СССР - потерянный рай - Юрий Мухин

Хочешь — возьми в библиотеке книжку, завари чайку и вприкусочку с конфетками лежи и читай — никто тебе не помешает. А хочешь — надень тапочки, сунь на всякий случай троячок в карман и иди по коридору, прислушиваясь. Голоса за дверью, заглядываешь, тебя приглашают, ты сбегал в магазин, возникает мысль сходить на второй этаж и пригласить девчонок. Теперь не хватает музыки, пошли поискать, приходит в майке хозяин проигрывателя с пластинками под мышкой и поясняет, что мы не сумеем его сами включить, посему садится с нами. Начинаются танцы, тушится свет «для интима», входит с ребенком жена хозяина проигрывателя, ее тоже сначала сажают, а пока она танцует, ребенка пересаживают с рук на руки, и вот так с ничего получается хороший вечер.

Где-то через полгода директор предложил Сашке Масленникову однокомнатную квартиру пополам с еще каким-нибудь холостяком и с идеей, что когда кто-то женится, то квартира будет ему, а холостяку дадут другую. И когда Сашка пригласил меня в соседи, я отказался, недослушав. Во-первых, я от Масленникова, как, впрочем, и все мои друзья, сразу не был в восторге, а чем больше его узнавал, тем он нравился мне все меньше и меньше. Во-вторых, квартира — это постельное белье, шторы, масса всяких причиндалов, стирка, уборка — на кой черт это свободному человеку, отбывающему в Ермаке два года? Только и того, что девушку можно пригласить? Так я не помню, чтобы мне что-то помешало это сделать в общаге, была бы девушка. Но в общаге их на втором этаже цветник, а там бегай по городу, ищи и уговаривай. В-третьих, даже безмозглый идиот не впадет в такой маразм, чтобы сменить моего соседа по комнате Саню Мозоляка на Сашку Масленникова. И, наконец, в общаге жили все мои друзья, о которых позже расскажу, и я перестал бы себя уважать, если бы получил квартиру раньше их. От добра добра не ищут.

Между прочим, плата за проживание в общежитии была то ли 4, то ли 6 рублей в месяц, в общем, такая маленькая, что я ее и не запомнил.

Но вернемся к городу. Когда я познакомился с ним поближе, то он привел меня в восторг, и с тех пор я твердо уверен, что жить надо в маленьких городах. Ведь тут все рядом! Город по диагонали можно было пройти за 20 минут, куда ни пойдешь, на дорогу время практически не тратится. Сообщение в городе было автобусное (была мысль о троллейбусе, но так и не осуществилась). Маршрут № 3 выезжал от конечной остановки, делал в городе пяток остановок и ехал в поселок ГРЭС. Маршрут № 4 также делал в городе несколько остановок и ехал на завод. Был еще маршрут № 1, который ездил внутри города, но у меня почему-то такая уверенность, что за 22 года жизни в Ермаке я на нем никогда не ездил. Зачем, если куда угодно пешком дойдешь максимум минут за 15?

Немного продолжу тему о транспорте. В Павлодар, областной центр, автобусы ходили через 20 минут, билет стоил 73 копейки, до Павлодарского аэропорта — через час. Летом через час до Павлодарского речпорта ходила «Ракета», билет стоил, по-моему, рубль. Время в пути - около часа. Потом появился поезд «Павлодар — Ермак» из двух вагонов два раза в сутки, но я на нем ни разу не ездил. И, наконец, начал летать самолет Ан-2 в Павлодарский аэропорт, билет стоил 3 рубля, а время полета минут 10.

То, что ты живешь в глуши, совершенно не ощущалось. Встаешь в 6 утра, в 7-00 садишься на автобус до аэропорта, в начале одиннадцатого местного времени вылетаешь, в одиннадцать московского времени в Домодедове, в начале первого — в Минчермете. До позднего вечера крутишься в Москве, в одиннадцать вечера садишься в самолет, заснул, в семь утра местного — в Павлодаре, в начале девятого — в Ермаке. Дома не был всего сутки и при этом почти весь день пробыл в Москве! (Была у меня однажды такая командировка.)

В городе был большой, на 800 мест кинотеатр, в нем шли новинки, старые фильмы — в двух кинотеатрах поменьше. Очень большой ДК «Металлург» тоже имел примерно такой же зал со сценой, директор ДК хлеб даром не ел и всех артистов, попадавших в Павлодарскую область, к нам зазывал. Надо сказать, что поскольку зал всегда был битком набит, а это очень льстит артистам, то они, как правило, не халтурили и тоже выкладывались от души. Но, строго говоря, я не любитель таких развлечений и посещал их в качестве сопровождающего своей жены, да и за компанию с друзьями.

В городе был стадион и хоккейный корт, но, пожалуй, гордостью был 25-метровый закрытый бассейн. Потом, когда директором стал Донской, он всех ИТР (особенно меня) буквально силой заставлял ходить на плавание для укрепления здоровья. В то время я как-то услышал, что в Москве посещать бассейн можно только по блату, настолько это дефицитное развлечение. Какой блат?! У нас в Ермаке я не знал, как от посещений бассейна избавиться!

Вообще-то я домосед, но понемногу пожил в достаточно большом числе городов и должен сказать, что не видел города, более удобного для жизни, чем тогдашний Ермак. Причем все, что я описал выше, уже было к моему приезду или сдавалось в эксплуатацию в это время. Потом мы только совершенствовали город. Да, в то время Ермак был большой стройкой и, как и любая стройка, был грязноват. В мокрое время года для прогулок по нему идеальными были резиновые сапоги. Но потом расстроились, накрыли тротуары и дорожки асфальтом, и резиновые сапоги остались только для дач и рыбалки.

С трех сторон города была пустынная степь, ну очень большая. Едешь в Караганду (это примерно 400 км), а по пути три населенных пункта, и изредка кое-где на горизонте еще виднеются поселки, и к ним сворачивают дороги. Зимой и летом степь из себя ничего видного не представляет — заснеженная или выжженная солнцем пустынная местность. Но весной она компенсирует все своим буйным цветением величественной красоты. Сам Ермак стоит на Иртыше, река поуже, нежели Днепр в районе Днепропетровска, кроме того, берега Иртыша большей частью глинистые. Течение быстрое, входишь по грудь — валит, но все же в районе города пойма Иртыша имела массу тихих проток и достаточно песчаных кос и множество островов. Берега и острова покрывали заросли ивы, тополей, осины, шиповника и других кустов. На любителя было много ежевики. К моей радости, в округе в сезон была масса грибов, причем не только степные и пойменные шампиньоны, но и грузди, свинухи, валуи. Умельцы собирали и подосиновики. Но вообще-то, чтобы отвести душу, надо было съездить в хвойные леса к Челдаю или к Омской области и там набрать маслят, подберезовиков с подосиновиками и даже рыжиков. Короче, если ты получаешь удовольствие от отдыха на природе, то природы вокруг было полно, и отдохнуть было где, даже если ты передвигаешься пешком или на общественном транспорте. Ну а если была машина, то тогда тебе становилось доступным очень многое — от удивительных по красоте гор и озер Баян-Аула до лесов Алтая.

Все это, конечно, способствовало жизни в Ермаке, но все же не настолько, чтобы променять Украину на Казахстан. Более существенным было другое.

Интернационал

По сей день считаю, что в Ермаке жили в то время самые прекрасные люди в СССР.

Но сначала об их национальности. В отличие от Украины и даже Москвы в глаза сразу бросилось большое количество азиатов, и сначала это было ново, непривычно. Однако я к этому привык быстрее, чем к типу красоты женщин. Дело в том, что в разных местах женщины имеют свой тип, и при первом столкновении с ними они кажутся малопривлекательными. Скажем, на Украине женщины (в среднем, что ли) не такие, как в Москве, и не такие, как в Казахстане. В СССР не такие, как в Германии или Франции (наши женщины объективно вообще вне конкуренции, а немки, на мой взгляд, гораздо красивее француженок). Но надо немного пожить в этом месте, присмотреться, и женщины твоей местности становятся самыми красивыми. Так у меня произошло и с азиатами.

Сначала непривычный тип лица бросался в глаза, а потом он отошел в сторону, и стали видны просто люди с их особенностями национальных обычаев, которые тебя мало касаются, и с достоинствами этих людей. Главной азиатской составляющей были, само собой, казахи (хотя и они очень неоднородны, и даже я обращал внимание на то, что у казахов встречаются три типа лиц: определенно монгольский, какой-то среднеазиатский и почти европейский). В городе казахов было около 10 %, на заводе казахов работало около 7 %.

Это привело к тому, что я позорно не разбирался в народах Азии. К примеру, долго считал, что Леша Хегай казах, пока кто-то с удивлением не объяснил, что он кореец. Кагэбэшника, который завел на меня дело, тоже считал казахом, пока как-то в разговоре при каком-то казахе не обругал его «чертовым казахом», на что казах возмущенно среагировал: «Какой же он казах? Он же монгол!» К моему позору, такое продолжалось все время — я считаю, что это казах, а это башкир, считаю, что это казашка, а это китаянка. Считал В.И. Акужакова казахом, а он оказался шорец. И т. д., ит. п. На предвыборном собрании в первом же ауле брякнул: «Вы, гордые потомки Чингисхана…», — а потом мое доверенное лицо, казах, сказал: «Ты так больше не говори. Чингисхан нас завоевал, как и русских. Он был нашим врагом». Короче, натерпелся я сраму в этом вопросе, хотя это и показатель того, что вопрос-то мелкий, имел бы он какое-то значение для жизни, я бы в нем, конечно, разобрался.