Его жена и любовница - Люси Монро

Этого Айрис вынести не могла. Она вскочила с дивана, сжав руки в кулаки.

– Что такого ужасного я сделала? Я изо всех сил старалась угодить вам, но я не могла выйти замуж за его светлость четыре года назад, как не могла четыре дня назад отменить свадьбу с Лукасом. Неужели стремление быть счастливой так неестественно и ужасно?

В ответ мать лишь залилась слезами, а отец сделал вид, что вообще не слышал Айрис. Она быстро пересекла комнату и смахнула газеты со стола. Наконец отец с досадой посмотрел на дочь, и что-то внутри ее надорвалось.

– Почему ты перестал любить меня? Было время, когда ты ласково гладил меня по голове, улыбался мне, замечал меня. А потом я словно перестала для тебя существовать. Неужели потому, что я послужила причиной ранения Джареда? Или потому, что стала напоминать тебе о твоем не совсем праведном прошлом? Ты возненавидел меня за то, что я оказалась слишком настоящей дочерью?

В тишине гостиной раздался возмущенный возглас матери. Айрис замолчала, подступившие слезы сдавили ей горло, словно тисками. Отец теперь смотрел на нее, но Айрис не могла понять, что творится у него в душе.

– Когда волк едва не убил вас обоих, я понял, что уязвим, что боюсь потерять вас так же, как потерял Анну. Ведь с детьми может случиться что угодно. Они могут заболеть. Погибнуть от несчастного случая. Я не мог потерять еще одного дорогого мне человека.

– И ты перестал любить меня?

– Да. – Айрис подумала, что разговор закончен, но отец продолжал: – Я не пожалел о своем решении. Боль, которую ты могла бы причинить мне как отцу, оказалась бы во много раз сильнее, если бы я любил тебя как прежде.

Эгоизм и малодушие отца настолько поразили ее, что она едва не задохнулась.

– Неужели ты в самом деле думаешь, что я собственноручно написала эти письма, грозя разоблачить тебя перед обществом?

– Конечно же, твоему отцу не могла прийти в голову подобная нелепость. Но ты поспешила выйти замуж за Эштона, не думая даже о возможности защитить от позора свою семью.

Айрис повернулась к матери:

– А ты, мама? Ты тоже перестала любить меня? – Она задала этот вопрос, хотя уже знала ответ. Мать никогда не любила никого, кроме себя и своего положения в обществе.

– Я бы очень этого хотела, но я не могла перестать любить единственную дочь, и это сделало боль от твоего предательства еще нестерпимее, – ответила леди Лэнгли, прикладывая к глазам платочек.

Лукас неожиданно возник рядом с Айрис. Ярость, исходящая от него, казалась осязаемой.

– И как долго ваша дочь должна расплачиваться за ваш собственный грех?

Лицо леди Лэнгли побагровело. Она открыла рот, но так и не произнесла ни звука.

– Мы сейчас говорим не о нашем грехе, – раздался гневный голос лорда Лэнгли.

– Как раз, напротив, мы говорим именно об этом. Айрис не отвечает за ваше прошлое. Вы постоянно заставляли ее чувствовать себя виноватой и весьма преуспели в этом. Она единственный ни в чем не повинный участник этой истории, и я, черт возьми, не позволю вам делать из нее козла отпущения! – Лукас повернулся к жене: – Мы уезжаем.

Айрис покачала головой:

– Я хочу сказать еще кое-что. – Она посмотрела на родителей так, словно увидела свое прошлое сквозь призму слов Лукаса. – Мой муж прав. Я не несу ответственности за произошедшее недоразумение. Мой отказ выйти замуж за любимого человека не решил бы проблему. Однажды кто-то все равно узнал бы вашу тайну. Только вы оба не хотите понять, что это ваша тайна, а не моя.

Айрис встретила взгляд отца с высоко поднятой головой.

– Тея как-то сказала, что твоя слабость разбила нашу семью. Я ей тогда не поверила, потому что всегда ошибочно принимала твою непреклонность за проявление силы. И все же она оказалась права, не так ли? Ты был слишком слаб, чтобы признать свою неправоту в отношении Анны Селуин и спасти свой брак. Именно из-за тебя Джаред не знал материнской любви. – Айрис перевела взгляд с отца на мать. – Любви женщины, которая заботилась о своих детях, а не о своем собственном счастье.

– Анна не имела никакого права отнимать у меня дочь и воспитывать ее в Богом забытой Вест-Индии. – Голос отца звучал непреклонно, как и всегда.

Айрис повернулась к нему, едва сдерживая гнев:

– Господь не отрекся от нее. Это сделал ты. Точно так же отрекся ты от Джареда, а потом от меня – просто боялся любить нас. Ты и сейчас готов отречься от своей семьи, потому что тебе не хватает смелости взглянуть в лицо прошлому.

В гостиной повисла тишина. Леди Лэнгли даже перестала всхлипывать. Айрис перевела взгляд с ошарашенного лица матери на непроницаемое – отца.

– Зря я сюда приехала. Вы уже давно дали мне понять, что моя единственная ценность для вас состоит в том, что я могу привнести в вашу жизнь какие-то блага. Но сейчас самое большее, что я могу сделать, – это уйти из нее. Счастливого пути.

С этими словами Айрис повернулась, чтобы уйти. Она знала, что ни отец, ни мать не окликнут ее. Она сделала свой выбор, а они – свой.

Лукас помог жене сесть в экипаж. На этот раз он взял поводья. Пока они ехали до дома, Айрис одолевал рой мыслей. По приезде в Эштон-Мэнор Лукас повел жену в свою спальню, но на этот раз Айрис не чувствовала смущения. Напротив, она испытала облегчение. Эмоции захлестывали ее, словно морские волны, накатывая одна за другой. А она хотела лишь одного – остаться наедине с мужем, в его объятиях.

И Айрис получила желаемое. Лукас закрыл дверь спальни на ключ, а потом сел на стул и, не говоря ни слова, усадил жену на колени. Лукас гладил Айрис по спине, и она расплакалась, ощутив его нежные прикосновения. Она долго плакала, уткнувшись в рубашку мужа, а тот что-то тихо нашептывал, пытаясь успокоить и ободрить ее. Наконец слезы высохли, и Айрис принялась искать носовой платок в сумочке, все еще висящей на ее запястье.

Вытерев слезы и кое-как приведя себя в порядок, она посмотрела на Лукаса. Его глаза были словно два бездонных голубых озера, и Айрис на мгновение забыла, что хотела сказать.

– Тебе лучше? – спросил Лукас.

Айрис кивнула, скомкав платок и убрав его в сумочку.

– После нашей свадьбы я превратилась в настоящий фонтан слез.

Лукас крепче сжал талию жены.

– На твою долю столько всего выпало в последнее время, милая. Было бы странно, если бы ты не дала волю слезам.

– Тебе тоже пришлось несладко, однако я не видела, чтобы ты заливался слезами.

Лукас тихонько засмеялся.

– Я нахожу успокоение в другом.

Устроившись поудобнее на коленях мужа, Айрис ощутила, как напряглась его плоть.

– Да, но мы впервые оказались в постели лишь прошлой ночью. А что ты делал до этого?

На этот раз Лукас рассмеялся громко.