На пороге - Владимир Подольский

Разрешение на испытания самолёта над территориальными водами и в воздушном пространстве Греции пришлось пробивать самому господину Омарову, с помпой появившемуся в Афинах в сопровождении отделения охранников в камуфляже и поселившемуся в «Империале». Высокие греческие чиновники, в погонах и без, качали головами, твердили «опасно, много туристов, судов, а вдруг, что-нибудь…» Однако внезапно, обычно после первого же раунда конфиденциальных переговоров вдруг меняли гнев на милость и ставили свою визу на прошении.

На остров прилетели эксперты IKAO, которые должны были представить своей «конторе» соображения по вопросу сертификации самолёта. Группа заслуженных деятелей авиации из нескольких стран мира, включающая инженеров, специалистов по двигателям и пилотов сразу же вошла в контакт с разработчиками, обложилась чертежами и приступила к осмотру машины. Причём с такой педантичностью, что испытательные полёты пришлось отложить на два дня. Когда же они возобновились, то по требованию председателя комиссии, шведа Улафсона, Виктор Борисович стал брать с собой в полёты и её членов, обычно пилотов.

Конечно, сразу же встал вопрос о конструкции секретных движков «Снарка». Председатель комиссии сразу же довёл до сведения заказчика экспертизы, что не сможет дать позитивное заключение на сертификацию, пока не ознакомится с их принципом действия. Поставленный вопрос пока повис в воздухе и вызвал серию совещаний в высших сферах IKAO. Одно из них посетил и господин Омаров в компании с Родриго Фернандесом и ещё нанятым им английским адвокатом по вопросам авиации. Адвокат предложил руководителям организации продемонстрировать наличие в их руководящих документах положения, требующего непременного раскрытия принципа нового двигателя, при условии, что этот двигатель удовлетворяет экологическим и шумовым нормам. И, конечно, требованиям надёжности эксплуатации и безопасности полётов.

Конечно, таких положений в уставе организации не нашлось. Однако, оппоненты заявили, что как раз сведений о безопасности и надёжности им и не представлено. Что англичанин парировал резонным заявлением, что такие сведения добываются обычно в процессе эксплуатации изделия. И, что даже прошедшие все возможные экспертизы самолёты иногда падают, поскольку конечным критерием надёжности является практика.

После этого заявления чины IKAO запросили перерыва для совещания, после которого огласили компромиссное решение: при условии положительного отзыва комиссии, самолёту будет выдан временный сертификат на полёты на срок в один год, после чего организация к этому вопросу вернётся. Следует сказать, что такое решение вообще стало возможным только потому, что некоторое время назад организация смягчила требования к самолётам, построенным в единичном экземпляре. Ранее сертификаты не выдавались, если конструкция не была выпущена хотя бы мелкой серией.

Хоть это и не была чистая победа, тем не менее, адвокат получил причитающийся ему чек и, выразив надежду на дальнейшее, плодотворное сотрудничество, удалился на свой туманный Альбион с изрядно потяжелевшим кошельком. К счастью, сначала недоверчивый и подозрительный председатель комиссии, некий заслуженный бельгиец с непроизносимой фамилией под конец экспертизы явно расслабился, и экспертное заключение оказалось весьма положительным. И самолёт получил, хотя и временное, но законное разрешение на регулярные полёты в земной атмосфере.

Но это случилось несколько позже, пока же в его ожидании и по завершении испытаний, джет был поставлен на прикол. Произошло это так: Соломатину позвонил г. Омаров и предложил подойти в небольшую островную больницу, занявшую место, когда-то находившегося тут медпункта пансионата на предмет «медосмотра». Больница не страдала от избытка посетителей, народ на острове был в большинстве здоровый. Обычно там скучала только пожилая медсестра-гречанка, кстати, чуть-чуть говорившая по-русски, а врач приезжал с материка только по её вызовам, которые были редки.

Всё это Виктор знал, поскольку сам посещал больницу пару раз в поисках мази для разболевшихся культей и с сердобольной гречанкой беседовал. Дисциплинированно явившись туда снова, он обнаружил на месте пожилой медсестры, молодую и симпатичную Полину. Гречанка же, по её словам «уехала в отпуск».

Полина пригласила его в обычно пустующий кабинет доктора, который теперь занимал некий «Хабибуллин М. Р.», как значилось на табличке, украшавшей дверь. Пожилой, но располагающий к себе доктор представился и предложил перейти сразу же к осмотру, для чего пригласил пациента пройти в кабинет, в котором тот никогда не был. Оказалось, больница была оборудована по последнему слову техники. Виктор рассмотрел множество готовых к бою медицинских аппаратов, вздохнул и лёг на смотровую кушетку.

— Виктор Борисович! — обратился к нему Марат Рувимович после того, как измучил остатки его конечностей прощупываниями, рентгеном и ещё какими-то приборами. — Не хотите ли заполучить что-нибудь получше ваших протезов?

— Это, в каком смысле, доктор? — удивлённо спросил испытатель. — Имплантанты, что ли?

Он читал про одну современную технологию, при которой протез буквально сращивался с костями и даже на вид не очень отличался от живого тела. Но, ведь это стоит несусветных денег! И даже его солидного во всех отношениях гонорара на такую операцию, да еще двух ног явно не хватит.

— Вроде того, уважаемый, — ответствовал на это доктор.

— Я, конечно, не против, но… сколько это будет стоить?

— Для вас, нисколько. Слишком велика услуга, которую вы оказали, э… фирме. Да и не всё меряется деньгами. Господин Омаров вызвал меня на остров, в том числе и для того, чтобы в случае вашего согласия произвести, так сказать, протезирование. И учтите, эта методика ещё не отработана, на людях, я хочу сказать. Так, что, я заинтересован не меньше вашего. Но даю твёрдую гарантию, что хуже, во всяком случае, не будет.

— А на ком отработана методика?

— На мышах, на кроликах, на собаках. На пони, извините. Скачет теперь, как новенькая!

И поскольку Виктор пока молчал, пытаясь переварить информацию, Марат Рувимович добавил:

— Жду вашего решения до завтра. Позвоните мне с утра. Мой номер…

— Я уже решил, доктор! Раз уж пони… Согласен, делайте вашу операцию!

— Вот и отлично! — обрадовался симпатичный врач, ну нисколько не похожий на киношных, сумасшедших гениев. — Тогда и откладывать не будем. Только позвоните родным и предупредите их, что ближайшую неделю вы будете недоступны для связи.

— Некому мне звонить. Родственников нет, а друзей я предупредил, что надолго уезжаю.

— Что же? Тогда не будем откладывать. Полина! — позвал доктор, и из соседней комнаты появилась молодая медсестра. — Принесите пациенту пижаму и устройте его в одноместной палате. Клизму, затем систему с препаратом номер 12. Пока триста кубиков.

— Доктор, я за вещами схожу, — прервал этот монолог Виктор. — «Не слишком ли он круто за меня взялся? Клизма…».

Но эта мысль только мелькнула и исчезла.

— Конечно, сходите и из гостиницы выпишитесь. Только не передумайте!

— Я не передумаю! — ответил испытатель, тяжело вставая.

Последующая неделя промелькнула для него, как во сне. Впрочем, он и спал под действием снотворного или наркотиков почти всё это время, просыпаясь только иногда. И почти всегда эти пробуждения были неприятными: то в жару, то страшно ломили и чесались культи, то от голода и жажды. Но тут же появлялась Полина, или сам доктор, делали укол или добавляли нечто в бутылочку системы, и он снова спокойно засыпал. И ещё запомнились пилоту сильные, но ласковые руки медсестры, то протирающие его горячее тело прохладной, влажной губкой, то, кажется, помогающие переодеть пижаму. И запах её духов, всегда появляющийся при этом и достигающий сознания.

Наконец, однажды он проснулся с ощущением, что выспался на десять лет вперёд. В окошко светило летнее греческое солнце, самочувствие было отличное, мешала какая-то малость. Во рту явно не хватало зубов. Как тогда, после аварии. Как будто бы он вернулся на полтора года назад по времени. Проинспектировав полость рта языком, а потом и руками, которые сегодня оказались не пристёгнутыми, он убедился, что не ошибся. Немного заторможено после долгого сна, Виктор попытался сообразить, что бы это значило, кому и зачем могли понадобиться его протезы, установленные в своё время за счёт государства и, соответственно, не больно дорогие. Протезов не было, лунки чесались. Почесав их пальцем, он машинально потянулся почесать ещё и пятку и вдруг застыл, сообразив: «Какая пятка? Нет её давно и нечему чесаться!»

Неужели вернулись фантомные боли? Этого только не хватало! Откинув одеяло, Виктор обнаружил, что лежит в той же, или похожей пижаме, ноги по-прежнему в фиксаторах и прикрыты простынёй. И кажется…