Исполняющий чужие желания - Юна Ариманта

— Кажется, я самонадеянная дура, — пожаловалась Даша и позволила ему обнять ее и привлечь к своему плечу.

— Давай я заберу вас отсюда, — тихо предложил джинн. — Я спрячу вас с Яной так, что ни Наор, ни ифриты вас не найдут.

— Не могу, — шепнула Даша, ощущая колючий комок в горле. — У меня договор и магическая метка.

— Это будет твое третье желание, — ответил джинн, и в его голосе Даше почудилась грусть. Нет, ей никогда не узнать, что чувствует к ней джинн. Потому, что он пленник, раб. А грусть в его голосе может быть вызвана тем, что очередное приключение в его жизни заканчивается, и снова пора возвращаться в бутылку. Может и вправду загадать последним желанием умение читать мысли? Тогда она точно будет знать, о чем думает Иббрис, когда обнимает ее, и что замыслил Наор, много сотен лет охотящийся за волшебным сосудом.

Но тогда джинн исчезнет навсегда, и она его больше никогда не увидит. От этой мысли на глаза навернулись слезы.

— Не плачь, — шепнул джинн и коснулся губами щеки, стирая скатившуюся из угла глаза слезинку. — Если бы я мог узнать, о чем ты сейчас думаешь!

— То ничем не смог бы меня утешить, — сквозь слезы улыбнулась Даша. — Наор сказал, что нет никакого способа тебя подчинить. Да и не собирается он этим заниматься… Постой!

Даша, вырвавшись из объятий Иббриса, заметалась по комнате. Ее вдруг осенило, что речь не шла про освобождение джинна от бутылки, а только о том, что подчинить его невозможно. Значит у нее еще есть надежда, ведь подчинять джинна она не собиралась. Только освободить. А для этого надо прочитать надписи на бутылке и на теле джинна. Прочитать, расшифровать, понять!

— Что-то случилось? — встревоженно спросил ее Иббрис, следя глазами за ее метаниями.

— Да! Мне срочно надо вернуться в кабинет! — выпалила Даша. У Наора есть волшебная лупа, с помощью которой можно прочитать любые непонятные символы. Он не разрешал выносить из кабинета ничего, но, если взять с собой бутылку, то можно будет прочитать надписи на ней прямо там. Хотя… Для того, чтобы расшифровать надписи на теле Иббриса придется все-таки нарушить один из запретов — либо джинна провести в кабинет, либо лупу вынести оттуда. Если прямо сейчас войти в кабинет и взять ее, то утром можно незаметно вернуть, спрятав, например, в нижнем белье. Вряд ли Наору придет в голову обыскивать ее.

— Постой, ты же только что оттуда! — джинн попытался преградить ей путь. — Посмотри на часы — сейчас два часа ночи. Тебе нужно отдохнуть, а в кабинет к Наору ты и так пойдешь завтра утром, чего бы ты там не придумала…

— Нет! — Даша упрямо мотнула головой. — Мне надо прямо сейчас, пока Наора там нет. Жди меня здесь, я скоро вернусь!

Оттолкнув с дороги растерянного джинна, Даша стремглав помчалась по коридорам и галереям в центральную часть замка. Лампочки нигде не горели, но лунного света, проникающего сквозь окна, было достаточно, чтобы не споткнуться и не заблудиться. Наор не запирал свой кабинет. У этого помещения, занимавшего весь третий этаж центральной части особняка, и дверей-то не было. Лестница вела прямо в большой зал со стеклянным куполом вместо потолка.

Ступив на лестницу, Даша замедлила шаг, сдерживая шумное дыхание и пытаясь унять оглушительно колотящееся в груди сердце. Она не сделает ничего плохого. Только одолжит лупу на пару-тройку часов. И завтра же вернет ее на место. А если Наор вдруг не спит и окажется в кабинете, то можно сказать… Даша задумчиво потеребила себя за ухо и нащупала на мочке сережку. Эти золотые сережки подарила ей покойная бабушка на ее восемнадцатилетие. Они были ей очень дороги.

Даша решительно сдернула с уха серьгу и бросила ее себе под ноги на ступеньки, по которым она, крадучись, поднималась. Серьга, тихо звякнув, покатилась по ступенькам и канула в темноту. Если Наор застукает ее в кабинете, то она скажет, что потеряла любимую сережку и вернулась за ней.

Неслышной тенью она миновала второй этаж, на котором должны были ночевать Наор и два огненных ифрита, и беззвучно ступила на последний лестничный пролет.

Может быть Иббрис и был прав, когда сказал ей, что ее идея могла подождать до утра. Но Даша ждать не могла совершенно. Как она сможет уснуть, зная, что разгадка так рядом? Практически у нее в руках! Ей бы только отвязать Иббриса от бутылки, а там будь, что будет. В договоре с Наором не сказано ничего о наличии в сосуде джинна, только про сам сосуд.

Даша замерла на предпоследней ступеньке лестницы. Из зала на третьем этаже на лестницу пробивалось яркое голубоватое свечение, совсем не похожее на лунный свет. Даша притаилась за ограждением лестницы, не зная, что и думать. И тут услышала голос Наора. Он был в кабинете, несмотря на поздний час. И был там не один. Он с кем-то разговаривал.

Даша застыла неподвижно, едва дыша. По-хорошему, ей следовало бы уйти прямо сейчас, пока ее не заметили. Но любопытство оказалось сильнее. Какие тайны скрывает ее пугающий наставник? С кем встречается у себя в кабинете глубокой ночью и для чего?

— Послушай меня! — говорил Наор с таким жаром, какого Даша еще ни разу не слышала в его голосе. — Наконец-то все складывается наилучшим образом. Нам нужно подождать совсем немного. Всего лишь год и…

Даша насторожилась. Всего лишь год… планировал потратить Наор на ее обучение. Всего-лишь через год он рассчитывал заполучить сосуд с джинном.

— Ты безумец! — грустно прошептал в ответ ему тихий женский голос. — Прошу тебя, Наор, отпусти меня!

— Ни за что! — рявкнул он так яростно, что Даша вздрогнула, как от удара. — Ни за что я тебя не отпущу! Ты будешь жить! Ты будешь моей! Чего бы мне это не стоило!

— Но я не хочу! — вскричала его собеседница. — Я не хочу, и никогда этого не хотела! Ты мучаешь себя и меня уже полных три сотни лет. Отпусти меня. Я просто хочу покоя!

Даша изумленно распахнула глаза. Он три сотни лет мучает несчастную женщину, кто бы она ни была? Забыв об осторожности, она опустилась на четвереньки и медленно высунулась из-за края ограждения, да так и замерла, потрясенная увиденным.

Под льющимся с прозрачного купола в потолке лунным светом в центре зала ярко сияла потусторонним голубым огнем пентаграмма. А в ее центре стоял самый настоящий призрак молодой женщины. Ее тонкая изящная фигурка в