Хуррит - Ивар Рави

Тард с восемью парсами ожидал нашего появления у выхода из селения. Для того, чтобы донести нашу продукцию, он заранее прислал двоих крепких парней. Спрятав пистолет за поясом, я отложил бенчмейд — его стоило беречь, теперь у меня был неплохой нож, изготовленный кузнецом.

— Всегда держи автомат под рукой, от дома не отходи далеко. Вернусь из Кулиша, сделаем пару ходок за рудой и железа будет достаточно, чтобы поселиться в любом месте, — притянув, поцеловал Аду в макушку.

— Арт, — Ада смахнула слезу и запнулась.

— Что, милая?

— Ничего, — вытерев глаза, девушка улыбнулась.

— Теперь я не смогу уйти, пока не узнаю, что ты хотела сказать, — взяв ее за плечи, снова притянул к себе: Скажи.

— Ты всегда называешь меня милой, любимой, но ни разу не назвал женой? Или ты меня не считаешь женой? — Ада сделала попытку освободиться от объятий. Вопрос застал меня врасплох, я сам не понимал, почему никогда не думаю о ней как о жене. Может, все дело в том, что мы были в другом времени, когда штампов не ставили и кольца на надевали.

— Я не знаю, — дал Аде выйти из объятий, — Мне казалось, что слова не важны. Ведь мы любим друг друга, и я готов отдать жизнь за тебя.

— Я знаю, это просто депрессия, прости. Возвращайся скорее, муторно у меня на душе, когда тебя нет.

— Убрать сопли, ты боевой офицер!_

Шутка удалась, девушка повеселела. Ада вышла вслед за мной, где уже дожидались Саленко и Андрий. Ару второй день пропадал на охоте, в принципе, я не нуждался в нем как в переводчике. За год жизни среди Халов словарный запас уже позволял общаться довольно неплохо. Кроме того, со мной были Тард и Этаби, неплохо дополнявшие мои знания хеттского.

— Давай, Арт, покажи им всем, — обняв меня, Андрий извиняющимся голосом прошептал,- Я бы с удовольствием, но сопляк совсем мал, боюсь их оставлять на этого олуха.

Олухом украинец обозвал Саленко, переминавшегося с ноги на ногу.

— Все нормально, не в первый раз идем. Тем более в городе запрещено оружие, а Глок я взял с собой. Береги мою жену, Андрий, — я впервые так назвал Аду, да еще при людях. Девушка зарделась от удовольствия. Румянец на щеках мог составить конкуренцию волосам.

— Жизнь отдам, Христом Богом клянусь, — Андрий перекрестился, становясь серьезным при моей просьбе.

Обнявшись с археологом и попросив его также быть рядом, махнул рукой, прощаясь:

— Поехали!

Лицо Этаби просияло, это слово на русском он часто слышал и знал его значение. Мое долгое прощание утомило кузнеца, и слово «поехали» он воспринял с улыбкой.

После суток пути мы дошли до места, где собирались гарбаш — извозчики, если переводить на язык нашего времени. В этот раз было три повозки — две уже были нагружены. Идущих на рынок в Кулиш тоже было больше — я насчитал четыре группы, среди которых оказались Халы из Хал-ли.

Мое появление они встретили боязливо, переместившись на самый край поляны перед лачугами.

Путь до Кулиша прошел без особенностей — мы сдали свои копья. Меч и ножи, завернутые среди шкур, стражники не увидели. Время досмотра транспорта и грузов в эту местность еще не пришло. В этот раз нам досталось место похуже — в самом конце торгового ряда. Всего рядов было шесть, в прошлый раз мы расположились в центре, в этот раз нам достался предпоследний ряд. Чем ближе к центру, тем больше посетителей и, соответственно, покупателей. Не все слоняющиеся по рынку доходили до самого конца торговых рядов.

В первый день, как я и предполагал, до нас доходили лишь единицы покупателей. Тард умудрился продать всего два горшка — на мой меч и ножи покупателей не нашлось. Цену за первый установил в пять ит сиклей, ножи шли по половинке ит сиклей, номиналом в пит сикль.

Когда к обеду второго дня торгов мы и наши соседи по-прежнему пребывали в некотором одиночестве, в голову пришла одна идея. Взяв с собой Тарда, пробрался к центральному ряду — самому широкому и оживленному. Одни из продавцов распродали почти весь свой товар, именно к ним мы и направились. После недолгих торгов мы стали обладателем самого удобного торгового места — обошлось в один сикль. Посреди разгара торговли носить товары туда и обратно было не с руки, договорились поменяться местами ночью, когда стихнет торговля.

Третий день торгов начался удачно — горшки уходили влет, покупались и шкуры, пусть и не так активно. Но самая большая толпа образовалась возле моих ножей. Отшлифованные до зеркального блеска, ножи манили, притягивали взгляды. Но цена в пит сикль была не многим по карману. До обеда я продал всего один нож, покупателем стал такой же торговец, как мы, ошеломленный остротой изделия. Его группа довольно долго обсуждала покупку, периодически посматривая в нашу сторону.

Четвертый день был особенно удачным — даже громадная свирепая фигуры Этаби не могла разогнать толпу у моего прилавка. Уступая просьбам покупателей, я демонстрировал острый рез ножа, отрезая полоски от шкуры, представленной одним из покупателей. Те, кто имел при себе личный бронзовый нож, а таких было немного, напрасно старались проделать то же самое своим оружием. Бронзу невозможно заточить до такого состояния — их ножи частично резали, частично рвали шкуру. Изделие Этаби оставляло красивый ровный срез при минимальном усилии.

Слухи о невероятно острых ножах разнеслись быстро, и на пятый день на рынок пожаловал сам Атра.

— Атра, — прошептал мне ухо Тард. Проследив за его взглядом, узнал мужчину в колеснице с Эниа, виденного в прошлый раз. Атра шел в окружении шестерых стражников и того самого воина, что купил у меня медвежью шкуру. Ножам Атра не сильно удивился, хотя купил сразу три. А вот меч его поразил, но даже его удивила цена.

— Почему так много? — голос у мужчины был как у человека, привыкшего командовать с долей пренебрежения. У его начальника охраны за пояс был заткнут бронзовый кинжал.

— Ударь по нему своим кинжалом, — попросил воина, вытянув руку с мечом. Тот оглянулся на Атру и после кивка, вытащил свой кинжал. Рукоять была украшена резьбой, да и сам кинжал выглядел богато.

Размахнувшись, воин коротко, с оттяжкой рубанул по моему мечу: половинка клика жалобно звякнула, упал на камни под