Долина Колокольчиков - Антонина Крейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Я очнулась в сидячем положении, будучи грубо привязанной к дереву возле всё того же озера: тролли трудолюбиво принесли нас обратно. Видимо, это был их дом: тут они спали, отдыхали и, кхм, обедали.
Сейчас половина из их шайки сидела на песке возле костра, у которого уже был приготовлен нехилых размеров вертел, ещё несколько гуляли по берегу, наслаждаясь тёплым деньком и предвкушая блюда из человечинки.
– Морган! – зашипела я. – Морган, ты живой?!
Он был привязан к соседнему дереву. Голова доктора безвольно свешивалась, волосы закрывали лицо. Как и в моём случае, верёвка чуть ли не номинально обхватывала его на уровне плеч – чисто, чтобы не упал, а вот руки были связаны друг с другом намертво: и запястья, и ладони, и каждый палец.
– Гарвус, пожалуйста, очнись! – взмолилась я, пытаясь дотянуться до него ногой во имя живительного пинка. – Быть не может, что такая глыба, как ты, откинулась от такой мелочи!
Морган вздрогнул и пришёл в себя.
– Я жив, – морщась и моргая, он оглядел обстановку, потом перевёл глаза на меня. – Где водоросли?
– У меня, – я взглядом указала на свои шорты, в которых, собственно, плавала к островку. Во время нашего побега я смяла и сунула цемины в карман, и, к счастью, они до сих пор были там, торча зелёными краешками наружу.
– Что будем делать? – спросила я Гарвуса. – Кажется, пришло время придумать изумительно хитрый план… Вот только я так треснулась об землю, что мне пока в голову ничего не приходит.
– Обойдёмся без планов, – нахмурился Морган и ещё раз оценивающе посмотрел на троллей. – Я просто усыплю их всех.
– Как? Ты вообще видел эти безумные коконы из верёвок на наших руках?
– Я могу сделать это без рук.
Я вытаращилась на него.
– Ты серьёзно?..
Чтобы вы понимали, классическая магия не подразумевает такой опции. Каждое заклинание состоит из формулы, которую ты произносишь вслух, концентрации воли на определённой идее, и плетения, которое создаёшь при помощи пальцев. Есть простейшие заклинания типа зажигания света, у которых от формулы только цоканье языком, а от жеста – щелчок, но нет таких, в которых бы полностью отсутствовал один из пунктов триады.
Точнее, я думала, что нет, а вот Морган поспешил меня разуверить:
– Как минимум одно такое заклинание существует. Я нашёл его в старой легенде о тилирийском рыцаре, собирался доказать, что это выдумка, а в итоге, наоборот, сам научился ему и написал о нём научную статью два года назад. Как обычно, всем, кроме небольшой кучки учёных, на это ровным счётом наплевать, но я рад, что в результате это заклинание пригодится. Пусть даже лично мне, а не науке в целом.
– «Даже»! – передразнила я. – Не худший вариант, знаешь ли.
И Морган действительно сделал это: усыпил троллей, прошептав несколько мелодичных строк на неизвестном мне магическом языке.
Сначала я решила, что оно не сработало: каменные чудища продолжали оживлённо болтать, обсуждая грядущую трапезу, гуляющие на берегу казались воплощением слова «безмятежность», но вот зевнул один, потом второй, а третий – бумс! – и завалился на бок. С громким всплеском ещё один упал в воду, и вскоре вся компания храпела на разные лады.
– Морган, ты крут! – поражённо оценила я, а он лишь фыркнул.
Мы кое-как освободились от верёвок и вскоре уже бежали от озера так тихо и быстро, как это только было возможно. Примерно двадцать минут спустя мы оказались возле ущелья, ведущего наружу, выхватили из-под камня свою припрятанную зимнюю одежду и, рискнув одеться уже только возле самого погодного разлома, свалили из прекрасной рощи со смесью радости (мы вылечим Берти!) и смущения: команда из нас получилась так себе.
Такие крутые маги: а чуть не стали обедом троллей.
Позор.
– Хотя всё же не стали, – саму себя поправила я, уже когда мы ехали на лошади Патти домой. – Да и на втором этапе сработались. Не всё потеряно, да, доктор Морган?
Он только вздохнул и подстегнул кобылку.
26. У кровати больного
Возраст: пятнадцать лет. Волосы: светлые. Глаза: зелёные. Особые приметы: отсутствуют. Пометка: кусался при задержании.
Из перечня арестованных в славном городе Саусборне
Морган Гарвус
Морган сидел у кровати бессознательного Голден-Халлы, переплетя руки на груди и закинув одну ногу на другую.
Берти спал, его лицо было болезненно-бледным, всё с таким же лихорадочным румянцем от жара на щеках. Бисеринки пота собирались в ямке между ключиц. Несмотря на то что ему уже дали разведённый порошок цемины, требовалось время для того, чтобы запущенное проклятие отступило.
Морган зевнул и покосился на часы.
Они с Тинави, этой незваной гостьей, пугающе похожей на женскую версию Голден-Халлы – он что, издевается, приводить ко мне в дом ещё одно чокнутое рыжее существо, никак не желающее повзрослеть? («Кто бы говорил», – ехидно ввернул бы тут Кори, но Кори не было в комнате), – условились, что будут караулить Берти по очереди. Скоро она его сменит, ну а пока – за окном четыре часа пополуночи, неясное время, когда границы реальности размываются, а сердце то замирает, то несётся вскачь, не понимая, какому миру оно принадлежит. В этот час лучше спать, потому что если не спишь – оказываешься уязвимым и обнажённым душой, способным на страшные глупости.
Берти дёрнулся и что-то жалобно забормотал во сне. Морган взял с тумбочки стакан с водой, наклонил его надо ртом Голден-Халлы.
– Пей, не захлебнись. Не захлебнись, я сказал.
Но тот не хотел пить. Он хотел, прах бы его побрал, разговаривать: в бреду, в горячке, прорываясь сквозь сонм неясных пугающих кошмаров. Морган хмурился и кусал губы, слушая неясные бормотания друга о чужих смертях, о собственной неприкаянности, легкомыслии, одиночестве…
– Ох, да хватит уже!.. Нашёлся, тоже мне, сиротка! – в сердцах воскликнул Морган и тотчас прикусил язык: не хватало ещё разбудить Тинави до её дежурства.
И вообще – если Берти пробило на ля-ля, то не стоит пускать сюда Страждущую. Это просто стыдно, в конце концов. Такие монологи не для чужаков, они вообще не рассчитаны на слушателей, и Морган был ужасно зол оттого, что ему приходилось при этом присутствовать.
Наконец Берти затих. Гарвус облегчённо выдохнул, и тотчас открылась дверь в спальню. В светлом проёме чёрными контурами проступила сонная фигура Тинави.
– И снова привет! – зевнула она.
Он приподнял бровь:
– Ты должна была сменить меня только через двадцать минут.
– Мелочи, – она отмахнулась и прошагала к креслу. – Иди спать.
