Ветка кедра - Ульяна Глебова

Гунайх не понял. Гунайх нахмурился. В голосе старика ему почудилась угроза.

— Как тебя понимать?

— Я исходил много земель и везде видел, что счастье и горе, радость и болезни всегда есть среди людей, всегда они рядом, и лишь от самих людей зависит, какая из сторон одержит верх. Не нужно в новый дом нести старую рухлядь. А что до награды…

Старик улыбнулся, и глаза его потерялись в сетке морщин.

— Старому Данда много не надо. Миску похлебки и кусок лепешки.

— Смотрите! — раздался чей-то крик.

Невесть откуда взявшаяся большая белая птица сделала несколько кругов над людьми, ее снежные крылья едва не касались голов воинов, и села на плечо Данда. Он погладил ее, и птица доверчиво потерлась клювом о его ладонь.

— К счастью! Счастливое предзнаменование! — пронесся шепоток, и закаленные в боях воины, ощутив неожиданную робость, подались назад.

Вдруг раздался пронзительный крик. Все обернулись в ту сторону, где под деревьями давно уже толпились женщины. Крик повторился. Воины вмиг разобрали оружие и бросились к лесу, но навстречу им, размахивая руками, уже бежала одна из женщин.

— Сын! — кричала она. — У вождя родился сын!

Испугавшись голосов, снежно-белая птица снялась с плеча Данда и полетела в сторону леса.

Веселье у костров продолжалось до глубокой ночи.

— Я назову эту землю Гунайхорн — земля Гунай-ха! — говорил захмелевший вождь.

— У этой земли уже есть название, — тихо, так, что его слышал только сидящий рядом Гауранга, пробормотал хромой Данда. — Латриал — земля, которую ищут.

— Я построю в долине меж холмов город и обнесу его крепкими стенами!

— И город превратится в тюрьму, — бормотал Данда.

— Я установлю сторожевые посты в горах, и никто не пройдет в нашу землю незамеченным!

— И никто не сможет незамеченным покинуть ее…

— Зачем посты? Зачем стены? — возразил Балиа, брат вождя. — Здесь нет никого, кроме нас, все враги остались за морем.

— Нет врагов? — рявкнул Гунайх. — Враги всегда рядом! Но больше они не застанут нас врасплох. Отсюда мы никуда не уйдем. Костьми ляжем, но не уйдем. Старик прав, здесь наш новый дом. А ты завтра же возьмешь людей и отправишься к горам, разведаешь, есть ли там люди!

Балиа в знак согласия склонил голову и прижал руки к груди, и только Данда заметил, какой радостью сверкнули его глаза.

— Новая земля, новый дом, — уже сонно бормотал Гунайх. — Мы все будем строить новый дом…

— И изо всех сил будете стараться сделать его похожим на старый.

— Старик! Что ты все скрипишь? Ты так ничего и не попросил в награду… Ты хитер, ты знаешь, что сейчас мне нечего тебе дать. Ты хитер, ты подождешь, когда я разбогатею, но я не жаден, проси чего хочешь… — Вождь повалился на бок и захрапел.

Угомонились уже под утро.

Наступая на разбросанные по песку обглоданные кости и мусор, обходя лежащих вповалку воинов, хромой Данда подошел к самой воде и долго стоял там, опершись на посох. Большая белая птица возникла из темноты и села ему на плечо.

— Как твое крыло? — спросил у нее Данда. — Уже не болит? Хотел бы я полететь вместе с тобой и посмотреть, что там дальше, за горами и пустыней…

Дозорные спали, никто не окликнул скользнувшего в приоткрытые ворота человека, и, оказавшись вдали от стен, в густой тени деревьев, он с облегчением вздохнул. Некоторое время, замерев на месте, он вслушивался в ночную тишину, ожидая вскрика испуганной птицы, звяканья оружия или хруста ветки под неосторожной ногой. Но ничто не показалось ему подозрительным, он вышел из-под дерева и быстрым шагом, сторонясь тропинки, направился туда, где на обращенном к морю склоне холма стояла крохотная хижина хромого Данда. На пороге он обернулся, еще раз внимательно огляделся по сторонам, потом без стука толкнул дверь и вошел внутрь. Едва дверь закрылась за ним, как из кустарника появилась маленькая юркая фигурка и прильнула к стене рядом с окном.

В эту ночь сон обошел стороной не только хижину хромого Данда. Не спал и Гунайх, а вместе с ним пятеро старейшин клана. После обильной пищи и хмельного питья старцам хотелось спать, они важно клевали носами, недоумевая про себя, зачем вождю понадобилось звать их в столь поздний час, а речь Гунайха все текла и текла. Для каждого он нашел доброе слово, каждому напомнил о его заслугах перед кланом. Он вспомнил стародавние времена, когда клан был могуч и богат и соседи искали с ним дружбы.

«Да-да, — кивали старцы. — Были такие времена. Нам ли их не помнить?!» И глаза их туманились, а выцветшие губы растягивались в улыбке. Славные были времена.

— Но потом у вождя родились сыновья-близнецы, и по обычаю клан разделился. Все ли это помнят?

— Да-да, — кивали старцы и мрачнели. — Так оно и было. Обычай не был нарушен.

Именно тогда, с Раздела, начался закат славы и удачи, напирал Гунайх. Соседи обнаглели, война следовала за войной, и ему, Гунайху, досталось жалкое наследие чужой глупости. Да-да, глупости! Но он не роптал, нет, он воин и сын воина. Но неудачам не было конца, и кое-кто опять вспомнил древние обычаи и начал шептаться по углам о смене вождя.

Старцы, почуяв в голосе вождя скрытую угрозу, принялись что-то бормотать.

«Ага! Испугались, — удовлетворенно подумал Гунайх, внимательно вглядываясь в ненавистные лица старцев. — Это хорошо, что вы испугались, хорошо, что вы поняли наконец свою слабость здесь, на этой новой земле, где не у кого искать защиты».

Как же он ненавидел их, бесполезных в делах военных и мешающих в дни мира! Вечно они брюзжат и всегда у них наготове какой-нибудь древний обычай или достойное подражания деяние предков. Иногда Гунайху казалось, что, собравшись в укромном месте, они сами выдумывают и обычаи, и деяния предков.

Но теперь все будет по-другому. Теперь он, Гунайх, один будет диктовать свою волю. И пусть кто-нибудь осмелится возразить! Но почему же так долго не возвращается Гауранга?

— Духи наших великих предков создали эту землю для клана взамен утерянной, — сказал Гунайх. — Они послали проводника — хромого Данда…

При звуках этого имени старцы оживились, думая, что гроза миновала. По древним обычаям, чужак не имел права жить внутри городища, и хижина Данда стояла в отдалении, но редким был день, когда там не было бы воинов или стариков, женщин и детворы, людей, пришедших за лечебными травами, которых старик собрал великое множество, советом или просто так.

— Данда привел нас сюда, — сказал один из старцев, которого Данда вылечил от болей в пояснице. — Он учит детей, лечит раны воинов…

— Это так, — оборвал его Гунайх. — Устами Данда говорят с нами духи предков. И они сказали: здесь наш новый дом. Здесь! Все это слышали на берегу, куда пристали наши корабли, где разрешилась от бремени моя жена и где на плечо хромого Данда опустилась белая птица. Это так, все это видели. Но я знаю еще кое-что…