Объединяя усилия (ЛП) - Пейдж Сабрина

Ви перебивает меня:

— Родители убедили её сделать это, — отвечает она.

— Да, мы это уже поняли. С нами встречалась Первая Леди, — ворчит Ной. — Она ясно дала понять, что мы никогда не должны были ожидать, что Грейс будет жить в трущобах с такими парнями, как мы. Спортсмены-отребье не связываются с такими девушками, как она, верно? Грейс явно выбрала свой путь, и это то, что она хочет. Так что, если у тебя есть ещё что-то, что не подразумевает втирания этого факта нам в лицо, говори и убирайся к чёрту из моего дома.

— Грейс вовсе не собиралась жить в трущобах вместе с вами, как ты красноречиво выразился, — говорит Ви. — Она решила не разрушать вашу карьеру вместе со своим имиджем.

— Что, чёрт возьми, это значит? — спрашиваю я.

— Неужели вы действительно думали, что Грейс решит уйти от вас, потому что вы спортсмены, а не миллиардеры или политики? — интересуется Ви. — Вы не можете быть таким тупыми.

— Она могла бы прийти к нам, — отвечаю я. — В ту ночь ты уехала вместе с ней. Ты могла бы привести Грейс сюда, и мы бы её защитили. Вместо этого ты сбежала с ней, и следующее, что мы слышим, было от Первой Леди. И из этих чёртовых газет. Всё остальное — полная тишина… от вас обеих.

— Я её лучшая подруга, — произносит Ви. — Но она уже большая девочка и сама принимает решения. И она решила поступить так, как будет лучше для вас.

— Я даже не знаю, что это значит, чёрт возьми, — громко говорит Ной. — Как это было лучше для всех, кроме её родителей?

Ви громко выдыхает:

— Первая Леди заставила всех, кто хоть что-то знал о вас троих, замолчать… я имею в виду, не убила, а просто заплатила — в обмен на то, что Грейс согласилась с историей о «нервном срыве».

— Зачем ей это понадобилось? — спрашиваю я. — Мы бы появились как парни, вовлеченные в это дело. Я ни хрена не стыжусь всего этого!

— Очевидно, из-за ваших контрактов, — отвечает Ви. — Грейс знала, что Ной собирается подписать контракт стоимостью в миллионы долларов…

— Я уже подписал его, — перебивает Ной.

— Что? — спрашивает Ви.

— Я уже подписал контракт. Это была одна из тех вещей, которые я собирался сказать ей на благотворительном вечере перед тем, как мы… перед тем, как всё произошло. Я уже подписал контракт. Это было решенное дело. Она согласилась на это, потому что думала, что этим защитит нас?

— Такая Грейс, — произносит Ви, вздыхая. — Конечно, она согласилась с этим. Она всегда беспокоится о том, чтобы помочь кому-то до себя. Это её самый большой недостаток.

— А почему бы ей просто не прийти и не поговорить с нами об этом? — спрашиваю я.

— Потому что, если уж на то пошло, она не хотела, чтобы вам пришлось выбирать между ней и вашей карьерой. Она не хотела, чтобы вы обижались на неё из-за этого, — выдыхает Ви. — И я не была против, потому что именно этого она и хотела. Но Грейс не счастлива, и я надеюсь, что вы тоже не счастливы.

— Конечно, мы, чёрт возьми, не счастливы, — огрызаюсь я.

— Ну, тогда сделайте что-нибудь с этим. Она живёт совсем рядом.

— Значит, мы должны выломать дверь и вразумить её? — спрашивает Ной хриплым голосом.

— Ну, я бы посоветовала сделать это чуть более тонко, — предлагает Ви. — Может быть, она и ошиблась, но всё равно считает, что, держась от вас подальше, она защищает вас. И она прошла через адский месяц. Было достаточно трудно убедить её вернуться в свой дом, вместо того чтобы прятаться весь следующий год или переезжать на другой конец света.

Я думаю о том дерьме, через которое прошла Грейс — о статьях, написанных о ней, о том, как её называли — и понимаю, что мы с Ноем не сталкивались ни с чем подобным.

И она сделала это, потому что думала, что защищает нас. 

45

Грейс

Это первая ночь в моём доме, и это место недоступнее, чем Форт-Нокс. Шторы на окнах задёрнуты, двери заперты наглухо, а мои новые телохранители выставлены на заднем дворе, на лужайке перед домом и перед воротами. Я сказала родителям, что отказываюсь от охраны спецслужбы — мне очень нравились Брукс и Дэвис, но теперь я ни за что не позволю охране докладывать родителям о каждом своём шаге — но всё равно два внедорожника без опознавательных знаков, припаркованные у моего дома, наблюдают за мной.

Из-за всех этих репортёров соседям пришлось нанять ещё одного охранника у главных ворот. Несмотря на усиленную охрану, моим телохранителям всё же пришлось избавиться от двух репортёров, которым сегодня утром удалось найти дорогу к моему дому.

Мои соседи хотят, чтобы я уехала.

В течение последнего месяца мне угрожали смертью, склоняли моё имя на разный лад и довольно сильно поносили в национальных СМИ. Люди выражали своё сочувствие моим родителям или объявляли их худшими родителями в истории Вселенной.

Я не легла на реабилитацию, хотя это, вероятно, было бы лучше, чем прятаться в течение последнего месяца в «неизвестном месте», организованном моими родители. Вчера меня отстранили и «попросили личного пространства в это трудное время», пока я не приду в себя.

Правда в том, что последний месяц был ужасно дерьмовым — но не из-за всего этого безумия СМИ или потому, что люди в Америке считают меня самой распутной девкой в мире, либо воплощением сексуальной независимости, в зависимости от того, кого вы спросите. Это было ужасно, потому что я должна была держаться подальше от Ноя и Эйдена, несмотря на то, что хотела отправить им e-mail, написать сообщение или позвонить им и просто сказать, что всё это было какой-то кошмарной шуткой, и я увижу их дома.

Мне хотелось позвонить им миллион раз в этом месяце и сообщить, что я сожалею о своём согласии с планом матери.

Я также хотела сказать им, что не жалею ни о чём произошедшем между нами.

Вместо этого у меня появилась небольшая одержимость футболом Колорадо, пока я была в отъезде, просматривая видео спортивных каналов об их сборах и пытаясь мельком увидеть их. Я чувствовала себя ответственной, читая, что Ной разозлился и сбежал с интервью, когда спортивные комментаторы описывали чрезмерно агрессивную игру Ноя и Эйдена на поле.

Но сегодня вечером моё сожаление усиливается примерно в тысячу раз, пока я сижу здесь, в своём доме, который безмолвен, как могила. Я смотрю сквозь занавески, закрывающие окно на мою веранду, на мгновение подумывая о том, чтобы выйти на неё и посидеть на вечернем летнем воздухе, как это было бы раньше.

Тебе нужно вернуться к тому, что было раньше, Грейс.

Возвращайся к своей старой рутине.

Перестань прятаться.

Все мудрые советы от Ви, за исключением тех, которые предполагают, что всё может вернуться к тому, что было раньше.

Я стараюсь не смотреть на дом Ноя и Эйдена, но это невозможно, и, конечно же, в ту же секунду всё, что пыталась подавить в течение последнего месяца — всё, что я чувствовала раньше — вырывается на поверхность. И через секунду я уже не могу дышать. В одно мгновение мне кажется, что моя грудь раздавлена огромным весом, и я сижу на полу, пытаясь отдышаться.

Я не могу здесь оставаться. Это была глупая идея думать, что я могу просто вернуться в свой дом — прямо рядом с их домом — и всё будет нормально.

Не знаю, сколько времени я просидела на полу своей спальни, прислонившись спиной к французским дверям, прежде чем услышала жужжание, за которым тут же последовал выстрел. Прежде чем я успеваю открыть дверь спальни, мой телохранитель уже мчится вверх по лестнице и врывается в мою комнату.

— Вы в безопасности, мэм.

— Я слышала…

— Это был один из тех дронов, — говорит он. — Репортёры используют их, чтобы заполучить аэрофотосъемку своих целей. Он был нейтрализован.

— Дрон, — тупо повторяю я. На секунду моё сердце перестаёт биться. Нет, это не могут быть Ной и Эйден. Этого просто не может быть. Это репортёр. Тридцать три дня назад я фактически сказала Ною и Эйдену, что больше не хочу иметь с ними ничего общего — не так много слов, но мои действия были ясны.