еще раз. И еще. Открыл глаза и что-то прошептал, склоняя голову и прикладывая ладонь к сердцу. Словно просил разрешения у высших сил. Или извинялся за будущее вторжение.

Потом азиат развернулся, натягивая на ладони перчатки, направился к товарищам, которые чуть в стороне облачались в костюмы защиты.

– Так нормально? – Виктор, уже одетый в «баклажан», помогал Ивану подтягивать ремни на руках и ногах.

Иван после каждой затяжки пробовал махать конечностями, приседал и сгибался. Темно-фиолетовые костюмы по внешнему виду походили на летные комбинезоны пилотов-истребителей, только гофрированные шланги не торчали снаружи, а были незаметно пропущены между слоями ткани. Сама ткань, рифленая, словно вафельное полотенце, переливалась змеиной кожей и создавала вид прорезиненной, хотя таковой не являлась.

Виктор, сам впервые надевший костюм, на удивление быстро справился с его подгонкой. Костюм оказался более удобным, чем он ожидал. Впрочем, неизвестно, как поведет себя защита по ту сторону Холма и поможет ли вообще. По сути, ходить в «квадрат А» в костюмах защиты было скорее предписанием для научных групп, чем обязательным требованием для всех. Именно в таких костюмах старой модификации входили первые спасатели в объятый янтарным туманом Город. И гибли точно так же, как и те, кто был без костюмов. Но, судя по всему, статистически выживших среди защищенных было больше, поэтому каждую научную группу стали комплектовать «баклажанами». А уж насколько они помогали в действительности, никто толком не знал. Тем более никто не знал, помогут ли они за Холмом.

Пока Иван надевал поверх комбинезона остальную одежду, приторачивал прозрачный шлем к клипсам на воротнике, Куликов вспомнил все, что ему рассказывал Борхес про исследование квадрата «А».

За Холм ученые начали ходить практически сразу после того, как обосновались в Медузе. Квадрат «А» считался эпицентром загадочного взрыва, на картах обычно размещался в центре. Еще до ученых интерес к этому месту проявляли военные из Космических Сил, но посланная тяжелая техника канула в Лету, не вернувшись до сих пор. Пропадали разведгруппы и вертолеты. Борхес тогда предположил, что армейцы неспроста так ломились за Холм, что некоторые из его коллег были посвящены в некую секретную историю, связанную с этим местом. Но конкретно он ничего не знал.

Потом военные попросту оцепили Медузу, построили Периметр. И стали просить о помощи ученых, которых разве что за уши можно было оттащить от этой новоявленной Мекки тайн и загадок. Но быстро и они получили по зубам и стали очень осторожны, жадно посматривая в сторону центра Медузы.

Почему было так сложно осваивать эти территории? Ответ прост – слишком дорогую плату брала Медуза за свои сокровища. Практически никто не возвращался назад, за исключением редких случаев, которые многие и вовсе считают мифами. Со спутников и геопланеров центр «Горгоны» выглядел как обычный участок промышленной зоны, переходящей в редкий лес, с несколькими платформами узкоколейки, а также с безликими закрытыми военными объектами непонятного назначения. Но на деле все было иначе. Насколько знал Виктор, за Черным Холмом находился небольшой поселок с дурной славой, за которым начинались Янтарные Поля – участок местности с постоянно видоизменяющимся пространством, нарушающим привычные законы физики.

Рассказывали много всяких противоречивых историй, услышанных «от одного товарища». И об ужасных чудовищах, и о провалах в земле, которых не видно, и о сводящих с ума звуках и видениях. Да много еще о чем, что могла представить себе человеческая фантазия. По сути, в вопросе квадрата «А» Куликов верил двум людям – Борхесу и Ниндзя. Но первый знал слишком мало, второй практически ничего не рассказывал.

Со временем, после того как несколько научных экспедиций бесследно исчезло, ученые перестали ходить дальше Холма. Надо думать, что они бы и рады пожертвовать собой ради знаний, но руководство строго пресекало любые рискованные шаги. И без того много молодых и перспективных умников гибло в более безопасных районах Медузы. Поэтому предлагалось ждать новых решений.

Пока их не было.

Так что Виктор не очень верил в удобный «баклажан». Но если он увеличивал вероятность того, что инсайдер дойдет до центра Медузы и сделает то, что задумал, то Куликов готов был надеть их еще дюжину, лишь бы помогло.

Виктор закурил, усмехаясь. Сделать что задумал. А что именно он задумал? И что именно нужно сделать? Невозможно решить задачу, у которой нет условий. Хочется надеяться, что пока нет. Только вот сложность еще и в другом – он сам не знает, что хочет получить от решения этой задачи.

Иван идет за Холм для того, чтобы разобраться в себе, понять, кто же он на самом деле. Виктор мог лишь догадываться, каково это знать, что все твои воспоминания – чужие, что твое лицо – чужое. Что твоя жизнь началась только что, и в ней нет определенности и будущего. Вон, он даже шраму радуется как ребенок. Это его собственное приобретение, его история. И этот странный двойник без памяти хочет узнать начало этой истории. Начало и причину создания.

Для него нет ничего важнее, чем стать самим собой.

Ниндзя? Виктор так до конца и не понимал мотивов и поступков корейца. Создавалось впечатление, что тот сам себя вывел за рамки людей, считал себя не высшей, но другой особью, рожденной в Медузе. И если для того же Ивана все было не ясно и расплывчато, то Ниндзя для себя все определил. И в этом походе, возможно, видит некое возвращение к истокам. А может быть, та, старая, история с его командой не дает себя забыть. Быть может, азиат идет мстить? Или для него важнее всего истина, знания?