Северус. Глубочайшее исследование фигуры наизагадочнейшего зельевара Хогвартса - Лорри Ким
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда Снейп обратился к Гермионе и Полумне, они поверили ему, потому что он говорил совершенно искренне: с этими двумя ученицами по-другому бы не вышло, одна из них всегда понимала его слишком хорошо, а вторая видит сквозь все маски, словно их и нет. Люпин и Тонкс наверняка заметили, как внимателен Снейп был к Драко, когда уводил подальше от места сражения. Это стремление защитить невозможно ни с чем спутать. Теперешнее их смятение напоминает отношение магического сообщества к Сириусу Блэку, когда его отправили в Азкабан. Либо они правильно делали, что доверяли Снейпу, либо – и этот вариант кажется очевидным, потому что Снейп убил Дамблдора, – они все время ошибались и никто из них никогда не знал настоящего Северуса Снейпа.
ПСЕВДОНИМ «ПРИНЦ-ПОЛУКРОВКА»
Как вышло, что Принц-полукровка, талантливый зельевар и хитроумный изобретатель, оказался Северусом Снейпом, который в школьные годы придумал себе такой псевдоним?
Весь год Гермиона яростно защищала свою теорию, что Принц-полукровка может быть девочкой, игнорируя аргумент Гарри, что слово «Принц» само по себе определяет пол владельца учебника. Но именно версия Гермионы помогает ей в своем расследовании собрать весь пазл целиком.
– Именно! – сказала Гермиона, у которой на щеках выступил яркий румянец, вытащила из кармана очень старый газетный лист и шлепнула его на стол перед Гарри. – Смотри! Посмотри на фотографию!
Гарри поднял ветхий лист и уставился на пожелтевшую от возраста движущуюся фотографию; Рон, заинтересовавшись, заглянул ему через плечо. На фотографии была худощавая девочка лет пятнадцати. Ее нельзя было назвать красивой: она выглядела сердитой и угрюмой, у нее были тяжелые брови и вытянутое бледное лицо. Под фотографией шла надпись: ЭЙЛИН ПРИНЦ, КАПИТАН КОМАНДЫ ХОГВАРТСА В ПЛЮЙ-КАМНИ. (ГП/ПП)
Фотография той же давности, что и учебник, но Гарри не верит, что эта девочка имеет хоть какое-то отношение к Принцу-полукровке.
– На самом деле ты просто не веришь, что девочка смогла бы до всего этого додуматься, – со злостью сказала Гермиона.
– Как я, проведя рядом с тобой целых пять лет, мог бы считать, что девочка не сможет до чего-то додуматься? – спросил Гарри, уязвленный ее словами. (ГП/ПП)
Гермиона обвиняет Гарри в предвзятом отношении к девочкам только потому, что на самом деле завидует интеллекту Принца-полукровки, однако ее исследование идет в верном направлении. Изучая одну только мужскую линию, можно пропустить половину истории. Иногда важно не только имя отца. Насколько мы видели в саге до сих пор, в магических браках колдуньи берут фамилию мужа. Фамилия матери может со временем оказаться забытой, как в случае с Меропой Мракс, которая назвала сына в честь своих отца и мужа, вычеркнув себя из истории. Однако ключ к пониманию Волан-де-Морта крылся в биографии его матери. Жизнь и фамилия матери Снейпа также необходимы, чтобы понять его. И автор подчеркнуто умалчивает о том, что недостающая история матери Гарри даже окажется ключевой в этом повествовании.
После того как Снейп бежит из замка вместе с Драко в главе «Бегство Принца-полукровки», Гермиона находит выпуск «Ежедневного пророка», где написано, что Эйлин Принц вышла замуж за Тобиаса Снейпа и произвела на свет…
– …убийцу, – выплюнул Гарри.
– Ну… да, – сказала Гермиона. – Получается… я в каком-то смысле была права. Снейп гордился, что он был «наполовину Принц», понимаешь? Насколько я поняла из заметки, Тобиас Снейп был маглом.
– Да, все сходится, – сказал Гарри. – И он заигрывал с чистокровностью, чтобы подружиться с Люциусом Малфоем и остальными… Совсем как Волан-де-Морт. Чистокровная мать, отец-магл… И оба стыдились своих родителей, хотели, чтобы их все боялись, и стали изучать Темные искусства, придумали себе титулы – Лорд Волан-де-Морт, Принц-полукровка… Как мог Дамблдор этого не заметить? (ГП/ПП)
В своей непомерной ненависти к Снейпу Гарри намеренно искажает данные и сравнивает его с Волан-де-Мортом. Мы не знаем, была ли Эйлин Принц чистокровной или полукровкой, мы не знаем, называл ли Снейп кому-нибудь то имя, которым подписал книжку. Учебник Принца, как и дневник Реддла, хранит воспоминания о школьных годах, но личность, которая вырисовывается из заметок Принца, не очень-то похожа на Волан-де-Морта. Этот человек не напыщенный и не пытается никем манипулировать. Он мстительный, но не агрессивный. Он талантливый, обидчивый, язвительный, замкнутый, склонен осуждать других. Он не думает, что кто-нибудь когда-нибудь прочитает его записи и сочтет полезными. Он думает, что останется в тени.
Гарри рассказывает Рону и Гермионе, что Снейп узнал про книжку, возможно, еще в тот вечер, когда Слизнорт начал распространяться об успехах Гарри в Зельеварении, но после Сектумсемпры у него точно сомнений не осталось.
– Но почему тогда он не сдал тебя?
– Наверное, не хотел, чтобы его имя связали с этой книгой, – сказала Гермиона. – Мне кажется, профессору Дамблдору бы не понравилось, если бы он о ней узнал. (ГП/ПП)
Снейп не стремился устроить все так, чтобы его учебник попал в руки Гарри; он просто оставил ее в кабинете вместе с другими школьными принадлежностями, когда переезжал в другой кабинет, в неспокойное время между битвой в Министерстве в прошлом июне и его первым уроком Защиты от Темных искусств. Вполне объяснимо, что взрослый человек не хотел никому показывать дневник, который вел в свои печальные подростковые годы, но в этом учебнике запечатлено превращение Снейпа в одержимого темной магией юношу, который предал Лили Эванс и в конечном счете позволил ей погибнуть. Он хотел бы стереть это из своей памяти, как Слизнорт попытался вымарать свой собственный чудовищный промах.
Но проблема с книгами в том, что, как только они выходят в свет, автор больше их не контролирует. Он не может знать, кто их увидит, что читатель сделает с полученной информацией, какой вывод он сделает об авторе на фоне данных, которые в любом случае останутся неизменными, как бы сильно тем временем ни изменился стоявший за текстом человек. Волан-де-Морт выпустил свой дневник в мир, чтобы творить с его помощью зло. Однако когда Снейп узнал, что его учебник послужил той же цели, он не стал обращаться с ним, как с крестражем, – он не отнесся к нему, как к чему-то самостоятельному и отдельному от его души. К собственному ужасу, он сделал все возможное, чтобы проследить
